– Нет! Это очень ценный grimoire! [13] Пожалуйста, положите на место!
На какой-то миг Махмуд посмотрел в глаза доктору, а потом темнокожий мужчина отвернулся от Друза к свету.
– Ценный? Но он почти полностью сгорел…
– Да, несчастный случай в термах…
Махмуд как бы в задумчивости, не выпуская книгу из рук, сделал несколько шагов от Шофиля. С ловкостью кошки доктор Свенсон незаметно взял ручку и быстро начал писать на гравюре крошечными буквами. Келлинг стал помогать своему хозяину, пытавшемуся вернуть ценную книгу, и миссис Крафт с укором обратилась к сыну, чтобы он вернул том. К тому времени когда Шофиль наконец отобрал гравюру, чтобы сложить ее и запечатать, доктор уже успел снова сесть.
Через час Свенсон сидел в экипаже напротив миссис Крафт. Махмуд устроился рядом с ней, а Келлинг – на том же сиденье, что и доктор. Между ними и на полу громоздились ящики и коробки. Мистер Шофиль ехал в другом экипаже вместе с полковником Бронком, впереди были солдаты, расчищавшие им путь к вокзалу Строппинг.
– Миссис Крафт, что вы узнали в процессе исцеления?
Она пристально посмотрела на Свенсона, и он с жалостью понял, что все взаимоотношения в ее жизни основываются на выгоде и хитрости. Он не сомневался в желании дамы отомстить и решимости все сделать для этого. То, что миссис Крафт готова была рискнуть своими людьми, не удивило его: разве успех содержательницы борделя не может быть основан на использовании и разрушении других людей? Но то, что это относилось и к ее собственному сыну, поразило доктора. Возможно, он недооценил ее или тот ад, который она прошла?
– У вас трясутся руки, Свенсон.
Он поднял ладонь к лицу и заметил, что она слегка подрагивает.
– Я привык потреблять бо́льшие дозы табака, чем было доступно в последнее время. И я устал. И… – Он встретил взгляд дамы и улыбнулся. – Я расстроен.
– Расстроен?
– Когда я спросил, что вы узнали, это не был официальный вопрос врача или исповедника – меня интересовало, что вы помните о графе д’Орканце, потому что только эти сведения будет ценными для мистера Шофиля. Нечто, проделанное им с одной из ваших женщин? Или какие-то догадки из другого источника: от Франсиса Ксонка? Вы должны были его знать очень хорошо…
– Не говорите ни слова! – предостерег мистер Келлинг.
Доктор хотел улыбнуться, потому что не было лучшего способа против молчания миссис Крафт, чем вмешательство бесцеремонного подручного, потребовавшего, чтобы она ничего не говорила. Но то ли эту женщину было нелегко спровоцировать, то ли мистер Келлинг был для нее слишком мелкой фигурой.
На вокзале Строппинг, пока они ждали, когда солдаты расчистят путь, доктор сообразил дать деньги Махмуду и подтолкнул его в сторону киоска, работавшего, несмотря на поздний час.
– Что угодно, все, что там есть.
Шофиль, стоя вместе с Бронком, позволил полковнику, явно получившему от этого удовольствие, поучать офицеров ополчения, следящих за порядком. Он сердито нахмурился, когда Махмуд отошел к киоску, но потом, когда понял, в чем причина, погрозил пальцем Свенсону. Доктор просто отвернулся от него. Вокзал гудел от голосов десятков тысяч отчаявшихся людей. Резкие свистки локомотивов. Железнодорожники, прицеплявшие дополнительные вагоны к поездам всех направлений.
– Турецкие. – Махмуд протянул доктору плоскую красную жестянку. – Все, что осталось.
– Спасибо. – Свенсон ногтем подцепил крышку, открыл и понюхал содержимое коробки. Он вынул тонкую сигарету кофейного цвета, постучал ею о крышку коробки и вставил в рот. – Безмерно вам благодарен.
– Чего мы ждем? – спросил Махмуд мистера Келлинга.
– Наши специальные распоряжения были перепутаны в этой суете. В таком пожаре…
Свенсон встретился взглядом с Махмудом, когда зажег спичку и поднес к сигарете.
– Чертовски неудобно, – добавил Келлинг.
– Я предполагаю, что это помешает также и планам лорда Вандаариффа. Он рассчитывает на наше прибытие не меньше, чем мы сами.
– Только не на мое, – сказала миссис Крафт.
– И на ваше, если Фойзон и Чань живы. Он ждет всех.
– Они мертвы. Разве может быть иначе? Ведь все люди полковника охотятся на них. Эти двое – обычные люди, их смерть тоже обычное дело.
– Я не думаю, что вы знаете кардинала Чаня.
– Уверяю вас, доктор, что знаю. Как и его недостатки. Вам известны его чувства к Анжелике?
– Отчасти. Граф вызывал меня лечить ее.
Миссис Крафт покачала головой.
– Чань мог получить ее. Конечно, дама была к нему безразлична, потому что его отношение к ней было… чуть ли не аристократичным. Но он мог получить Анжелику.
– Нет.
– Раб своих желаний, ничего не делающий для того, чтобы удовлетворить их, заслуживает презрения. Именно в этом судьба Чаня.
– А в чем ваша? – спросил доктор Свенсон.
– Стоп, – вмешался Махмуд, так как оба собеседника стали высказываться чересчур резко. – Куда они направились?
Основная масса гренадеров Бронка маршировала мимо них ускоренным шагом, колонна солдат в синих мундирах поднималась по широкой лестнице и исчезала в ночи.
– На другие станции. – Мистер Келлинг понимающе приподнял бровь. – Чтобы удостовериться.
– Это означает, что Фойзон и Чань все еще живы и мы должны быть осторожны. – Махмуд протянул руку к красной жестянке и взял сигарету.
– Извините меня! – Свенсон искал спичку. – Я не догадался вам предложить.
Махмуд наклонился, прикуривая, и выпустил дым.
– Со мной так постоянно. Можно подумать, что я невидим. Или мал ростом. Или – как там говорится? Пустое место.
Усталый кондуктор разрешил им сесть на поезд восточного направления, отдав их пестрой группе приоритет перед ожидавшей поезда элитой. В третьем вагоне Шофиль показал на купе.
– Сюда, мистер Келлинг! И миссис Крафт со своим человеком. До Орандж-Локс, как мы договорились.
– Мы ни о чем не договорились, – ответила миссис Крафт.
– Келлинг осведомлен о деталях, я учел ваши пожелания! Не опасайтесь, вы будете пользоваться нашим преимуществом: нас много.
– Что, если нам с вами понадобится поговорить?
– Не понадобится. Я сяду в голове поезда – поговорить будет абсолютно невозможно.
– Почему?
– Послушайте! Я предоставил вам убежище, а вы должны доверять мне. Доктор Свенсон? – Шофиль погрозил пальцем. – Идемте со мной, сэр. Вы необходимы.
Дверь в первый вагон была усилена металлическими пластинами, и на ней стоял сложный замок, который полковник Бронк запер, когда он, Шофиль и доктор Свенсон вошли в вагон. Двое часовых остались снаружи. Перегородки между купе и сиденьями были убраны, а обивка на стенах заменена стальными пластинами.