Но до встречи с Лилей у Маяковского был не только секс в гамаках, у него были романы. Не то чтобы неудачные, а какие-то «страдательные». Девушка Мария Денисова неожиданно вышла замуж, девушку Веру Шехтель родители отослали за границу, потому что не хотели Маяковского. В общем, все время случался какой-то облом, как в дурных романах: любила, но вышла замуж, любила, но уехала… Его любили, но как-то не окончательно, и ни один его юношеский роман нельзя назвать счастливой любовью.
Из-за него или из-за девушек? Это были неправильные девушки, но все-таки это из-за него — он их сам выбирал, таких одинаково неправильных.
Красивый, гордый, заносчивый, остроумный, несдержанный, насмешливый, презрительный, самоуверенный, грубый. Никто же не знает, что на самом деле этот наглец — «ранимейший и утонченнейший». Что он боится, вдруг его не так поймут, не так оценят, не так полюбят, и от страха быть неоцененным ведет себя цинично и нагло. Что он человек с двумя голосами, так сказал о нем Горький. Что он «не знает себя и чего-то боится…», что он «человек своеобразно чувствующий, очень талантливый и — несчастный»… Что он мечтает о красивой беззаветной любви, нежной, как незабудка.
Но «хорошие девочки», которые смогли бы полюбить его так, как ему нужно, боятся его — он для них слишком красив, слишком горд и заносчив. Хорошим девочкам к нему даже подойти страшно.
Не боятся его очень уверенные в себе девушки, сильные, независимые. Но любовь-незабудку они ему дать не могут. Они и сами не хотят с ним оставаться, быстро разглядывают его комплексы, его страхи, зависимость от любви, и решают — он им не нужен.
Надежда Мандельштам очень точно сказала, что Маяковский был «поэт юношеской обиды». «Он кричит и жалуется, когда не всякая вожделенная игрушка попадает ему в руки. Подобно ребенку, он мечтает, чтобы взрослые, они-то и есть обидчики (каждая женщина для него — взрослая), раскаялись, когда уже будет поздно…»
А там, за этим цинизмом, одни мальчишеские комплексы. В нем вообще до странности много мальчишеского: склонность к позе, желание говорить о смерти, о самоубийстве, все это характерно для юных людей, — ах так, меня никто не понимает, отойдите и дайте мне побыть одному…
Мать Маяковского, вспоминая о его детстве, рассказывала, что ребенком Володя очень увлекался игрой с детьми и настаивал на том, чтобы все играли дальше, даже те, «кто уже устал и не хотел больше играть». А когда вырос? Да таким же он и остался, и в своих отношениях с властью и с женщинами хотел играть даже с теми, кто уже устал от него, настаивал, если с ним больше не хотели играть.
Ну вот и Маяковский, каким он пришел к Лиле. Гениальный поэт. Невротик с подростковыми комплексами. Невероятный красавец. Плебей с грязными когтями. Мальчик — несчастный влюбленный, сам разбивший множество сердец. Игрок. Мужчина, готовый к огромной любви к той, которая могла бы им управлять — мучить, делать счастливым, опять мучить. Поэтому он и выбрал Лилю, а не Эльзу.
Сестра Маяковского Людмила через много лет, в семидесятые годы, когда боролась с Лилей за право владеть главным советским поэтом Маяковским и за наследство, говорила о Лиле с ненавистью и презрением. Она говорила, что Лиля никакая не муза, а просто опытная женщина завладела мальчишкой, воспользовавшись его юностью и наивностью, беззащитностью и любовью… Как все, кто сильно ненавидит, она немного права и немного не права. Лиля действительно была опытной женщиной, а Маяковский наивным мальчиком — когда они встретились. Но потом никто не мешал Маяковскому повзрослеть.
«…Она умела быть грустной, женственной, капризной, гордой, пустой, непостоянной, влюбленной, умной и какой угодно…
А он был плебей…
Он ее любил до тех пор, пока жил, и писал о ней, ходил к ней. А что он мог сделать? Дома-то у него не было».
Что было дальше?.. Маяковский навсегда полюбил Лилю. Лиля влюбилась в Маяковского. Осип и Маяковский полюбили друг друга. Все стали друзьями навсегда. Ох, нет, не так…
Тогда так: Маяковский влюбился в Лилю и оставил Эльзу… Но он не оставил! Эльза надеялась, ревновала, отношения гасли и возобновлялись. Лиля влюбилась в Маяковского и стала с ним близка… или не влюбилась, а захватила Маяковского как трофей. Осип разлюбил Лилю и влюбился в Маяковского, не гомосексуально, конечно, а по-человечески… или не разлюбил Лилю. Как будто они все вместе играли в сложную игру, где каждый обманывал каждого и самого себя, а страдал ли от обмана, неизвестно. Кто точно страдал, так это Эльза, а все остальные, кажется, были очень воодушевлены.
ЧЕЛОВЕК, 13 ЛЕТ
Так много морей… У меня есть теория: можно плохо учиться или вообще не учиться, а достаточно таланта. Но есть ли у меня талант? Потому что если нет, то все-таки надо корпеть.
…Вот что меня по-настоящему волнует, кроме двойки по географии… я все тыкала и тыкала указкой в карту, и все было не Черное море, а какое-то другое, так много морей… Вот что меня по-настоящему волнует, кроме двойки по географии, это кто главнее — человек или судьба. Отчего именно так складываются судьбы, есть ли Божий промысел и как он относится к усилиям самого человека, что Божий промысел решил, то и будет, или человек все-таки может его изменить? Есть ли у человека настоящая свобода выбирать? Что меня ждет впереди?.. Кстати, если у меня уже есть готовая судьба, то все мои усилия по географии ничего не меняют — можно не учить, все равно мне будет двойка. Судьба — это тайна, покрытая мраком.
Это и правда самый важный вопрос. Насколько мы властны в выборе, что человек может противопоставить силе обстоятельств, времени, месту, истории. У некоторых людей маловариантные судьбы, а с некоторыми судьбами очень интересно поиграть в игру «если бы».
…А если бы Лиля не встретила Маяковского? И уехала в Европу? Может быть, она прожила бы всю жизнь в провинции, маленьком городке, потрясая общественное мнение городка связью с местным аптекарем?..
А если бы у нее был другой муж, не настолько хорошо умевший понять течение жизни? Может быть, она вообще сгинула бы в лагерях?..
Осип Брик — коммерсант, меценат, библиофил, сибарит, делающий только то, что ему интересно. Поразительно, что он и после революции остался коммерсантом, меценатом, библиофилом, сибаритом, делающим только то, что ему интересно. После революции Брик ловко и весело стал опровергать искусство. Но не мог же такой книгочей всерьез утверждать, что если бы не Пушкин, то «Евгения Онегина» написал бы кто-то другой!.. Наверное, для него это была игра — весело, интересно и в коммерческом смысле неплохо, — Осип Брик стал очень значимой фигурой в литературной жизни того времени. Брик славословил Сталина, точно выбрав момент, — написал своего «Ивана Грозного» именно тогда, когда Сталин очень хотел походить на Ивана Грозного. Осип Брик умел воспользоваться моментом, понять течение жизни, и, если бы Брик жил сейчас, мы бы сначала увидели его имя на обложках ярких книжечек, каких-нибудь очень ловких триллеров или детективов, потом он стал бы каким-нибудь литературным мафиози, крупным издателем. Все было бы то же самое.