По возвращении на песчаный берег озера я стал знакомиться с его флорой и фауной. Первая была представлена широко раскинувшимся ковром укропа, небольшого зонтичного растения, служащего отличной приправой к пище. Консель собрал несколько пучков его. Что касается фауны, то ее представляли тысячи разнообразных раков, крабов, омаров и множество моллюсков всех видов и размеров.

Мы наткнулись здесь на великолепный грот, устланный толстым слоем мягкого, как пух, песка. Устав от лазания по скалам, я и мои товарищи с наслаждением растянулись на песчаном ложе. Подземный огонь отполировал внутреннюю поверхность стен грота и осыпал их слюдяной пылью, сверкавшей, как алмазы.

Нед Ленд стал выстукивать стены, пытаясь составить себе представление об их толщине. Я не мог удержать улыбки при виде его бесплодных стараний. Разговор, конечно, снова зашел о побеге. Я счел себя в праве обнадежить Неда Ленда и сказал ему, что капитан Немо, возможно, спустился на юг только затем, чтобы пополнить запас натрия, и есть все основания надеяться, что он снова повернет на север, к берегам Европы или Америки; тогда канадец сможет с большим успехом повторить попытку спастись бегством.

Мы провели уже около часа в этом прелестном гроте. Наша беседа, вначале очень оживленная, теперь почти замерла. Нами овладевало какое-то дремотное состояние. Не имея нужды спешить с возвращением, я не стал бороться со сном.

Мне снилось — ведь мы не властны над своими снами, — что я рведу примитивный, растительный образ жизни моллюска и моя двустворчатая раковина находится в этом гроте.

Вдруг меня разбудил крик Конселя.

— Вставайте, вставайте скорее! — кричал он.

— Что случилось! — спросил я, садясь на песок.

— Вода!

Я вскочил на ноги. Море потоком вливалось в наш грот, и, так как мы не были моллюсками, необходимо было спасаться.

В несколько минут мы взобрались на стены грота, куда вода не могла достигнуть.

— Что тут происходит? — спросил Консель. — Опять какое-нибудь новое чудо природы?

— Нет, друг мой, — ответил я, — это просто прилив, который чуть не застигнул нас. Уровень воды в океане за пределами пещеры повысился в этот час прилива, и вследствие незыблемого закона равенства уровней жидкости в двух сообщающихся сосудах поднялся уровень воды и в озере. Мы можем сказать спасибо, что отделались легкой ванной, А теперь идем обратно на «Наутилус» — нам нужно переодеться.

Через три четверти часа мы подходили к «Наутилусу» с противоположной стороны, обойдя кругом все озеро.

Матросы заканчивали погрузку натрия, и «Наутилус» мог тотчас же продолжать свой путь.

Однако капитан Немо не отдавал приказа об отправлении. Хотел ли он дождаться ночи, чтобы незаметно выйти через подводный канал? Вполне возможно.

Следующее утро застало «Наутилус» уже вне его тайной гавани, плывущим вдали от земли в нескольких метрах под поверхностью Атлантического океана.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
САРГАССОВО МОРЕ

Однако «Наутилус» продолжал удаляться от Европы. Приходилось на время отказаться от надежды увидеть вблизи ее берега.

Капитан Немо держал курс на юг.

Куда он вел свой корабль?

Я не мог этого понять.

В этот день «Наутилус» плыл по очень любопытной части Атлантического океана. Всем известно про существование большого теплого океанского течения — Гольфстрима. От берегов Флориды оно направляется к Шпицбергену. Но, прежде чем проникнуть в Мексиканский залив, около сорок четвертого градуса северной широты это течение делится на два рукава: больший из них проходит мимо берегов Ирландии и Норвегии, тогда как меньший сворачивает на юг, к Азорским островам, затем уклоняется к берегам Африки и, описав широкую дугу, возвращается к Антильским островам.

Этот второй рукав, — вернее было бы сказать не рукав, а кольцо, — окружает как бы барьером из более теплой воды ту часть Атлантического океана, малоподвижную и спокойную, которая получила название Саргассова моря.

Саргассово море, таким образом, представляет собой настоящее озеро в Атлантическом океане. Протяжение его таково, что воды Гольфстрима проходят свой путь вокруг него в три года.

Саргассово море, собственно говоря, расстилается над всей погрузившейся в море частью Атлантиды. Некоторые авторы даже высказывали предположение, что плавающие на поверхности его травы выросли в прериях этого исчезнувшего материка. Но это предположение мало достоверно; вероятнее всего, тот же Гольфстрим приносит эти водоросли и травы в Саргассово море от берегов Европы и Америки.

Это обстоятельство, в числе других, и навело Колумба на мысль о существовании Нового Света. Когда этот отважный исследователь совершал переход через Саргассово море, водоросли и травы, к великому страху команды, задерживали его корабли, и плавание растянулось на долгие три недели.

Таково было это море, в котором сейчас находился «Наутилус». Это был настоящий луг, покрытый ковром из водорослей, таким густым и прочным, что нос корабля только с трудом мог разрезать его. Поэтому капитан Немо, боясь сломать или повредить винт в этих непроходимых зарослях, все время перехода через Саргассово море держался на глубине в несколько десятков метров.

Название «Саргассово море» происходит от испанского слова «sargazzo», означающего водоросли. Водоросли, главным образом пловучие, и образуют растительный покров этого гигантского бассейна.

Ответ на вопрос, почему водоросли собрались в таком количестве в этом тихом уголке Атлантического океана, предложил Мори, автор «Физической географии земного шара».

«Объяснение этого явления — говорит он в своей книге, — вытекает из общеизвестного опыта. Если в чашу с водой поместить кусочки пробки, щепочки или какие-нибудь другие плавающие тела и сообщить вращательное движение этой воде, скоро можно будет заметить, как все разрозненные кусочки соберутся в центре чаши, то есть в месте наименьшего движения. В интересующем нас вопросе чашей служит Атлантический океан, Гольфстрим — это круговое течение, а Саргассово море — центральный пункт чаши, в котором собираются все плавающие тела».

Я совершенно согласен с объяснением Мори. Мне удалось изучить это явление в условиях, недоступных другим ученым, — под водой. Над нашим кораблем плавали бурые водоросли и травы; стволы деревьев, поваленные бурей в Андах и Скалистых горах и принесенные в океан течениями Амазонки или Миссисипи; многочисленные обломки крушений — сломанные рангоуты, кили, куски обшивки или корпуса кораблей, настолько отяжелевшие от покрывавшего их слоя ракушек, что они не могли уже всплыть на поверхность.

Я не сомневаюсь, что с течением времени подтвердится и другое утверждение Мори — что все эти вещества, накапливающиеся в Саргассовом море в продолжение долгих веков, минерализуются от действия морской воды и превратятся в неисчерпаемые залежи каменного угля. Это будут запасные склады топлива, приготовленные предусмотрительной природой на тот случай, когда человек исчерпает весь уголь земных рудников.