– Только браслет, – шепнул он мне на ухо. – Я хочу, чтобы на тебе был только браслет, и больше ничего! – Он начал раздевать меня. – Дай полюбоваться на тебя… Хочу посмотреть!

Я не смутилась, не застыдилась. Огонь в его глазах немного пугал меня, но и возбуждал тоже. Впервые в жизни я забыла о школе, о спорте, о родителях. Я чувствовала себя свободной, любимой… Нормальной!

А потом меня вызвала к себе школьный психолог. Она сообщила, что я уже не лучшая ученица в классе и если я не возьму себя в руки, то лишусь стипендии. Прежняя жизнь начала понемногу заявлять на меня свои права.

– У тебя какие-то проблемы дома? – спросила она.

Я заверила ее в том, что дома все как всегда.

– Может, мальчик?

Видя, что я не тороплюсь отвечать, она смерила меня пытливым взглядом.

– Ни один мальчик этого не стоит, – сурово заявила она. – Неужели ради какого-то мальчика ты готова свести на нет все, ради чего так трудилась? Ты в самом деле хочешь остаться в Линден-Фоллс на всю жизнь?

Этого я не хотела.

– Тренер Геррик тоже волнуется за тебя. Поговори со своим приятелем, скажи, что тебе нужно уделять больше внимания учебе и спорту. В общем, скажи ему что угодно, но пересмотри свою систему ценностей. Эллисон, следующие два года тебе предстоит много трудиться. Сделай верный выбор!

В тот вечер, когда я порвала с Кристофером, я сказала родителям, что поеду готовиться к контрольной к своей подруге Шоне и останусь у нее ночевать. Кристофер отвез меня за город. Мы сидели в его машине и смотрели на звезды.

– Ты сегодня какая-то тихая, – заметил Кристофер, теребя браслет у меня на запястье.

Я глубоко вздохнула.

– Родители что-то подозревают. Если они узнают про нас, то сто процентов запретят мне с тобой встречаться. Они скажут, что ты гораздо старше. – Я посмотрела на него, пытаясь понять, как он реагирует. Он тут же убрал от меня руку и как будто окаменел. Я продолжала: – У меня падает успеваемость. Психолог считает, что я потеряю стипендию, если…

– Эллисон, что ты хочешь мне сказать? – перебил Кристофер. В его голосе звенел лед.

– По-моему, нам лучше… – Я замолчала. Мне хорошо удавалось почти все, чем я занималась, но тогда мне было трудно. – По-моему, нам лучше притормозить. Реже встречаться.

– Ты этого хочешь? – Он положил обе руки на руль, сгорбился, опустил голову.

– Извини, – ответила я. Глаза жгли слезы.

– Убирайся, – прошептал Кристофер.

– Что? – Мне показалось, я не расслышала.

– Вылезай из машины! – в ярости крикнул он.

– Что? Ты бросишь меня здесь? – Я испуганно рассмеялась.

Он перегнулся и распахнул дверцу с моей стороны.

– Убирайся! – приказал он.

– Кристофер…

– Вон! – Он подтолкнул меня – не сильно, но все же подтолкнул.

Я кое-как выбралась из машины. Был ноябрь, довольно холодно. Он с шумом захлопнул дверцу и уехал.

Я проплакала целую неделю; пришлось заставлять себя не звонить Кристоферу, зато успеваемость быстро вернулась в нормальное русло. Я училась еще усерднее, тренировалась больше, еще упорнее стремилась стать лучшей в классе. Учителя перестали волноваться, родители перестали волноваться. Казалось, все наладилось.

Иногда мне не сразу удавалось вспомнить, как выглядит Кристофер. Я хорошо помнила его черты по отдельности: карие глаза, вздернутый нос, длинные, тонкие пальцы, манеру постоянно притоптывать ногой. Он всегда был в движении. Но целиком я никак не могла его представить. Иногда я сомневалась в том, что он мне не приснился, что мы с ним на самом деле встречались.

Мне давно следовало догадаться о беременности. И, если я буду с собой совершенно откровенна, несколько раз до родов такая мысль закрадывалась мне в голову. Но мне не хотелось быть беременной, поэтому я гнала от себя неприятные мысли. Я решила, что самый лучший, то есть единственный выход – не обращать ни на что внимания. Мне не хотелось становиться одной из таких девчонок, тупых дур, на которых все показывают пальцем. А в результате я испортила себе всю жизнь. С таким же успехом я могла покончить с собой и покончила бы, лишь бы не превратиться в слабое, беспомощное ничтожество, пустое место. Такие девчонки стайками бродят по школе – разодеты в пух и прах, накрашены, намазаны. На макияж и тряпки они тратят гораздо больше времени, чем на алгебру… Впрочем, о чем это я? Какая алгебра? Алгебра для них слишком сложна. В старших классах они выбирают облегченный курс общей математики, а на уроках глупо хихикают, потому что считают учителя, мистера Дорнинга, «крутым перцем».

В самом деле, я достойна презрения. Понадобилось семь месяцев, чтобы я обо всем догадалась. Частые рвоты, отеки, вечная усталость. Я влюбилась в парня, и вот куда меня завела любовь – сначала в тюремную камеру в Крейвенвилле, а теперь в «дом на полдороге».

Изменить прошлое невозможно. Я не могу исправить то, что сделано. Я не могу вернуть маленькую девочку, но я могу снова стать хорошей дочерью. И хорошей сестрой.

Клэр

Когда они втроем подходят к игровой площадке при будущей школе Джошуа, Клэр надавливает пальцами на висок и находит место, которым она ударилась об пол при падении с лестницы. После ограбления прошла неделя, но Джошуа по-прежнему просыпается среди ночи и зовет ее. Джонатан спешит к нему, старается его утешить, но внимания отца мальчику мало. Он требует отвести его к маме. В конце концов отец ведет его в спальню. Джошуа видит Клэр, забирается в родительскую постель и прижимается к матери лицом.

– Ты здесь! – говорит он, и она глубоко вздыхает. Джошуа так удивляется, как будто был уверен, что те грабители ночью украли ее. Даже днем он боится хотя бы на миг оставить мать без присмотра. Он постоянно ходит за ней хвостиком.

– Не волнуйся, – говорит сынишке Клэр, хотя она и сама все время чего-то боится. После ограбления она еще ни разу не побывала в «Закладке» – не может себя заставить. Пока ее подменяет Вирджиния, и магазин открыт полдня.

Джонатан распахивает двери старинного здания из красного кирпича, и все трое вдыхают душный, спертый школьный воздух. Клэр вспоминает свою школу – она недалеко отсюда и очень похожа на школу Джошуа. Там пахло точно так же.

– Кто же будет тебя защищать? – в который раз спрашивает Джошуа, встревоженно глядя на мать. Веки у него вспухли и покраснели после еще одной бессонной ночи. Они даже думали сводить Джошуа к невропатологу или психотерапевту. Пусть ему по-могут справиться со страхами.

– Джошуа, я приглашу еще одну помощницу, – уверяет Клэр с деланой беззаботностью. – Работать одна я уже не буду.

– Я ведь был с тобой, а ты поранилась, – возражает он.

– Джош, мы поставили сигнализацию, – напоминает Джонатан. – Если плохие парни явятся, завоет сирена, перепугает их до чертиков, а потом приедет полиция.