Дженни стиснула кулак:
— Нет.
Нужно сказать что-нибудь про Кевина. Не дело позволять Эриху думать, что Джо обманул его.
— Эрих... я...
Тот перебил жену:
— И эти чертовы галереи. Мне пришлось четыре дня втолковывать этому придурку в Атланте, что «Воспоминание о Каролине» не продается. Думаю, это по-прежнему моя лучшая работа, и мне хочется выставлять ее, но... — Он умолк. Когда Эрих заговорил снова, тон был спокойнее: — Дженни, я стану больше рисовать. Ты же не против? Значит, придется сидеть в хижине по три-четыре дня. Но это необходимо.
Потрясенная Дженни подумала о том, как тянулись последние несколько дней. Она постаралась, чтобы ее слова прозвучали непринужденно:
— Конечно, раз это необходимо.
Когда, уложив девочек спать, Дженни вернулась в библиотеку, в глазах Эриха стояли слезы.
— Эрих, в чем дело?
Он торопливо вытер глаза тыльной стороной ладони:
— Прости, Дженни. Просто я был так подавлен. Так сильно скучал по тебе. И на следующей неделе годовщина смерти матери. Ты не знаешь, насколько это трудно для меня. Каждый год так, словно это только что случилось. Когда Джо сказал, что его дядя в наших краях, меня точно ударили. Отвратное чувство. А потом машина свернула с дороги, и я увидел освещенный дом. Я так боялся, что он окажется пустым и темным; я открыл дверь и увидел тебя, такую красивую, ты так рада была увидеть меня. Я так боялся, что, пока меня не было, я каким-то образом потерял тебя.
Дженни опустилась на колени. Отвела волосы с его лба.
— Я рада видеть тебя. Ты и представить не можешь!
Он накрыл ее губы своими.
Когда они поднялись в спальню, Дженни стала доставать одну из своих новых ночных сорочек, но остановилась. Нехотя открыла тот ящик комода, где лежала сорочка цвета морской волны. В груди сорочка оказалась тесна. Ну, может, это и есть решение проблемы, подумала Дженни. Я вырасту из этой проклятой штуки.
Позже, перед тем как провалиться в сон, она поняла, что за мысль не давала ей покоя. Эрих занимался с ней любовью только тогда, когда она надевала эту сорочку.
Перед рассветом Дженни услышала, как Эрих ходит по спальне.
— Ты идешь в хижину? — пробормотала она, пытаясь стряхнуть сон.
— Да, родная. — Его шепот был едва слышен.
— Ты вернешься к обеду? — начиная просыпаться, она вспомнила, как муж говорил о том, что останется в хижине.
— Не уверен.
Дверь за ним закрылась.
После завтрака Дженни с дочерьми отправилась на прогулку. Для Бет и Тины пони заняли первое место среди развлечений, вместо цыплят. Теперь девочки бежали впереди матери.
— Потише! — крикнула она. — Убедитесь, что Барон заперт.
В конюшне уже был Джо.
— Доброе утро, миссис Крюгер. — На его круглом лице вспыхнула улыбка. Из-под кепки спадали мягкие песочные волосы. — Привет, девочки.
Пони выглядели безупречно. Их густые хвосты и гривы были расчесаны и сверкали.
— Только что вычистил их для вас, — сообщил Джо. — Вы принесли сахар?
Он поднял девочек, чтобы те накормили пони сахаром.
— Теперь как насчет того, чтобы посидеть у них на спинах?
— Джо, не стоит, — ответила Дженни. — Мистер Крюгер не разрешил сажать их на пони.
— Я хочу посидеть на Динь-Динь, — заявила Тина.
— Папочканам разрешит, — уверенно сказала Бет. — Мама, ты противная.
— Бет!
— Противная мама, — выговорила Тина дрожащими губами.
— Не плачь, Тина, — утешила сестру Бет. Затем подняла взгляд на Дженни. — Мамочка, пожалуйста.
Джо тоже смотрел на нее.
— Ну... — Дженни засомневалась, затем вспомнила выражение лица Эриха, когда тот сказал, что Джо слишком много на себя берет. Нельзя позволить Эриху обвинить ее в том, что она намеренно игнорирует его пожелания.
— Завтра, — уверила она. — Я поговорю с папой. А теперь пойдемте к цыплятам.
— Я хочу покататься на своем пони, — заплакала Тина. Ее ручка хлопнула Дженни по ноге. — Ты плохая мама.
Дженни нагнулась, шлепнула Тину по попке.
— А ты очень нахальная девочка.
Тина в слезах выбежала из конюшни, Бет последовала за ней.
Дженни поспешила за дочерьми. Те, держась за руки, шли к сараю. Нагнав девочек, она услышала, как Бет успокаивала сестру:
— Тина, не грусти. Мы пожалуемся папе на маму.
Джо очутился рядом с ней.
— Миссис Крюгер...
— Да, Джо, — Дженни отвернулась от него. Она не хотела, чтобы он заметил слезы у нее на глазах. Она сердцем чуяла, что, когда девочки попросят Эриха, тот разрешит им сидеть на пони в стойлах.
— Миссис Крюгер, я тут подумал... У нас дома новый щенок. Мы тут прямо по дороге, в полумиле. Может, девочки захотят взглянуть на Рэнди. Может, он отвлечет их от пони.
— Джо, это было бы здорово! — Дженни нагнала детей и присела перед Тиной. — Прости, что шлепнула тебя, Динь-Динь. Я так же сильно хочу покататься на Огненной Деве, как вы - на пони, но нужно подождать, пока папа не разрешит. А теперь Джо хочет показать нам своего щенка. Хотите пойти?
Пока они вместе шли по дороге, Джо указывал на первые знаки приближающейся весны:
— Видите, как снег уходит. Через пару недель земля будет грязнущей. Потому что из нее выйдет весь мороз. Потом начнет расти трава. Ваш папа хочет, чтобы я построил загон, где вы будете кататься верхом.
Мать Джо была дома, его отец умер пять лет назад. Мать оказалась тяжеловесной женщиной под шестьдесят. Она пригласила гостей в маленький дом, уютно обветшавший. На столах громоздились сувенирные безделушки, а стены были увешаны разномастными семейными фотографиями.
— Приятно познакомиться, миссис Крюгер. Мой Джо все время говорит о вас. Рассказывает, как вы красивы, и неудивительно. Точно так и есть. И, святые небеса, как вы похожи на Каролину! Я Мод. Зовите меня Мод.
— Где собака Джо? — спросила Тина.
— Идемте на кухню, — сказала девочкам Мод.
Те с нетерпением последовали за хозяйкой. Щенок смахивал на помесь немецкой овчарки и ретривера. Он неловко поднялся на дрожащие лапки.
— Мы нашли его на дороге, — объяснил Джо. — Должно быть, выбросили из машины. Если бы не я, он бы замерз насмерть.
Мод покачала головой:
— Вечно притаскивает домой бродячих животных. В жизни не встречала сердца добрее, чем у моего Джо. В учебе никогда мастаком не был, но, скажу я вам, с животными он волшебник. Вам бы глянуть на его последнего пса. Красавчик был. И умный до ужаса.