— Отправишься с шефом? — спросил Баролли, надевая плащ.
— Что?
— Ну, опрашивать подружку Виккенгема.
— Нет, мне надо к его дочери.
— А он, знаешь ли, звал тебя несколько минут назад. — И Баролли направился к выходу.
— Шеф тебя ищет, — буркнул Льюис и поспешил за ним.
— Господи! Я всего лишь сходила в туалет, — выдохнула она и собиралась пойти в кабинет Ленгтона, когда он появился сам:
— Где ты была?
— В дамской комнате! — сердито всплеснула она руками.
— Ладно. Хочу, чтобы ты отправилась со мной: ты с ней говорила по телефону, так что будешь там не лишней.
— А как же Эмили Виккенгем?
— Куда она денется! Повидаешься с ней, когда вернешься. — И Ленгтон зашагал на выход.
Парикмахерская явно откладывалась.
На улице лило как из ведра. Прикрыв голову портфелем, Анна бегом пересекла парковку, но к тому моменту, как она забралась в машину вслед за Льюисом, все равно промокла насквозь.
— Боже всемогущий, прям сезон дождей! — проворчал Майк, вытирая мокрые волосы.
Ленгтон — с виду абсолютно сухой — сидел впереди, рядом с водителем, в коричневом плаще с огромным, на ширину плеч, капюшоном. Льюис, вытирая лицо носовым платком, подался вперед:
— Вас как будто и не замочило?
— Ага, есть такая штука, парень, — зонтик называется!
— Спасибо, блестящая мысль. А то я мокрый как мышь, и Анна тоже.
Ленгтон с усмешкой обернулся к ним, ткнул пальцем в свой плащ:
— Вот такой надо было брать: чтобы ниже колен и с большущим капюшоном. Прибарахлился по случаю на рынке Камден — продавал путешественник из Австралии.
— Там дожди, что ли? — сказал Льюис, расправляя вымокший воротник рубашки.
Проведя рукой по волосам, Тревис почувствовала, что они закудрявились. Она знала: высохнув, ее прическа вздыбится курчавой копной, как у куклы Кэббэдж-Пэтч. Так частенько дразнил ее отец, когда Анна была ребенком.
— Ну что, сделаем снова финт ушами? — сказал Ленгтон, когда они выкатились с полицейской парковки.
Он не стал напрямую связываться с Гейл Харрингтон, а, как и в прошлый раз, убедился, что она дома, поговорив с экономкой. Едва ли в такой ливень она куда-то ушла бы или отправилась на прогулку верхом.
— Сколько ж там воды — уму непостижимо! — сказал Льюис, глядя, как хлещет дождь в ветровое стекло.
— Форменный кошмар! — подтвердил Ленгтон и повернулся к Анне. — Итак, Тревис, давай-ка воспроизведем ваше общение с мисс Харрингтон, когда она звонила в участок.
Анна пересказала их диалог, полистав блокнот в поисках пометок, которые она тогда черкнула. Ленгтон задумчиво следил, как она перелистывает страницу за страницей своей маленькой квадратной книжечки, испещренной аккуратными записями. Потом, опершись на локти, внимал, как она пыталась уговорить женщину, ныне известную как мисс Харрингтон, назвать свое имя и, главное, имя человека, которого та подозревала в убийстве Красной Орхидеи.
— Она не сообщила собственного имени, но выдала его — доктор Чарльз Генрих Виккенгем.
Некоторое время они ехали в молчании, затем Ленгтон задумчиво произнес:
— Мы так сосредоточились на Луизе Пеннел, что едва не забыли про Шерон Билкин. А я много о ней думаю.
Снова повисла тишина, наконец Анна тихо произнесла:
— Она лгала нам.
— Она была молодая, алчная и глупая, — сказал Льюис.
Ленгтон возмущенно обернулся к нему:
— От этого не легче! Девчонка, растерзанная, померла на этом чертовом поле, с гадкой надписью помадой поперек живота! — Он отвернулся и хлопнул ладонью по «торпеде». — Подонок! Господи, доберусь же я до этого гада!
— Доберемся, — отозвалась Анна.
— Сейчас мы пока что трогать его не будем: у нас никаких образцов ДНК, ни малейшей улики, доказывающей, что этот гнусный извращенец отделывал собственную дочь.
Льюис наклонился к нему:
— А если у нас будет тот, кто подтвердит показания миланской горничной, что Луиза Пеннел была в этом доме…
— Подожди, — сказала Анна. — Когда я разговаривала с горничной, она была очень расстроена и высказала опасение, что миссис Виккенгем поставит нас в крайне неприятное положение. Она сказала, что, возможно, видела Луизу, но в этом не уверена. Все ее тревоги об Эмили. Я с ней и говорила-то всего минут десять.
Ленгтон пожал плечами:
— Значит, возможно, она там была. У нас до сих пор нет улик, доказывающих, что он убийца. По слухам, у Виккенгема девушки проводили целые ночи — буде тому захочется вдруг удовольствий.
— Может, удастся установить личность тех мужчин, что на фотографиях из Милана.
— Может, и удастся, — вздохнул Ленгтон. — Хотя те ребята могли и не пересечься в Холле с Луизой Пеннел. Он осторожный сукин сын. Едва ли он стал бы выставлять ее перед своими приятелями, если намеревался убить.
— Если только они не были частью его плана, — предположила Анна и тут же пожалела о сказанном, поскольку Ленгтон злобно фыркнул:
— При том, как у нас это освещается в прессе, тебе никогда не удастся поговорить со свидетелями. Больше никто из участников тех оргий к нам не сунется, все будут держать рот на замке.
— А может, стоит повысить ставку и спустить с цепи прессу?
Ленгтон повернулся к Анне:
— Вот и ее парень так думает или хочет…
— Он не мой парень! — взорвалась Тревис.
— Уж извини, — криво усмехнулся Ленгтон. Если понадобится, он вступит в игру, но пока мы не получим… Нам надо чертовски больше того, что мы имеем!
— А мы все ходим по кругу, — вставила Анна.
— Да, да, согласен с тобой, но, проклятие, это временно. Мы почти у цели.
Они вывернули на трассу А3, ведущую к Петворту, и покатились, в молчании переваривая сказанное, пока не добрались до длинной подъездной дороги к Мейерлинг-Холлу.
Ленгтон велел водителю съехать на дорогу, ведущую к коттеджу. Между тем дождь лил не переставая и машина прыгала по лужам чуть ли не в фут глубиной.
— Похоже, они дома, — сказал Льюис, заметив дымок над каминной трубой.
Они пристроились рядом со сплошь заляпанным грязью «лендровером» и спортивным «мерседесом», тоже изрядно перепачканным. Ленгтон мгновение посидел, потом взялся за ручку дверцы:
— Итак, тихонечко подходим. Анна, кивни, когда поймешь, что мы не промахнулись и его подружка и впрямь та анонимная барышня.
— Это ведь уже проверено, — буркнул Льюис, открывая свою дверцу.