Book.

— Доктор Бэнкс, — взмолился Дюк, — ну, две минуты, ну, пожалуйста!

— Простите, мистер Маллоу. В ближайшую неделю это невозможно.

— Но, — М.Р. принял из рук доктора вещи компаньона — пальто и низ брюк сырые и грязные, — я же не могу так! Мне необходимо с ним поговорить, хоть раз!

Он неловко перехватил туфли, чтобы они не упали, и из карманов Д.Э. посыпалось содержимое. М.Р. заползал по полу: визиточница, записная книжка Джейка, карманный, еще с "Матильды”, нож, (такой же лежал в кармане самого М.Р.), пара мелких монет… Бумажник, чековая книжка, часовая цепочка, на которой, вместе с часами и бензиновой зажигалкой, по-прежнему висел ключ от переносной несгораемой кассы. В карманах пальто лежали перчатки. В общем, на месте было все, включая саму кассу: Маллоу уже видел ее, как всегда, под сиденьем автомобиля.

— Пиджак, — сказала доктор, глядя сверху, — испачкан мелом. На брюках тоже стертые следы. Он был в бильярдной.

— Да, — пробормотал, выпрямляясь, Маллоу, — Джейк говорил, что играет сегодня вечером. Я собирался составить ему компанию, но, э, немного задержался.

Говоря эти слова, он особенно отчетливо чувствовал, как разит от него вином и женскими духами не самого лучшего сорта.

— Ну, вот видите, — доктор Бэнкс в буквальном смысле стояла над душой, — никакой особенной необходимости в вашем присутствии нет. Будьте, пожалуйста, осторожны и до свидания.

— Э… — Маллоу запнулся (у него до сих пор подкатывало к горлу). — Доктор, можно мне спросить? Зачем были те полпростыни? Это его? Это ведь его, да?

— Не кричите. Обычная стягивающая повязка.

— Куда же столько повязки!

— Ребра. Всего хорошего.

— Подождите! — спохватился Дюк. — Револьвер!

— Мне пришлось оставить его в вашем “музее”. Он не стрелял.

— Почему вы так думаете?

— Тут нечего думать, револьвер пахнет маслом. Вряд ли мистер Саммерс в его теперешнем состоянии занимался чисткой. К тому же, остался бы запах пороха.

— Ну и ну. Имели дело с оружием?

— Это просто логично.

В этот момент наверху послышался шум, возня, металлический лязг, что-то катилось по полу, возмущалась миссис Кистенмахер. Маллоу задрал голову: по ступенькам прискакало больничное судно. Там, откуда оно явилось, чавкнула дверь, брякнул накинутый крюк. Доктор постояла, сунув руки в карманы своего накрахмаленного халата.

— Хорошо, — сказала она. — Очень недолго. Постарайтесь также объяснить ему, что я не могу отпустить его домой.

* * *

У няньки было сухое тельце и морщинистое лицо богомола: ее встретили на лестнице. Здесь, на втором этаже размещалось четыре комнаты и кресло в холле. Дальняя комната, за лестницей, скорее всего, принадлежала хозяйке. В ближней, похоже, жила миссис Кистменахер. На кресле лежало вязание. Стекла двух остальных дверей завешивала белая ткань, одна из них была приоткрыта, демонстрируя растерзанную койку в полумраке. И, наконец, оставалась еще одна дверь, тоже запертая, но изнутри. Через верхние стекла был виден зажженный свет.

Все трое стояли, сохраняя спокойствие. Прошло несколько минут.

— Гм, — сказала доктор Бэнкс, и обе дамы посмотрели на М.Р. Маллоу.

Но прежде, чем тот успел что-нибудь сказать по этому поводу, дверь в уборную распахнулась и появился одетый в больничную рубаху Д.Э. Саммерс. Голова у него была обрита. Нижнюю челюсть украшала повязка. Повязка оставляла открытым уши и оканчивалась на темени двумя скрещенными бантиками. Лицо его было лицом убийцы, с боем взятого на месте преступления.

— Какой вы мастер эффекта, сэр, — произнес Дюк, — аж сил нет.

— Мерси, — мрачно отозвался компаньон.

— Я позаимствую ваш фиксатуар? Вам он теперь не нужен, а мой как раз…

Сказав эти слова, Маллоу увидел, как поднимается здоровенный кулак компаньона. Костяшки его были смазаны йодом.

Но на этот счет М.Р. мог быть спокоен. Джейк шатался так, что пришлось подхватить его под локоть. Он чудом не промахнулся мимо койки, пнул под нее предмет, которым его так безуспешно пытались заставить воспользоваться и медленно опустился на матрас.

Повязка Ричардсона-Гриффита

— Сказали что-нибудь? — спросил М.Р., стараясь не смотреть ни на брошенные в тазу компрессы, источавшие запах горчицы, ни на резиновые грелки, которые доктор Бэнкс передала вернувшейся няньке, ни на то, как сам молодой головорез шарит руками по одеялам, пытаясь укрыться без помощи дам. — Нет? Что, молча превратили в антрекот? Компаньон посмотрел на него, закрыл, морщась, глаза, и выговорил:

— Веришь, даже не поздоровались.

Маллоу сел на край койки.

— Как нас здесь не любят, а, — сказал он. — Сам-то что?

Саммерс бессильно шевельнул рукой.

— Сзади. Би…

Он запнулся на полуслове, опять закрыл глаза и с минуту лежал молча.

— Ну, ясно, что не о погоде беседовали, — усмехнулся Дюк.

— Бита, — закончил Джейк. — Бейсбольная бита.

Саммерс действительно споткнулся: от удара, который последовал, когда он поставил ногу на последнюю ступеньку подвальной лестницы, чтобы покинуть “Бильярдную Cмита и Холи” на де ла Салль-сквер.

Были еще ступеньки, которые он всем телом сосчитал после удара, и чьи-то тяжелые ботинки — патентованные “Бойден Тобогганинг”, обитые по ранту полоской жести с шурупами.

— Ясно, — Дюк махнул рукой. — Ну-с, мальчики, как я понимаю, наняты. Джейк молчал.

— Ты понял, — он с трудом повернул голову, чтобы видеть лицо компаньона, — ты понял теперь эту штуку про клизмы?

И, пока Маллоу лихорадочно соображал, причем здесь клизмы и в своем ли партнер уме, отрывисто сказал:

— Я все думал. Зачем. В таком маленьком городе. Столько. Теперь знаю.

М.Р. Маллоу, внимательно слушавший всю эту чушь, посмотрел на доктора.

— Вы про магазины “Всевозможных резиновых изделий”? — спокойно произнесла та. — Вы правы. Дело в том, что мистер Аджет всю свою жизнь продает резиновые изделия только одной марки, “Симпсонс Аполло”. Он утверждает, что они превосходного качества и настаивает, что товары, имеющие отношение к медицине, следует покупать в аптеке, а не в лавке. Я с ним согласна. А мистер Сайденберг вот уже много лет старается переманить у него покупателей, приобретая новый, необычный ассортимент и — средства ему это позволяют — узурпировать территорию.