– А я, между прочим, помылся! И даже побрился! Специально для вас! И теперь просто сияю чистотой! Вадик, понюхай! – он нагнулся к Макарову, но тот на всякий случай отодвинулся подальше.
– Надеюсь, памперсы прикупил? – иронично спросил он.
– Вадик, да ты что? – вознегодовал Фунин. – Ты тогда поверил Тамарке, что ли? Зря!
– Ну, так давайте выпьем… за возвращение блудного сына, – не слушая его и стараясь казаться веселым, предложил Вадим, откупоривая бутылку.
– Это ты про меня, что ли, Вадик? – удивился Фунин. – Да ты что, сомневался в том, что я выйду? Да меня никто посадить не может! Ни-кто! Запомни это!
Лариса едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Дело в том, что Фунин уже написал чистосердечное признание в убийстве Олега Козлова, и если бы не она с ее жаждой восстановления статус-кво, сидеть бы Борису Сергеевичу на нарах еще много лет.
Макаров, конечно, тоже это понимал, поскольку только вздохнул и опрокинул рюмку. Фунин тут же последовал его примеру.
– Как я понял, это один из музыкантов? – закусывая куском семги, прочавкал Фунин. – А я, между прочим, сразу на него подумал! Да-да! Он еще очень подозрительно на меня посматривал.
– Влюбился, наверное, – прокомментировал Вадим.
– А он, между прочим, педик! – радостно сообщил Борис Сергеевич. – Да все они там педики! Вот так! Я же предлагал вам вместе вести расследование, – посмотрел он на Ларису. – Если бы вы меня послушали, то давно бы раскрыли это дело!
Лариса полагала, что с помощью Фунина она бы вообще ничего не раскрыла, но возражать не стала.
– Так, ну и где он? – продолжал вопрошать Фунин с некой угрозой, словно сам собирался разделаться с убийцей. – Вы можете мне сказать, я своих пацанов соберу и сам с ним разберусь! У меня пацаны конкретные!
– И что это за пацаны?
– Секрет! – взмахнул рукой Фунин, принимая таинственный вид. – Тебе, Вадик, скажи – ты их сразу к себе будешь переманивать. Ты у меня уже всех женщин украл, помнишь?
– У нас с тобой, – тяжело вздохнул Вадим, – слава богу, общих женщин не было.
– Не было? – удивился Фунин. – Значит, будут!
– Надеюсь, что нет, – в сторону ответил Вадим, заново наполняя рюмки.
– О, Вадик молодец! – подхватил Фунин, сияя как медный таз. – Никогда не теряется!
Лариса отметила, что Вадим Макаров, погруженный в собственные неприятные мысли, хочет, видимо, отвлечься с помощью алкоголя.
– Так что там с этим педиком, я не понял? – тем временем продолжал неунывающий Фунин.
– Нашли его. Мертвого, – мрачно сообщила Лариса. – В соседнем городе.
– И кто его? – поинтересовался Вадим.
– Какие-то наркоманские дела. К убийству на свадьбе отношения не имеют.
При упоминании о свадьбе Вадим еще больше помрачнел.
– Ну а что там с этой?.. – заставил он себя спросить, не глядя на Ларису, и она, конечно, сразу поняла, что он имеет в виду Юлю.
– Ничего, скоро суд, – пожала та плечами. – А как себя чувствует Антон?
– Антон сидит один, за компьютером, – сказал Макаров. – Переживает, конечно. Хотя что из-за нее переживать? Вот дрянь, а? Еще какого-то ребенка левого хотела на парня повесить! Надеюсь, это забудется скоро, и хорошо, что все выяснилось. Только вот свадьба эта… Стремно все получилось, конечно. Но я доволен, что наконец расставлены все точки над «и».
Вадим покачал головой и один залпом выпил рюмку.
– Вадик, да ему просто девчонку хорошую нужно! – оптимистично посоветовал Фунин. – Тогда все сразу и пройдет! Хочешь, я его познакомлю? У меня много девчонок знакомых симпатичных. А эта Юля, если честно, не фонтан была.
– Не надо, – покачал головой Вадим. – Себе лучше найди, а то, я слышал, Тамара тебя выгнала к чертовой матери!
– Тамара? Меня? – искренне удивился Фунин. – Тамарка никогда меня не выгонит, запомни, Вадик! Ни-ког-да! Она мой самый лучший друг! Не то что ты!
– Куда уж нам! – притворно всплеснул руками Вадим.
– Ой-ой-ой! – поигрывая ладонями, закривлялся Фунин. – Обиделся, да?
– Я на обиженных богом не обижаюсь, – усмехнулся Вадим и, уставший, видно, от бестолкового разговора с Фуниным, повернулся к Ларисе: – Ну как там Женек себя чувствует после эксперимента? Надеюсь, вы на нас не сердитесь за это?
– Нет, поскольку неприятных последствий это за собой не повлекло, – улыбнулась Лариса. – Но все же, я считаю, Евгению лучше воздерживаться от подобных экспериментов.
– Евгению? – заинтересовался Фунин. – А кто это?
– Муж, – коротко пояснила Лариса.
– Му-уж? – вытаращился Фунин, словно впервые слышал о том, что у Ларисы есть законный супруг. – Ни фи-га себе! Вадик, ты слышишь?
– Слышу, – улыбнулся Макаров.
– А почему он не с нами? Он как вообще, мужик нормальный?
– В каком смысле? – не поняла Лариса.
– Ну, он с нами выпьет?
– Он не пьет, – усмехнувшись про себя, сказала Лариса.
– Правильно! – тут же согласился Фунин. – Я тоже не пью! Вадик, скажи!
– Из мелкой посуды, – прокомментировал Вадим.
– Ха-ха-ха! – словно услышав шутку в первый раз, захихикал Фунин. – Вот Вадик всегда знает, что сказать! Наливай, Вадик! Давай выпьем за прекрасную даму!
Вадим поддержал Фунина, после чего обратился к Ларисе:
– Кстати, насчет прекрасных дам. У меня к вам разговор, желательно не в присутствии этого дурака.
– Тогда давайте выйдем, – предложила Лариса.
Они вышли в коридор, и Вадим чуть напыщенно начал:
– Конечно, результаты расследования оказались, мягко говоря, неожиданными. Но тем не менее они меня вполне удовлетворили.
Вадим замолчал и улыбнулся.
– Ладно, я лучше перейду на свой обычный тон, – сказал он. – Одним словом, спасибо и вот вам за труды.
Он протянул Ларисе белый конверт с деньгами.
– Благодарю.
– Собственно, на этом мой разговор и заканчивается, – развел руками Вадим. – Можно, наверное, и к столу вернуться, пока Фунин на радостях там все не сожрал и не напился.
Когда они вошли в кабинет, то увидели, что Фунин, слава богу, не успел употребить все спиртное. Наверное, просто потому, что не сумел: Борис Сергеевич, утомленный пребыванием в камере, крепко спал, откинувшись на спинку кресла.
– М-да, – прокомментировал Вадим. – Слава богу, что на этот раз он заснул не рядом с трупом.
Лариса взглянула на озабоченное лицо бухгалтерши и сразу поняла, что есть проблемы. Все читалось на лице Ирины Владимировны. Всегда, когда случались неприятности, она входила к ней в кабинет тихо и бочком, как опоздавшие на спектакль, чтобы не потревожить других зрителей.