– Больше никто не съезжает? – поинтересовалась я.
– Слава богу, пока никто, – ответил портье. – Супруги Габбе, дай им бог здоровья, задержатся еще на две недели – они проходят курс лечения у местного экстрасенса. Уникальный, кстати, талант! Пан Куницкий тоже пока остается. У него крепкие нервы.
– О да! Вот кому никакого лечения не нужно, – согласилась я. – Он сейчас в городе, не знаете?
Пан Леопольд покачал головой.
– Профессор у себя в номере. Хотите попрощаться?
– Нет, пожалуй, – ответила я. – У нас говорят, долгие проводы – лишние слезы.
– У нас говорят примерно так же, – сообщил портье. – У вас есть какие-нибудь просьбы или пожелания?
– Мы хотели бы вызвать такси, – сказала я. – Но не какое попало, а то, которое водит пан Барабаш. Вы его знаете?
Старик понимающе наклонил голову.
– Кто в нашем городе не знает Барабаша? – сказал он не слишком весело. – Личность примечательная. Вы предпочитаете воспользоваться его услугами? На мой взгляд, он слишком навязчив. Впрочем, это дело вкуса. Я попробую его найти. Эти таксисты любят собираться в одном кабачке…
С этими словами он взялся за телефон и принялся куда-то названивать. После недолгих переговоров пан Леопольд оставил в покое телефон и поднял на нас печальные глаза.
– Все в порядке. Пан Барабаш будет здесь с минуты на минуту. Вы едете к себе домой?.. Вот ведь как бывает – приехали на машине, а уезжаете поездом. Ваши попутчики – кто бы мог подумать! Вам я только сочувствую, пани Ольга! Я же видел, что это не близкие вам люди. И знаете, что я вам скажу? Это большая удача, что они натворили здесь дел. Лучше ехать в плацкартном вагоне, чем в машине с такими попутчиками!..
– Я вам тоже кое-что скажу, пан Леопольд, – сказала я. – Вы заблуждаетесь насчет этих людей. Они никого не убивали. Все еще прояснится – помяните мое слово! Портье ответил мне долгим недоверчивым взглядом и тяжело вздохнул.
– Хотел бы я, чтобы это было именно так, – сдержанно произнес он, прощаясь.
В этот момент с улицы донесся призывный гудок автомобильного клаксона, зафыркал мотор и ядовито-желтые «Жигули» Барабаша подъехали едва ли не к самым дверям отеля. Хлопнула дверца, и в помещение холла вкатился бодрый и радостный Барабаш. Из распахнутой джинсовой куртки выпирал солидный животик, обтянутый рубашкой того же ядовитого цвета, в который было выкрашено его такси. Круглое лицо Барабаша сияло. Верхняя губа, украшенная щеточкой рыжих усов, топорщилась в улыбке.
– Мое почтение присутствующим, а особенно дамам! – провозгласил он. – Я чувствовал, что Барабаш еще понадобится! Не может быть, сказал я себе, чтобы пани Ольга забыла про Барабаша. И вот я здесь! Вы решились поехать за город, пани Ольга?
– Увы, мы едем на вокзал, – сказала я. – Мы покидаем ваш город.
Барабаш вдруг примолк, насупил брови и понимающе закивал головой. Всю его веселость как ветром сдуло.
– Да-да, я уже наслышан! – сочувственно сказал он. – Это ужасно! Такая трагедия! И подумать только, это совершили ваши соотечественники! Наверняка вы ничего подобного не ожидали, верно, пани Ольга? Чужая душа – потемки. Вообще в нашем городе началась черная полоса. Вы слышали – в замке нашли труп Владислава Шленского? Он упал с башни. Под рубашкой у него оказался шнур от утюга – тот самый, которым он душил бедных девушек… Подумать только, господь сам решил покарать нечестивца! Обычно господь бог не бывает так расторопен… Но, по крайней мере, теперь можно спокойно выйти на улицу… Хотя пани Шленскую жалко до слез! Будь я на месте присяжных, я бы непременно вынес оправдательный вердикт. Бедная женщина ни в чем не виновата. Ее брат с давних пор был проклятием и позором семьи. Оказывается, он уже получал срок за убийство женщины, но сбежал. Пани Шленская была вынуждена скрывать беглеца…
– Я вижу, у вас в Белке хорошо налажена информационная служба, – заметила я. – Но нам пора. Расскажете остальное по дороге, ладно?
Мы распрощались с паном Леопольдом и вышли на улицу. В последний момент мне показалось, что на лестнице появилась фигура профессора Куницкого, но я не стала задерживаться.
Мы погрузились в такси. Барабаш плюхнулся на место водителя и широко улыбнулся.
– На вокзал, – утверждающим тоном произнес он. – Увы, всегда наступает этот печальный момент, когда приходится расставаться! Такова жизнь. Но мне обидно, что вы увозите не самые лучшие впечатления о нашем городе, пани Ольга! Но, признайтесь, отчасти ведь вы и сами в этом виноваты… Боюсь показаться бесцеремонным, но вы оказались не слишком осмотрительны в выборе попутчиков. Не допускаю мысли, что вас связывало с ними что-то большее, но…
– Послушайте, пан Барабаш, – перебила я его. – Наши попутчики не были образцом для подражания. У них очень много недостатков, но они никого не убивали. Произошла трагическая ошибка.
Барабаш бросил на меня любопытный взгляд и завел мотор.
– Вот как? – с интересом спросил он. – Может быть, вы тогда скажете, кто убил этих деловых немцев? Представьте себе, что за люди – провести меня! А ведь я сам вам рассказывал, во что эти немцы собираются превратить наш замок. А они все время были у меня под самым носом! Поразительно! И кому понадобилось их убивать?
– Об этом я пыталась рассказать сегодня вашему «зверюге» – начальнику полиции, – сказала я. – Но он не пожелал меня слушать. Он велел мне убираться из города и не попадаться больше ему на глаза.
– Такой влиятельный человек может себе это позволить, – согласно кивнул Барабаш. – Значит, едем на вокзал?
– Нет! – решительно заявила я. – Мы туда не едем!
– Пани Ольга! – с выражением произнес Барабаш, тормозя машину. – У нас в Очакове, если человек не ехал на поезде, он плыл морем. Но здесь в Белке нет моря. Здесь есть только смешная речка, в которой не смогли как следует утопить инспектора из Киева! Теперь из-за этого счастливца пани Шленская получит срок. Слава богу, что не по полной программе. Но вы-то, не хотите же вы сказать, что пойдете в свою Россию пешком?
– Мы вообще никуда не поедем, – ответила я. – Нельзя бросать друзей, пан Барабаш.
Таксист думал, наверное, целую минуту. На его румяном лице не было привычной улыбки. Наконец он обернулся ко мне и серьезно сказал:
– Я вас понял. Но не могу гарантировать, что вас поймет полковник. Я слышал, он вообще не желает понимать шуток. Бывают такие люди. И скажу вам, я бы предпочел всю жизнь не улыбаться, чем шутить с полковником Карпенко.
– Наверное, вы правы, – сказала я. – Но все дело в том, что мы не собираемся шутить. Все предельно серьезно. Мы хотим остаться в городе. Но так, чтобы никто не знал об этом.
Барабаш понимающе кивнул и заметил:
– У нас тут не Нью-Йорк, пани Ольга. Каждый человек на виду. Тем более такая яркая женщина, как вы. Если хотите остаться незамеченной, вам придется очень хорошо потрудиться.