«Этого ты знать не можешь!»
«Нет, могу — она сама сказала миссис Атвуд, куда она едет и с кем. Все было задумано заранее. И она хотела поехать туда сама».
Но настроение у нее было неопределенным. «Мне хочется умереть…» — сказала она. Умереть от счастья… или от отчаяния? Неужели она звонила подруге после ссоры с леди Мод?
Ратлидж просил миссис Атвуд вспомнить, в какой день они разговаривали. В начале 1916 года. Весной. Время подходило. Если Элинор была беременна, она могла еще скрывать свое положение. Если мать отказалась ей помочь, она все же могла строить другие планы.
Домик в Троссахсе. Убежище?
Нет, скорее всего, место, откуда можно было начинать.
Ратлидж ненадолго заехал на свою лондонскую квартиру и собрал еще один чемодан. В Скотленд-Ярд он решил не заходить.
Возвращаясь на север, он решил, что пора еще раз нанести визит леди Мод Грей.
Леди Мод приняла Ратлиджа холодно и равнодушно, как будто он пришел сообщить ей о состоянии водопровода или крыши в ее доме.
Его снова провели в библиотеку, правда, на сей раз вскоре после его прихода хозяйка распорядилась, чтобы им принесли чай.
— Так и знала, что из вашей нелепой затеи ничего не выйдет, — заметила она, протягивая ему чашку. — Судя по выражению вашего лица, вам не удалось ничего выяснить.
— Наоборот, я добился некоторых небольших успехов. Я еще не раскрыл дело. Но знаю достаточно, чтобы продолжать.
Она улыбнулась, и ее замечательные фиалковые глаза осветились изнутри.
— Тогда рассказывайте. И позвольте мне судить…
— Ваша дочь не уехала в Америку, чтобы изучать там медицину. Один профессор Гарварда, который написал ей письмо, уверен в том, что в Америке ее нет. — Он искусно переплел правду с вымыслом, но заметил на ее лице искру удивления.
Подобно миссис Атвуд, леди Мод, наверное, тоже успокаивала свою совесть тем, что Элинор Грей уехала учиться за океан. И пусть она уехала вопреки материнскому желанию, она наверняка жива и здорова. Леди Мод отказалась выслушать инспектора Оливера, настолько она была уверена в своих предположениях. Но Ратлиджу все-таки удалось пробудить в ней сомнения. И такую новость она совсем не ожидала услышать. Хэмиш, которому леди Мод не нравилась, очень обрадовался.
— Продолжайте, — отрывисто приказала леди Мод.
— В последний раз ее знакомые получили от нее весточку, когда она сообщила, что едет в Шотландию с одним молодым офицером по фамилии Бернс, у которого имелся домик в Троссахсе. После госпиталя ему дали отпуск — времени на поездку хватало.
— Вы ошибаетесь, — холодно возразила леди Мод. — Элинор ни за что не поехала бы куда-то с чужим мужчиной.
— Он не был для нее чужим. Она, очевидно, знала его некоторое время. Ее подруга миссис Атвуд считает, что Элинор… что он ей нравился. Они вместе устраивали концерты волынщиков в разных госпиталях, чтобы подбодрить раненых. У меня сложилось впечатление, что ваша дочь проводила довольно много времени в обществе этого молодого человека и успела к нему привязаться. Пока я не могу точнее сказать, какие отношения их связывали — дружба или нечто большее.
Лицо леди Мод оставалось непроницаемым, как маска. Не дрожали холеные руки, державшие чашку и блюдце. Но на виске запульсировала жилка.
— Инспектор, я попросила, чтобы дело поручили вам, потому что я приняла вас за человека умного и честного. Я не ожидала, что вы станете слушать сплетни и инсинуации. Вы меня разочаровали.
Ратлидж улыбнулся:
— Прошу меня простить, но факт остается фактом. Я побеседовал с подругой вашей дочери, которой она звонила перед тем, как уехать в Шотландию с Бернсом. Раньше они с миссис Атвуд уговорились, что ваша дочь приедет к ней на выходные. Накануне приезда ваша дочь перезвонила подруге и объяснила, что ее планы изменились. Вы хорошо воспитали свою дочь. Она не забывала о хороших манерах даже во время большого потрясения.
Ратлидж поставил чашку на стол. Шах. И мат.
«Молодец!» — воскликнул Хэмиш в наступившей тишине.
Он редко хвалил Ратлиджа. Но у Ратлиджа не было времени радоваться.
— Если ваши сведения исходят от Грейс Талбот-Хемингс… теперь миссис Атвуд… — задумчиво произнесла леди Мод, — уверена, она передала разговор в точности так, как все происходило на самом деле. Она и в детстве была правдивой девочкой, и, не сомневаюсь, стала правдивой молодой женщиной. С другой стороны, нельзя верить всему, что сообщила ей моя дочь. Если Элинор придумала способ, как уехать в Соединенные Штаты, она вполне могла специально навести знакомых на ложный след. Она хотела убедиться в том, что ей не помешают. Тем же объясняется и ее, как вы выразились, большое потрясение.
Ратлиджу пришлось признать, что возможно и такое.
Леди Мод оказалась трудной противницей. Если она в самом деле была любовницей короля, она знала себе цену. Тем горше было ей сознавать, что ее дочь Элинор бежала от всего, что предназначено ей по праву.
Ратлидж подумал: «Для матери Элинор умерла в шестнадцатом году». Ему показалось, он понял, в чем дело. Дочь, ради которой леди Мод забыла о самоуважении и отдалась принцу Уэльскому, оказалась, по мнению матери, недостойна ее великой жертвы. Элинор не понимала, как тяжело живется ее матери, более того, в приступе юношеского неповиновения она относилась к матери насмешливо.
На одно мимолетное мгновение в голову закралась мысль: а что, если сама леди Мод убила свою дочь?
Леди Мод поставила чашку на поднос с суровым и решительным видом, словно подводила некую черту.
— Инспектор, вы должны понять, что ваши… — она негромко кашлянула, — небольшие успехи, как вы их называете, основаны на определенных чертах характера моей дочери, которые я совершенно не одобряю. И вы не пойдете дальше по этому следу.
«Да, она не хочет знать, что ее дочка была беременна, — заключил Хэмиш. — И если тень упадет на Фиону, я тоже ничего не желаю знать!»
— К сожалению, у меня уже нет другого выхода, — возразил Ратлидж. — Теперь я пытаюсь найти этого Бернса. Он должен подвести нас к следующему шагу. В какую именно область Шотландии поехала мисс Грей… и почему.
Леди Мод встала:
— Позвольте поблагодарить вас за то, что вы взяли на себя труд лично сообщить мне о ходе расследования… Вряд ли мы с вами еще когда-нибудь увидимся.
Она его выгоняла. Грубо выгоняла, как подчеркнул Хэмиш. Ратлидж тоже встал:
— Я уважаю ваше мнение. Как мне известить вас об окончании расследования — письменно или по телефону?
Их взгляды встретились. Ее фиалковые глаза полыхали гневом, в его же глазах читалось лишь вежливое любопытство.
Целых двадцать секунд хозяйка дома молчала, словно ждала, что он первый отведет глаза в сторону, потом сухо сказала: