Луиза знала, что мистер Биддл – один из лучших агентов Олимпии в Европе. Прислонившись к дереву, она сконцентрировалась на восстановлении нормального дыхания и сердцебиения.
Отдышавшись, она обошла дерево, чтобы видеть всех участников событий. Сомертон, Пенхэллоу и леди Сомертон стояли у изножья холма и взирали на террасу, где возвышался Олимпия. Филиппа нигде не было видно.
– Какого дьявола вы там делаете, Олимпия? – спросил Сомертон, подбоченившись. Пенхэллоу обнял леди Сомертон за плечи, что-то прошептал ей на ухо, та кивнула и пошла вверх по склону, где – теперь Луиза это отчетливо видела – на траве сидел Филипп.
Слава богу, с мальчиком все в порядке.
Олимпия что-то ответил, но он смотрел не на Луизу, а на фигуры у холма, и слов она не разобрала.
Герцог величаво направился к ним, словно полицейский, вызванный, чтобы урегулировать конфликт. Луиза прижалась лбом к шершавой коре, усилием воли заставив себя стоять на месте и не бежать к Сомертону, не пытаться его защитить. Он сам может защититься. Те четверо обязаны выложить все карты на стол и наконец разобраться в запутанном деле, в котором она, Луиза, не участвовала.
Ради Филиппа.
Сомертон все сделает правильно. Он поступит как лучше, в этом Луиза нисколько не сомневалась. Когда все карты будут открыты, он откажется от ярости и мести.
Иначе и быть не может.
Пока что его злость никуда не делась. Луиза видела ее на лице Сомертона, в его позе, когда он спорил с Олимпией и Пенхэллоу. Но было что-то новое – в наклоне головы, едва заметно ссутулившихся плечах. Что это? Боль? Признание поражения?
Что произошло на лужайке, пока она ходила за герцогом? Она покосилась на леди Сомертон, прижимавшую к себе Филиппа. Женщина следила за событиями так же напряженно, как Луиза. Ее красота была воистину безупречной. Они великолепная пара, она и Пенхэллоу.
– Будь ты проклят! – прогремел голос Сомертона.
Олимпия театрально размахивал тростью. Пенхэллоу сжал кулаки. Луиза растерялась. Быть может, пора бежать за мистером Биддлом?
До нее донесся смех. Она повернулась к реке и увидела лодку, полную туристов, плывущую вниз по течению. От разноцветных платьев и зонтиков рябило в глазах. Легкомысленная болтовня беззаботных людей подействовала раздражающе.
Луиза снова взглянула на лужайку. Теперь Олимпия что-то сказал леди Сомертон и полез в карман.
Бумаги о разводе.
Как отреагирует Сомертон? Он знал об их существовании. Сам сказал ей, что не будет возражать. Это было еще в Нортгемптоншире. Но что, если он передумал под влиянием сегодняшних событий? Что, если, охваченный злобой, разорвет бумаги, потребует Филиппа и крови Пенхэллоу? В конце концов, пока принято только предварительное решение. Если появятся новые свидетельства – например, будет доказана измена…
Он этого не сделает.
Леди Сомертон держала бумаги в руке и смотрела на мужа в немом изумлении. Тот слегка поклонился.
Луиза облегченно вздохнула. Значит, все в порядке. Они разведутся и достигнут разумной договоренности насчет Филиппа, который когда-нибудь станет новым графом Сомертоном.
Нет, все же что-то не так. Они продолжают спорить. Их громкие злые голоса слышны даже ей.
Леди Сомертон ударила мужа по щеке. Он не ожидал этого и покачнулся. Луиза подалась вперед, но усилием воли заставила себя остаться на месте. Пальцы вцепились в древесную кору так сильно, что даже отодрали изрядный кусок.
Сомертон вытер уголок рта и зловеще улыбнулся. Боже, что он задумал?
Пенхэллоу встал между графом и графиней, которая прижала руку к животу и поспешно удалилась.
Ее живот.
У Луизы перехватило дыхание.
Этот жест был ей знаком. У нее было три мачехи, и она имела возможность наблюдать их беременности.
Она взглянула на талию графини. Женщина находилась на расстоянии не меньше сотни футов, да и яркое солнце мешало видеть детали, но ее талия определенно была более округлой, чем раньше.
Ребенок? Чей?
Луиза перевела глаза на Сомертона и сразу заметила, что он тоже все понял. Теперь для него не тайна, что его супруга носит под сердцем маленький секрет. Граф окинул женщину взглядом с ног до головы и выпрямился. Кажется, будет взрыв.
А потом все пришло в движение. Олимпия тростью оттолкнул Сомертона, а Пенхэллоу обнял леди Сомертон за плечи и повлек вверх по склону холма.
– Он мой? – прогремел Сомертон. Его голос, казалось, услышали и туристы в лодке, и люди на противоположном берегу Арно. – Он мой? Говори!
Леди Сомертон развернулась и что-то резко сказала. Луиза не смогла разобрать слов. Она стукнула кулаком по стволу дерева. Теперь точно пора идти за Биддлом. Ситуация вышла из-под контроля. Вот-вот произойдет что-то ужасное. Олимпия обеими руками вцепился в Сомертона, но хотя герцог был, безусловно, очень силен, все же не был ровней графу, находящемуся в расцвете сил, да еще и обозленному сверх всякой меры.
Графиня пошла вверх по склону холма. Олимпия рухнул на траву. Сомертон вырвался.
Пенхэллоу выхватил нож.
Луиза рванулась вперед. Не было времени ждать Биддла. Надо было отобрать у Пенхэллоу нож, пока герцог Олимпия медленно поднимался с земли.
Граф остановился и приготовился к драке. Он что-то сказал, и Пенхэллоу бросил нож в траву. Слава богу! Взгляд Луизы метался между Олимпией и Пенхэллоу.
Сомертон начал действовать. Он наклонился, подобрал нож и бросился вверх по склону за своей женой. В следующее мгновение Пенхэллоу рванулся за ним. Между ними два ярда… один…
Пенхэллоу прыгнул на спину Сомертона, и они покатились по траве: золотистые волосы и темные, тонкие конечности и монументальные. Нож сверкнул на солнце и исчез в неразберихе рук и ног. Дерущиеся катились по склону холма вниз – к Луизе, лодочной террасе и реке. Она не могла сказать, кто одерживает верх, – оба дрались не на жизнь, а на смерть. Сила Сомертона против ловкости Пенхэллоу.
Луиза беспомощно застыла, зажав обеими руками рот. Ей хотелось закричать, заставить их остановиться, но она не знала, какие выбрать слова.
Таких слов, похоже, не было.
Неожиданно Пенхэллоу ловко высвободился и вскочил. В его руке был нож. Он стал медленно, шаг за шагом, пятиться к противоположной стороне террасы, уводя графа от леди Сомертон и Филиппа.
Луиза взглянула на леди Сомертон, стоящую на вершине холма. Филипп был с ней рядом.
– Уходите! – закричала она. – Уведите мальчика!
Графиня не двинулась с места.
– Уходите! – снова крикнула Луиза. Но женщина, вероятно, не могла уйти, пока ее муж и любовник выясняли отношения.
Зато Филипп опомнился быстро и побежал вниз по склону.