Он же неспроста спросил ее об этом дне. Откуда ему стало известно, что она была с Мишей? И что ему ответить? Правду? И что будет потом? Может, если она признается в том, где она была, начнутся проблемы у Миши?
Как бы ему позвонить?
— Извините… Мне надо выйти… Что-то нехорошо стало… — И она, не дожидаясь ответа, быстро выбежала из-за стола и заперлась в туалете. Быстро набрала номер Миши.
— Алло… Миша? Ты извини, что отвлекаю тебя, я понимаю, у тебя наверняка люди…
— Слушаю, — сказал он так, как если бы говорил с незнакомым человеком. — Я слушаю вас.
— Миша, со мной встретился какой-то следователь Марков, он задает мне вопросы, связанные с четырнадцатым октября… Спрашивает, где я была днем, четырнадцатого октября… Что ему сказать? Правду?
— Конечно. Да.
— Ладно. Но я боюсь.
— Без проблем. Приходите, все решим.
— Ладно, милый. Пока…
Она вернулась за столик.
— Извините.
Как-то стыдно было смотреть этому следователю в глаза.
— Итак, я повторяю свой вопрос. — Голос у следователя был усталым. Да и сам он выглядел не очень-то. Собачья у него работа.
— Да-да, я помню. Хорошо, я скажу. Но только я не понимаю, почему вас это так интересует? Что я такого сделала? Обычно подобные вопросы задают, когда хотят проверить чье-нибудь алиби.
— Возможно. Итак…
— Я была в гостинице «Синий бор».
— С кем?
— С одним человеком. И что?
— Вы можете назвать фамилию этого человека?
— Он женат. Мне не хотелось бы…
— Но когда вас регистрировали в этой гостинице, вы же не задумывались о подобных вещах.
— Что случилось?
Если бы она не позвонила Мише и не услышала его голос, то первое, что спросила бы у следователя: что с Сыровым?
Но он был жив, здоров и, судя по всему, на работе.
— Когда вы приехали в «Синий бор»?
— Ближе к обеду. Точное время не помню.
— Вы видели еще кого-нибудь в холле гостиницы или на этаже? Или, может, слышали какие-то голоса?
— Когда мы приехали, холл был пуст. В такое время в этой гостинице бывает мало посетителей. Если только не приедут рыбаки, там неподалеку есть озеро… Но в тот день рыбаков не было. Вообще, создавалось такое впечатление, что гостиница пустая. Мы, как обычно, заняли свой номер…
— Как это «свой»?
— Вы такой странный… — не выдержала она. — Ну, привыкли мы к одному номеру и останавливаемся там всякий раз…
— Хорошо. Вы приехали, и что, сразу пошли в свой номер?
— Да.
— А когда уехали? Или же остались там на ночь?
— Нет. Мы уехали вечером, когда на улице уже совсем стемнело. Учитывая, что сейчас темнеет рано, то, может, часов в шесть…
— Когда уезжали, в холле никого не заметили?
— Заметила. Вместе с нами из гостиницы вышла одна женщина.
— Одна?
— Да, она была одна.
— Вы могли бы ее описать?
— Высокая, стройная, я бы даже сказала, худенькая… Очень бледная, и лицо у нее было какое-то странное, вернее, не то чтобы странное… Понимаете, я когда ее увидела, то подумала почему-то, что ее обидел мужчина. Не знаю, откуда у меня появилось такое ощущение. У нее были заплаканные глаза, это факт, но она выглядела так, словно попыталась следы слез и припухлости на лице скрыть под пудрой. Вам, мужчине, такое бы и в голову не пришло. Но нам, женщинам, приходится порой пудрой скрывать не только следы слез и покрасневший нос, но и свои обиды, драмы, трагедии, если хотите. Личные, я имею в виду, трагедии. Такие, например, как смерть любви.
— Очень поэтично, — без тени усмешки проронил следователь Никита Марков. — Скажите, а служащие этой гостиницы были на своих местах?
— О нет, это точно! Потому что мы хотели отдать ключи, но за конторкой никого не было. Звать или искать кого-либо нам не хотелось, в гостинице было так тихо… Не хотелось, знаете ли, нарушать тишину.
— Что, и охранника тоже не было?
— Говорю же — никого.
— Если вы часто бываете в этой гостинице, то не могли бы сказать: это в порядке вещей? Вот такое отсутствие персонала на своих рабочих местах?
— Да. Не то чтобы в порядке вещей, но на это никто не обращает внимания. И знаете, почему? Потому что постояльцы там, как правило, постоянные. Многие дают щедрые чаевые… Вы же понимаете, что молчание всегда дорого стоило. Во все времена.
— Вы хотите сказать, что многие посетители, из числа постоянных, просто закрывают на подобные вещи глаза?
— Разумеется. Всем известно, что в номерах есть внутренний телефон, и если что-то понадобится, то будет доставлено любой ценой. Что тот же охранник свяжется с нужным человеком, который привезет в гостиницу и хорошее вино, и шампанское, и корзину с розами… «Синий бор» — это место особое, романтичное…
— А у нас есть подозрение, что в этом романтичном месте было совершено убийство, — неожиданно сказал Марков. — Взгляните, вы встречали когда-нибудь эту женщину?
Эля взглянула на цветной снимок с изображенной на нем женщиной с нежным профилем и копной густых светлых волос и ахнула. Испугалась, оглянулась, как бы ее кто не увидел.
— Это она. Точно! Это она выходила тогда из гостиницы. Сто процентов! И что, что с ней? Это ее убили?
— Да. Ее. Вы видели, на какой машине она уезжала?
— Видела, конечно. На красном новом «Фольксвагене Поло».
— В машине ее никто не ждал, не заметили?
— Нет-нет, она вышла, пока шла, достала из сумочки ключи, села в машину и покатила себе.
— Скажите, а раньше вы эту женщину видели?
— Думаю, что видела… Но когда-то давно. Возможно даже, что в этой же гостинице.
— С кем она там была?
— Этого я точно не помню.
— Скажите, а вот этого молодого человека вы раньше не встречали?
На стол легла фотография красивого молодого человека. Увидев ее, Эля оживилась.
— А вот его я часто вижу в «Синем бору». Шикарный молодой человек, ну просто герой-любовник! — Она вдруг поймала себя на том, что ее отпустило. Что она расслабилась настолько, что перестала воспринимать Маркова как следователя и разговаривала с ним теперь просто как с обыкновенным человеком. — Его там многие могли видеть, и каждый раз с разными дамами… Ненавижу таких мужчин. Они не понимают, что главное, что ценят женщины в мужчине, это их постоянство, верность. Думаю, он зарабатывает тем, что спит со старухами. Хотя, на мой взгляд, он мог бы зарабатывать куда больше, снимаясь в кино.