Рубашкин положил толстую волосатую руку на стол и начал нервно постукивать пальцами.
– Могу вас заверить, что конкуренты здесь ни при чем. Просто существуют некоторые факты...
Собственно, никаких фактов, кроме анонимного письма, не было, но Кирьянов больше ничего не стал пояснять. И тут Рубашкин сказал:
– Но я и не отрицаю, что посещал, так сказать, Милентьева в тот вечер. Мы обсудили с ним некоторые проблемы, и все. – И Рубашкин покивал своей большой головой.
Это заявление явилось для меня и для Кири сюрпризом, но мы ничем не выдали своих эмоций. «Неужели анонимщик не врет? – мелькнуло у меня в голове. – Неужели и впрямь он что-то знает или видел?» А Рубашкин тем временем продолжал:
– Но я-то тут при чем! Мы вышли с Милентьевым вместе из ворот, потом я сел в свою машину и уехал. А Виталий остался на даче один. Что случилось с ним после, я не знаю. В конце концов, мы с ним не так близки, чтобы подозревать меня в таких, я бы сказал, изощренных преступных действиях!
«Близки? – удивилась я выражению Рубашкина. – Ага, лощеный такой типчик, бородка аккуратненькая. И вместе с тем такой здоровый лоб! Батюшки, а не представитель ли он сексуальных меньшинств?»
Но я тут же заставила себя откинуть игривые мысли, ибо если Рубашкина еще можно было теоретически заподозрить в нетрадиционной сексуальной ориентации, то про Виталия Милентьева такого точно нельзя было сказать.
Кирьянов тем временем продолжил:
– А куда вы поехали после встречи с Милентьевым? Домой?
– Не домой, – с каким-то сожалением, четко разделив эти два слова, возразил Рубашкин.
– А куда?
– По личным, так сказать, делам, – немного смутился Игорь Евгеньевич, воздев глаза к потолку.
– Кто может подтвердить эти ваши личные дела?
– Эти мои личные дела может подтвердить... – Рубашкин замялся. – Понимаете, очень деликатный момент. Мне не хотелось бы привлекать этого человека, потому что, так сказать... это совсем ему не нужно... ей... не нужно, – поправился он, пробуравив взглядом сначала Кирьянова, а потом меня.
– Боюсь, что огласки вам не избежать, – сухо сказала я.
– Ну хорошо... Это Светлана Клименко, она преподает психологию в нашем университете, – со вздохом и выражением полного недовольства жеманно сказал Рубашкин. – Мы с ней обсуждали некоторые аспекты, так сказать... современного менеджмента и социальной психологии трудового коллектива, – наконец закруглился он.
– Ночью? – с иронией спросила я.
Рубашкин всплеснул руками и изобразил что-то похожее на улыбку.
– Дело в том, что это наиболее продуктивное время, я уже не раз убеждался на своем опыте... Когда никто не мешает, не отвлекают разные ненужные звуки, телефонные звонки...
– Она подтвердит, что вы были у нее и обсуждали, так сказать, некоторые аспекты? – передразнил его Киря.
– Надеюсь, что да, – выдохнул Рубашкин. – Но только в том случае, если мне официально предъявят обвинение. Пока что, как я понял, вы не в состоянии этого сделать – у вас отсутствуют факты и улики. Да и с мотивами будет нестыковка...
– С мотивами для убийства?
– Да-да, именно. С чего бы это мне убивать своего старого институтского приятеля?
– Это нам и предстоит выяснить, – спокойно парировал Киря. – И вот вам первый вопрос: зачем вы приезжали к нему на дачу ночью? Для чего?
– Я же сказал, что мы обсуждали некоторые проблемы...
– Потому что не отвлекают посторонние звуки и телефонные звонки? – усмехнулась я.
– Конечно, конечно, – разведя толстыми руками, быстро проговорил Рубашкин.
– Вы, значит, все свои дела решаете но ночам?
– Ну, не все, конечно, не все... Это просто не от меня зависит – работа и прочие, так сказать, проблемы... Но что могу, стараюсь ночью...
Рубашкин уже откровенно врал, совершенно не стесняясь.
– И все же, зачем вы встречались с Милентьевым? – строго спросил Киря. – Кстати, вы любите шутить, Игорь Евгеньевич?
Бизнесмен явно замешкался и недоумевал.
– Ну... наверное. Только не в вашем учреждении, – слабо улыбнулся он. – Моя встреча с Милентьевым была связана с моей намечавшейся предвыборной кампанией, и согласно закону это может быть разглашено только в случае возбуждения уголовного дела против меня лично... А пока, так сказать, вы меня только задержали, причем безосновательно, я и так иду, можно сказать, вам навстречу, все как бы откровенно рассказываю... Но в данном случае не вижу оснований продолжать это делать.
– Вот именно, что «как бы» откровенно! – не выдержав, бросил Киря.
– Ну знаете... Это, так сказать, просто к слову... – вытер пот с жирного, блестящего лба Рубашкин. – Главное, что я искренен с вами.
– Хорошо. Давайте обопремся на вашу искренность. Какие конкретно вопросы вы обсуждали с Милентьевым? Он что, инвестировал средства в вашу предвыборную кампанию?
– Ну, в общем, как бы нет, – смутился Рубашкин. – Он, правда, обещал, так сказать, поучаствовать, но... Тут вот такое происшествие... Хотя, откровенно говоря, я рассчитывал на это.
– Так, значит, на самом деле вы были достаточно близки, чтобы Милентьев согласился участвовать с вами в вашем проекте.
– Но это совсем другое дело, это просто деловое партнерство, потом бы деньги его вернулись...
– Но он, значит, отказался?
Рубашкин завозился на стуле, и я невольно испугалась за состояние казенной мебели. Стул жалобно заскрипел под его крупным телом.
– Нет, он как бы обещал, что поучаствует, но... не сразу, потому что у него, так сказать, у самого новый бизнес-проект, и, как я понял, довольно прибыльный.
Я тут же вспомнила, что о некоем «новом проекте» говорила Валентина Михайловна и, кстати, упоминала, что он может быть связан с Рубашкиным.
– И что же это за проект?
– Ну, подробности я не знаю, поскольку о таких вещах не принято говорить, – на едином выдохе произнес Рубашкин.
– Как же так, вы же деловые партнеры! Вы ведь обсуждали с ним свои планы и даже добились его согласия финансировать их.
Рубашкин снова подверг испытанию на прочность стул, на котором сидел, наморщил лоб и тут же завертел руками:
– Ну это как бы... Это совсем другое дело, понимаете? Ведь о моих планах знают как бы все, а что у Милентьева за проект – это коммерческая тайна. И потом, знаете, люди, занимающиеся бизнесом, как бы это ни показалось вам странным, как правило, суеверны...
Проговорив это, Рубашкин выдавил на своем лице располагающую улыбку.
– И вам он не предлагал поучаствовать в его проекте?