– Что? – едва не задохнулась от полученного оскорбления Широкова и собралась было вылить на свою обидчицу поток брани, но сделать этого не успела, так как к ней сзади подскочил Виктор и решительно зажал рот рукой, лишив всякой возможности воспроизводить какие-либо звуки. Я только благодарно посмотрела на него и вновь обратилась к Антонине Васильевне:
– Мы можем как-нибудь попасть в комнату, соседнюю с той, где проживают ребята, о которых мы сегодня с вами разговаривали?
– Можно, конечно, – все еще косо поглядывая на Маринку, которая пыталась высвободиться из крепких рук нашего фотографа, ответила женщина. – Если только жильцов из нее выгнать.
– А есть какой-нибудь другой способ пробраться к комнате ребят, мы бы не хотели привлекать лишнего внимания, – спросила я.
– Попробуйте через чердак. Там прямо над их окном еще одно маленькое окошко имеется, только вот не знаю, подойдет ли оно для вас. Лестницы-то там нет, так что спуститься к окну не получится. А больше я ничего предложить не могу.
– Нам этот вариант подходит, – недолго думая, ответила я. – Проводите?
Женщина кивнула и первой последовала в сторону лестницы. Ромка пошел за ней, а я слегка отстала, подошла к Виктору и, склонившись к Широковой, произнесла:
– Давай договоримся, что ты и рта не раскроешь, пока мы не покинем общежитие и не выясним все, что нам нужно. Хорошо?
Маринка нехотя кивнула.
Стараясь как можно меньше шуметь, мы поднялись на пятый этаж, успев по пути спугнуть нескольких блуждающих по коридору студентов, которые рискнули выйти покурить, но, заметив Антонину Васильевну, тут же поспешили ретироваться. Вахтерша довела нас до лестницы, ведущей на чердак, покопалась в кармане халата, извлекла из него связку ключей и найдя нужный, протянула его Виктору.
Виктор молча взял ключ, поднялся по лестнице и, отперев замок, открыл люк.
– Фонарик-то дать? – заботливо поинтересовалась Антонина Васильевна.
– У нас есть, – отказалась я, прекрасно зная, что у Виктора есть весь необходимый набор инструментов.
– Неужто все туда полезете? – спросила наша провожатая. – Там ведь пыли, как муки на мельнице. Да паучье везде свои творения развесило. Голубей спугнете – начнут метаться. Я бы, например, не полезла.
– Мы тоже не все полезем, – отыскав взглядом Маринку, ответила я. – Кто-то один останется внизу и подождет.
– А я с вами? – радостно спросил у меня Ромка, видя, что на него-то я как раз и не смотрю.
Я кивнула, но предупредила:
– Если только обещаешь вести себя тихо.
– Обещаю, – недолго думая, согласился курьер.
Поднявшись до уровня люка, я просунула в него голову и на какое-то время замерла, пытаясь привыкнуть к той кромешной темноте, что меня со всех сторон окружала. Вскоре кое-какие очертания предметов стали заметны, а когда Виктор включил свой мощный фонарик и направил его в потолок, стало совсем светло. Чердак общежития оказался весьма захламленным. Чего здесь только не было: сдвинутые в кучу металлические старые кровати, какие-то матрасы, стулья. Все это давно пора было сжечь, а не разводить здесь убежище для мышей и крыс.
Поднявшись на чердак, я дождалась, когда влезет и Ромка, а уже потом мы направились к небольшому окошечку, через которое сюда просачивался слабый свет с улицы. Виктор также подошел к нему, что-то подергал, а затем резко открыл ставню. В ту же минуту вокруг что-то зашумело и задвигалось, Ромка испуганно придвинулся ко мне поближе и замер.
– Голуби, – пояснила я ему. – Мы их разбудили.
– А, – понимающе протянул курьер и тут же отстранился.
Я же подошла к высунувшемуся в окно Виктору и спросила:
– Как думаешь, получится спустить вниз микрофон?
– Ветра нет, значит, получится, – сказал Виктор.
Я отошла, чтобы не мешать ему делать свое дело: мы-то с Ромкой все равно в прослушивающей аппаратуре ничего не понимали. Вообще, нам можно было даже и не подниматься наверх, Виктор бы и сам со всем справился, но очередное изобретение нашего фотографа, как он его назвал, – высокочастотный микрофон, позволяющий слышать голоса через стекло, – не имело записывающего устройства, а значит, весь разговор можно было подслушать только в момент включения микрофона, для чего требовалась «подстраховка» от меня и Ромки на случай, если Виктор что-либо упустит из разговора.
Давно уже достав из своего походного рюкзака все необходимое, Виктор жестом попросил меня посветить ему на руки и, когда я выполнила его просьбу, принялся удлинять провод. Пока он это делал, Ромка умудрился направить свет оставленного без присмотра фонарика в дальний угол и, конечно же, окончательно разбудил дремавших там голубей. Те испуганно взметнулись вверх и, начав издавать воркующие звуки, заметались в тесном помещении, ища спасительный выход.
Нам пришлось ненадолго замереть, чтобы дать им возможность успокоиться, и только после этого мы смогли продолжить работу дальше. Теперь Виктор намотал уже удлинненный провод на руку, подошел к окну и, высунувшись в него почти наполовину, стал опускать микрофон вниз. Я с замиранием сердца ожидала результатов, не смея отвлекать Виктора вопросами.
Наконец, нашему фотографу удалось укрепить шнур микрофона на подоконнике, чем-то прижав его, и Виктор снова вернулся к своему устройству – обычной черной коробке с массой кнопок, проводков и одним большим динамиком. Из последнего минут через пять послышался треск и какие-то неясные звуки. Виктор стал настраивать волну и что-то подкручивать в своем устройстве.
И вот, наконец, как говорил кот Матроскин из мультфильма «Простоквашино», заработало! Из динамика стали раздаваться чьи-то голоса, причем, слышимость была довольно хорошей. Я торопливо подсела к динамику и, образно выражаясь, превратилась в одно большое ухо.
– Ксюхе скажем? – спрашивал у кого-то один из жильцов комнаты.
– А может, не стоит? – боязливо отвечал второй собеседник. – Она еще после прошлого раза крысится. И без того все мозги пробурила со своими опасениями.
– Да, ее можно понять, вон какой шмон менты после ограбления устроили. Едва ли не всех роллеров в каталажку сразу тащат для проверки. Идиоты, думают, так им все и рассказали.
– А ведь охрана банков теперь стала более осторожной, – заметил на это его товарищ. – Сильно рискуем.
– Не думаю, – не согласился с ним друг. – Они только делают вид, что стали более внимательными, а на самом деле думают, что воры на кокое-то время затихнут и не станут второй раз абсолютно так же действовать. А мы на этой их уверенности как раз и сыграем, налетим нагло, они и глазом моргнуть не успеют.
– Ну допустим, стащим мы те мешки, – продолжил речь другой юноша, – а что потом? Куда мы их прятать станем и как сами прятаться? Лишних-то людей привлекать не хочется.
– Об этом я уже подумал, – спустя минуту ответил его сосед. – В одной из подворотен, недалеко от банка «Конто», стоят мусорные баки. Там вечно бомжарики всякие ошиваются, к ним давно уже все привыкли. Будем бежать от ментов, промчимся через эту подворотню и бросим мешки в бак.