Он снова сунул руки в карманы, торопливо вынул их, заложил за спину. Ему очень хотелось произвести хорошее впечатление.
В комнату вошел Кирилл. Молча обогнул Визитера, остановился перед Заровым.
— Ты веришь, что я заманивал вас в ловушку? — спросил Ярослав.
Кирилл покачал головой. Уточнил:
— Почти не верю.
— Спасибо.
— Это Слава… наверное, об этом думал. Он… здесь?
— Да. В ванной, — это было такой же ложью, как и сказать «нет», но почему-то Ярославу больше понравился утвердительный ответ.
Мальчик спросил, требовательно, даже обвиняюще:
— Если он захочет нас убить — вы ему помешаете?
Заров покачал головой. В груди закололо, холодной тупой иглой. Вот уж ни на что не жаловался никогда — так это на сердце.
— Он уже не захотел, мальчики.
— Откуда вы знаете? — резко спросил Визитер. — Он вчера вечером врал!
— А сегодня вечером — убил себя.
Заров не отрывал взгляда от Визитера, пока тот не опустил глаза, поверив. Прижал ладони к лицу. Пальцы — как лед, но сквозь кожу — частящий разнобой пульса.
Неизмеримо талантливее и цинично-честнее, но Слава был им. Со всеми своими придуманно-настоящими жизнями… наскальными рисунками и средневековыми фресками — которые рисовал он, с песнями под лютню и органными фугами — которые он сочинил, мрачными соборами и пышными дворцами — которые он построил, с ветхими манускриптами и толстенными книгами — которые он написал.
Все зло, и все добро, что было в Визитере… да плевать на них! Он был им. Он знал о нем все.
Никто и никогда не сможет пройти по тайникам его души так, как мог он. Да Ярослав и не пустил бы туда никого. Лишь Славу — который был им.
Но в каком-то темном чулане, среди поломанных стульев и разбитых копий, его Визитер увидел пыльное зеркало, ждавшее его руки. Он стер пыль, зажег свечу и долго смотрел в отражение.
А потом убил то, что мог принести в мир. Единственным способом, который был доступен ему.
— Не плачьте. Пожалуйста… — Кирилл сел рядом, заглядывая ему в лицо. — Вы же взрослый.
— Ты хочешь сказать, что видишь слезы? — спросил Ярослав.
— Разве это обязательно?
Хорошо работала Посланница Добра. Профессионально.
Она вытащила их из сада — Илья с Анной ждали в сторонке, пока Мария тормозила машину. Секунду поулыбалась водителю старого жигуленка, сказала что-то — и вот уже махнула им рукой, веселая и уверенная.
— Ам! — сказал Карамазов Анне. Та слишком уж испуганно смотрела на него… и как у такой замечательной Посланницы может быть такой бесцветный Прототип? Анна вздрогнула, словно и впрямь ожидала, что Илья ее укусит.
Водитель машины, пожилой, лысоватый, был явно сломлен. За пару секунд. Он окинул окровавленных пассажиров и перепуганную Анну таким счастливым, благостным взглядом, что Илье захотелось врезать ему по морде.
— Тебе выпала великая честь — спасти невинных, — сказала Мария. — Будь ее достоин. К «Будапешту».
Хорошо живут девочки… Илья подмигнул Анне, та вновь вздрогнула.
— Анечка, дай мне свой плащ, — сказала Мария с переднего сиденья. — Надо прикрыть рану.
— А мне что делать? — Илья потрогал рваную дыру в рукаве.
Кожу уже затянул звездообразный шрам.
— Сам придумай. Не маленький.
Карамазов повернул руку, прижимая ее к груди странным, но все же не слишком подозрительным жестом. Теперь дыру в плаще не было видно.
— Придумал, — без энтузиазма сказал он. — Сволочи… такой хороший плащ, и брал недорого…
Мария тихо засмеялась, и Илья вздрогнул.
ВСЕ ОНИ ИЗДЕВАЮТСЯ…
— Что нам эти тряпки? — Мария повернулась к водителю, похлопала его по плечу: — Что нам тряпки?
Водитель с готовностью оторвал взгляд от дороги, бессмысленно улыбнулся.
— Рули… — брезгливо бросила Мария.
Они доехали до гостиницы без приключений. Водитель лихо припарковался среди мерсов и бэ-эм-вэшек, повернулся к Марии, ожидая приказаний.
— Нельзя его отпускать, — хмуро сказал Илья.
— Не волнуйтесь. Идите.
Она догнала их через пару секунд, коротко поговорив с водителем. «Жигуленок» с визгом рванул прочь. Так он далеко не уедет…
Илья почувствовал легкую зависть. Чисто работает Посланница Добра.
На Карамазова поглядывали, пока Мария предъявляла пропуск, но без особой подозрительности. Илья, в общем-то, не сомневался в этом.
Тьма хранила… несмотря ни на что. Если бы и на выставке она не спасовала…
Номер, где жили девушки, производил впечатление. Илья быстро прошелся по комнатам, оценивая обстановку, как всегда в незнакомом помещении. Вернулся в гостиную, где Анна стояла перед Марией, бормоча, как провинившаяся школьница:
— Маша… я не хотела тебя обидеть…
— Глупая девчонка, — досадливо обронила Мария. Посмотрела на Илью: — Ну как?
Карамазов пожал плечами:
— Красиво живете.
— Нормально живем.
Мария подошла к нему, взялась руками за отвороты пиджака, потупилась…
— Илья… не волнуйся.
— Я не волнуюсь.
— Все теперь хорошо. Ты со мной. И ты прощен.
Карамазов поморщился. Не нужно ему никакое прощение. Он выше всех границ.
— Как твоя рука?
— Болит. А как твоя нога?
Мария заулыбалась.
— Тоже. Это все мелочь — теперь.
Анна смотрела на них, молча и безумно. Илья отвернулся. Какого дьявола Мария возится с Прототипом?
— Мне надо уходить. Я далеко живу, еще на электричке добираться.
— Илья! — Мария чуть отстранилась. — Тебе не надо никуда уходить!
— Я же не могу остаться ночевать с вами, — тупо сказал Илья. Мария покачала головой:
— Почему? Илья, Илья…
Она взъерошила ему волосы.
— Ты нужен мне. Я нужна тебе. Отныне ты чист, брат мой. Мы принесем миру правду — вместе. Мне нужен… ты.