И не приведи бог, что-то случится с Алисой…
Нынешний день она запомнит на всю жизнь.
Звонок в дверь заставил ее встрепенуться.
Неужели он все-таки пришел? Вчера, когда они поссорились, Вика думала, что в нем уже нет ничего человеческого. Виталий в ее глазах окончательно превратился в пустое место. Впрочем, он был уверен, что ни-че-го не случится.
Так он ей и сказал.
Ничего не может случиться с Алисой.
Черт возьми, ей бы хоть миллиграмм такой уверенности! Может быть, не так дрожали бы руки и в ушах не было бы этого с ума сводящего шума!
Стоп, Вика, держи чувства под контролем, приказала она себе.
Справиться с эмоциями не так-то просто, но чего не сделаешь, чтобы показать мужу все свое безразличие и равнодушие?
Все прекрасно, милый, мы умеем управляться без тебя. Можешь катиться отсюда все дальше и дальше, исчезая в пространстве, превращаясь в маленькое пятно. Ничего не значащее пятно, одно из многих черных пятен. Черт с тобой, милый. Как, кстати, ты будешь жить без фирмы, принадлежащей моему отцу? Как ты будешь жить, а? И твоя драгоценная Элен?
Она сдержала злой смешок, так и норовящий спрыгнуть с губ. Она подошла к двери и распахнула ее настежь, всем своим видом пытаясь показать, что его присутствие здесь нежелательно. И не смогла удержаться от легкого вздоха разочарования — на пороге стоял не он.
На пороге стояла Таня. А ему, похоже, было абсолютно все равно, что происходит с Викой и с его дочерью!
* * *
В девять тридцать пять я уже сидела перед Ларчиком и выслушивала последние наставления, как мне себя вести.
— Понимаешь, Сашка, он может послать кого-то вместо себя.
— Понимаю, — кивнула я. — Не сомневаюсь, что именно так он и поступит.
— Так вот, посмотри… Вчера я обозрел всю эту мерзопакостную Топольчанскую. Мусорный бак расположен так, что спрятаться там негде.
— Разве что в мусорной куче, — согласилась я, пытаясь сохранять серьезный и невозмутимый вид. Фраза была уморительной — «спрятаться там негде»!
— Господи! — возвел очи к небесам Ларчик. — Ты вообще-то понимаешь, что положение серьезное?
— Понимаю, — кивнула я. — У меня не так уж плохо варят мозги!
— Тогда слушай дальше. Любая появившаяся в этом загоне фигура его напряжет, так?
— Так.
— Значит, у нас только один выход…
— Все-таки мне придется изображать из себя мусорный пакет? — ужаснулась я.
— Если ты не перестанешь хихикать…
— Это нервное, Андрей, — начала оправдываться я. — Кстати, я тоже побывала на Топольчанской. Не так-то все и безнадежно…
— То есть?
— Смотри сюда.
Я начертила контейнер. Потом нарисовала несколько коробочек, обозначающих стоящие вокруг дома. Узкий проход, ведущий на шоссе.
— Видишь вот этот дом? — ткнула я карандашом в крайний дом. — Тут окно выходит прямо в этот двор. Если, предположим, я оставляю его заранее открытым, я вполне успеваю выскочить и отправиться за нашим неизвестным «героем», дабы проследить его путь. А вот тут, если он будет действовать согласно моим предположениям…
Я начертила кружок.
— Скорее всего он окажется здесь, поскольку вряд ли умеет летать, и будет вынужден вернуться и пройти этим путем, и вы сможете его перехватить, милорд, и присоединиться к нам по пути нашего следования! По крайней мере, пока нам не сообщат, что с Алисой все в порядке, мы ведь не сможем действовать, да?
— Неплохо, — улыбнулся Ларчик. — Насчет окна я как-то не додумался. Признаться, я просто решил, что это абсолютно невозможно.
— В этом разница между женским и мужским типом мышления, — успокоила его я. — Женщины выбирают самые невозможные выходы. Может быть, именно поэтому и живут дольше мужчин!
* * *
Таня выглядела скорее как собственная тень, чем как нормальная двадцатилетняя девушка.
Вике даже показалось, что она похудела.
— Доброе утро, — выдавила из себя улыбку Вика. — Я не ожидала, что ты придешь.
Девушка смотрела очень серьезно. На Викину улыбку она не ответила. Скорее наоборот — дернулась, как от удара током.
— Я… — начала она, но запнулась и робко посмотрела в сторону Анастасии Михайловны. — Можно, я пройду?
— Господи, — выдохнула Вика. — Конечно, можно.
Таня прошла, не снимая куртки, села на стул, сцепив руки, и обреченно уставилась в пол.
— Таня, да что с тобой? — спросила Вика, отчего-то раздражаясь.
Вид этой страдалицы начинал действовать ей на нервы. Можно подумать, она переживает сейчас больше нас с мамой, подумала Вика со злобой.
— Оставь девочку в покое, — подала голос Анастасия Михайловна.
Она подошла к Тане и дотронулась до ее плеча.
— Успокойся, деточка, — проговорила она мягко. — Вот увидишь, все будет хорошо…
Таня только кивнула, закусив губу.
— Я хотела попросить вас об одной вещи, — подняла она на них обеих глаза. — Можно, деньги отнесу я? Ведь я смогу тогда хоть чем-нибудь вам помочь, правда?
Вика и Анастасия Михайловна переглянулись.
Таня уловила эту возникшую неловкость и сказала с отрывистым горьким смешком:
— Конечно, вы не можете мне доверять! Ведь то, что произошло, случилось по моей вине, правда? Безусловно, это я во всем виновата! Я.
— Таня, успокойся, — сказала Анастасия Михайловна.
— Нет, я не смогу, — помотала Таня головой. — Я уже, наверное, никогда не смогу жить спокойно, зная, что по моей вине случилась беда и я ничем не смогла вам помочь!
Она вскочила со стула и прошлась по комнате.
Потом подошла к окну и, обернувшись, резко и отрывисто спросила:
— Он ведь вам позвонил, правда?
Вика кивнула.
— И куда он просил положить чертовы деньги?
Вика объяснила.
— Ну, что ж. Я все равно туда пойду. Я выслежу этого гада и…
Она не договорила — слезы помешали ей. Махнув рукой, она направилась к выходу.
— Подожди, Танечка, — мягко остановила ее Анастасия Михайловна. — Мы не говорили, что перестали тебе доверять. В том, что произошло, нет твоей вины. Точно так же можем считать себя виноватыми мы все! Понимаешь?
Таня упрямо продолжала молчать, не реагируя, как казалось, на слова, обращенные к ней.
— Ну, хорошо, отнеси эти деньги ты, если так тебе будет легче, — сказала Вика и сама себе поразилась.
Почему она вдруг решила доверить это дело посторонней девчонке, у которой к тому же в голове бушуют ветры любви?