Лэки грустно посмотрела на отца. Он всю жизнь делал то, что нужно было или что он должен был делать, а совсем не то, чего ему хотелось.
— Папа, так сделай из этого вывод: почему я должна делать то, что не нравится?
— Поздно говорить об этом.
— Дорогой, я думаю, что ты всегда хотел быть юристом, поэтому хотя бы во мне видел свою мечту осуществленной.
Отец улыбнулся.
— Возможно, так и есть.
— А я хотела быть учительницей.
— Учительницей? С твоим умом?
— Да, эта работа кажется мне очень творческой и необходимой, она требует гибкости, наблюдательности, если хочешь, артистизма… Я люблю детей.
— Ну, так у вас с Китом могут быть… Лэки покачала головой.
— Нас с Китом больше нет. Я не выйду за него замуж. Я не люблю его.
— Да что ты знаешь о любви?
— Намного больше, чем несколько лет назад. Я уже взрослая женщина, папа. Мне тридцать лет, и я уже больше не твоя маленькая крошка.
— Ты всегда будешь моей маленькой крошкой. Значит, ты собираешься бросить свою работу?
— Это значит, что мне еще нужно обо всем подумать. И решить, чего я хочу от жизни.
— Лэки, все, чего я хотел, — это чтобы ты была счастлива.
— Я знаю. Ты просто был уверен в своей правоте, в том, что твои советы сделают меня счастливой.
— О, Лэки, останься с Китом. Он даст тебе все, чего только твоя душа пожелает.
— Нет, теперь уже не сможет. Я только сейчас начинаю понимать, чего хочет моя душа, а этого Кит мне не в силах дать.
— Так скажи мне, чего хочет твоя душа? спросил отец немного брюзгливо.
Поймет ли он, если она расскажет ему о ковбое, ранчо, Гампи, малышах? Лэки улыбнулась своим мыслям и ничего не ответила отцу.
— Я приду навестить тебя завтра, после работы.
— Если у тебя все еще будет работа, — сказал отец укоризненно.
Придя в офис на следующий день, Лэки сразу же положила перед начальником заявление об уходе. Он собирался серьезно отчитать ее за прогул, но, увидев заявление, забыл про выговор и стал просить ее остаться. Лэки лишь качала головой, твердо стоя на своем: она больше не будет здесь работать.
Этой твердости она научилась там, на ранчо.
Она должна уважать себя, иначе как она станет женщиной, которая достойна любви Итана?
Затем она прошла в свой кабинет и захлопнула дверь, даже не дослушав секретаршу, которая пыталась передать ей какие-то сообщения.
Через некоторое время в кабинет без стука вошел Кит.
— Не хочешь сходить куда-нибудь пообедать?
— Мне некогда, спасибо. Я просматриваю объявления о продаже лошади.
— Лошади? — отозвался он эхом.
— Ты не ослышался.
— Это имеет какое-то отношение к этому человеку на родео?
— Дело во мне. Я всегда хотела лошадь.
— Почему же я об этом не знал?
— По-моему, мы с тобой многое не узнали друг о друге. И это причина нашей несостоявшейся свадьбы.
— Думаю, дело не только в «неузнавании». Скорее всего, между вами что-то произошло, я прав?..
— И почему же ты так думаешь?
— Ты стала другой. В тебе горит какой-то огонь.
— Правда? — Она была довольна. — Кит, а я и не знала, что ты можешь быть поэтом.
— До университета я писал стихи, — ответил он. — В это трудно поверить, правда?
— Мне ты никогда не говорил об этом. Знаешь, в тебе тлеет огонь. И когда-нибудь другая женщина зажжет его. Прости, что я не смогла стать этой женщиной. В том, что свадьба не состоится, виновата только я, но подумай сам: зачем тебе жить с равнодушной женщиной, сердце которой принадлежит другому?
— Сандерсон сказал, что ты подала заявление об уходе, — перевел разговор Кит, смутившись от ее речей. — Что ты собираешься делать дальше?
— Узнаю, что мне необходимо для того, чтобы стать учительницей: снова учиться или посетить какие-то методические семинары?
Она приготовилась к насмешливым замечаниям но вместо этого увидела задумчивое лицо и услышала неожиданную для нее оценку:
— Думаю, ты будешь замечательной учительницей, Лэки. Что заставило тебя обрезать волосы? Ты сейчас совсем другая. Похожа на мальчишку-сорванца, который вот-вот полезет в драку.
— Я обрезала волосы, потому что захотела поступать по-своему и жить так, как я хочу, а не так, как мне советуют другие люди.
— Лэки, надеюсь, ты найдешь то, что ищешь. Я искренне тебе этого желаю.
— Спасибо. — Она молча проводила его взглядом.
Итан смотрел в свою тарелку: пюре и два хорошо прожаренных куска говядины, политые сметанным соусом, выглядели аппетитно. Но, откусив кусок мяса, Итан чуть не выплюнул все на тарелку, его сдержал только сердитый взгляд Гампи. Почему все, что миссис Джастин готовила, выглядело так красиво, но было так невкусно?
Дэнни и Дорин выстраивали вулканы из картофельного пюре и пропускали мимо ушей замечания новой няни, делая вид, что вообще не разговаривают по-английски.
Гампи тоже старался не смотреть на Итана, как будто это он был виноват в том, что у отца Лэки случился сердечный приступ. Атмосфера за столом была такой тяжелой, что Итан обрадовался, когда зазвонил телефон. Он поднялся, чтобы ответить, а потом подумал, что это может быть она. Лэки звонила каждый вечер, болтала с Гампи и детьми, но его не просила к телефону. Не хочет — не надо, и у него есть гордость.
Гампи сообщил ему, что она разорвала помолвку, и ожидал, наверное, что он бросится за ней на следующем же самолете, но он промолчал.
Ему нужен был знак свыше, он попросил его. Он загадал на родео, но вышел на второе место. Значит, так и должно быть. Телефон надрывался, и никто, похоже, не собирался брать трубку. Наконец Итан сдался.
Это была его сестра.
— Дэнни и Дорин какие-то подавленные в последнее время, я звоню уже несколько дней. — Послышались помехи на линии, голос ее исчез, но потом появился снова:
— Мы с Эндрю решили, что надо их забирать, пусть потерпят еще месяц.
Итан почувствовал, как его сердце упало. Лэки нет. Скоро не будет и близнецов. И во что тогда превратится его жизнь?
— Скажи им об этом сама, — предложил Итан. — Сейчас я их позову.
Передав трубку детям, он вышел на крыльцо. Было очень холодно. При каждом его выдохе в воздухе образовывалось облако пара. А в Калифорнии, там, где Лэки, сейчас, наверное, хорошо. Через некоторое время он почувствовал, что не один.
— А, Гампи…
— Звонила Лэки. Сразу же, как только дети повесили трубку. Она хотела поговорить с тобой. Хотел тебе сказать, в следующем месяце начинается мое турне по школам.