– Что ж, своим присутствием вы сотворили из хмурого утра прекрасный день. И рад бы продолжить в том же ключе, но боюсь, дела не дадут. Поработаем?
– Конечно. Чем могу, как говорится…
Тем и добью.
Стоп. А как насчет Леси?
Вопросительный кивок в сторону дочери, и его ответный кивок в сторону сына.
Нет!
Ситуации не дал накалиться мой «большой и предусмотрительный».
– Ева, вы пока поработайте, а мы с Олесей прогуляемся до загонов, на днях привезли новых ездовых грифонов, думаю, ей будет интересно. – Вопросительный кивок дочери и ее сияющий взгляд в ответ, а затем снова мне: – И даже не вздумай переживать, там все безопасно, ручаюсь.
– Хорошо, развлекайтесь. – По очереди поцеловав дочь и мужа, даже не подумала отреагировать на то, как презрительно скривил губы Шенон. Не завидуй, мальчик, не завидуй. – Ваше величество? Идемте?
– Идемте, Ева Андреевна, идемте…
Оставив Шенона в одиночестве раздумывать о странном поведении взрослых, мы с Брианом отправились не очень далеко. Всего лишь немного по коридору, вниз по лестнице, и вот мы вошли в комнату, которую я назвала кабинетом. Классика. Камень, дерево, кожа. Большие размеры, огромное окно и шикарное кресло за массивным столом.
– Садись. – Взмах рукой на кресло попроще, но все равно кожаное и уютное. Устроившись за столом, император начал пристально рассматривать мое абсолютно невинное выражение лица. – Прекращай.
– ?
– Именно это. Играть потом будем, сейчас дело. Что с проклятием? Думала?
– Думала, – моментально посерьезнев, начала рассказывать: – Согласно моим выводам, проклятие, прозвучавшее «по заслугам», исполняется именно по заслугам. По данным вашего «эфира», мое прощение не обязательно. Наказание уже определено и закончится тогда, когда закончатся так называемые заслуги. А теперь вопрос – каковы они, ваши заслуги?
Почему ты не торопишься отвечать? А? Знаю-знаю, лихорадочно вспоминаешь все свои прегрешения… И сколько же их у тебя, что твое лицо мрачнеет, а ты сам подрываешься с места и идешь к буфету? Нет, одинокий император и незапертый буфет с многочисленными бутылками – верный путь к алкоголизму.
– Алкоголь с утра?
– Убил бы…
Это ты мне???
– Леся – девочка умная.
– Ладно. Живи. Так. – Выпив полбокала янтарной жидкости одним махом и закрыв буфет, Бриан вернулся в кресло, поставил локти на стол и, сложив пальцы домиком, полыхнул недовольным взглядом. – Андревна, с рубашками понятно, да и хрен с ними. Что за претензии к Шенону?
– Это не моя тайна, – не собираясь признаваться, упрямо поджала губы. – Но с воспитанием ты затянул. Где его мать?
А что? Это Рург боится спрашивать. Ежи, вышедшие на тропу войны, ничего не боятся. И даже рычащего демона. И его злого взгляда. И нет, ничего ты мне не сделаешь!
Интересно, я права или все-таки ошибаюсь? Не хотелось бы…
– Андр-р-ревна!
– Да?
– Ты… мм… – Пытаясь, видимо, выразить свои мысли цензурно, но доступно, император не мог подобрать точного определения и в итоге выпалил: – Ведьма!
– На том и стоим. Так что с ней? И не надо меня убивать взглядом. И не взглядом тоже. Можешь даже выматериться, но я все равно жду ответа. Выпей, если не можешь рассказать на трезвую голову. Но если ты думаешь, что я разрешу этому невоспитанному сосунку общаться со своей дочерью, то глубоко ошибаешься. Сначала сделай из него достойного кандидата, а потом поговорим.
– Ох, как ты заговорила!
– А что? Имею право. Моя дочь достойна лучшего, и даже не спорь. Минуту побыв в его обществе, я заявляю со всей ответственностью: твой сын недостоин моей дочери. Я – мать, и я не позволю портить жизнь своему ребенку, даже ради ваших великих целей. Тем более ради ваших Великих Игр. Или ты и своим сыном играешь? Не боишься доиграться до того, что станет поздно? Или хочешь, чтобы он пошел по стопам Рурга? Наверняка ведь знаешь, что с ним случилось сотню лет назад. А повезет ли Шенону так, как Рургу? Думал об этом?
– А ты злая… – Остыв и больше не испепеляя меня взглядом, демон задумчиво щурил глаза. – Что ж, раз уж я сам оплошал и теперь ты знаешь о моей цели, то готов услышать твои предложения.
– Мать Шенона. Где, почему и кто виноват? Рассказывай.
Нет повести печальнее на свете, чем повесть об измене. Банально. И грустно. Нет, он не оправдывал свой поступок – за эти годы ему хватило силы воли и твердости характера признать, что в этом виновата не только Алита. Хотя все началось именно из-за нее (он так считал). После почти пятидесяти лет брака появилась некоторая прохлада в отношениях, у нее начала часто «болеть голова», находились дела, участие в которых не предусматривало присутствия самого Бриана… А тут хорошенькая молоденькая демоница, уже который месяц ненавязчиво строящая глазки… Ну и как тут устоять тому, кто уже третий месяц не получал ласки?
Не устоял.
За что и поплатился. Медина (любовница) оказалась той еще идиоткой. Мало того что не стала скрывать свою связь с императором, так еще и сама, сама заявилась в покои к императрице и прямо с порога выдала, кто она и чем тут промышляет.
В отличие от Медины, Алита повела себя умнее – выслушала, усмехнулась… и пожелала счастья.
Пришедший вечером в ее покои Бриан нашел на кровати связанную магической веревкой Медину с бантом на голой заднице и записку «Раз тебе «это» нужнее – не буду мешать, но терпеть не стану». Неделя понадобилась императору, чтобы найти беглую пока еще супругу на одном из дорогущих курортов-лечебниц Земли.
Нашел. И понял, что оправдаться нечем. Всего один взгляд глаза в глаза, ее тонкая злая усмешка, и он решил, что его гордость дороже ее прощения. Он мужчина. Он демон. Он император. Он имеет право на все. И он ушел…
– То есть вот так? И это все?
– А что ты еще хотела?
– Например, признания, что спустя время ты понял, каким был идиотом.
– Нет.
– Зря.
– Не бери на себя больше, чем можешь. Она решила, что заставит меня поступить так, как хочет она.
– Это как же? – Усмехнувшись, с интересом изогнула бровь.
– Извиняться, умолять о прощении и уговаривать вернуться. Не бывало такого и не будет. Если она думала, что, отказывая мне в близости, ничего не получит в ответ, то это… – Всплеснув руками, потому что слова кончились, демон поморщился и отпил прямо из бутылки, которая уже давно стояла рядом с ним.
Да, на трезвую голову он это рассказывать не смог.
И его позиция мне противна.
– А ты не думал о причинах? Почему она начала тебе отказывать?