Юлии в постели не было.
Войдя в комнату, Хадасса увидела, что тут царит полный беспорядок. Сильно пахло остатками пищи. Пройдя на балкон, Хадасса увидела, что Юлия там. Она была совершенно одна, одетая в потрепанную длинную тунику. От легкого ветра туника облегала ее истощенное тело. Юлия опиралась о стену, как бы ища в ней опору, и смотрела на восток, на горы. Она выглядела крайне несчастной, и Хадасса невольно подумала, что не иначе, как она думает сейчас об Атрете. Когда-то он построил в тех горах прекрасную виллу, намереваясь увезти туда Юлию.
Хадасса неподвижно стояла и смотрела на Юлию, думая, осталась ли она такой же, какой была, или же жизненные обстоятельства изменили ее. Юлия опустила голову, и легкий ветер зашевелил тусклые локоны ее темных волос, падающих на плечи и на лицо. Вздрогнув, Юлия обхватила себя руками. И тут, повернувшись к балконной двери, она увидела Хадассу, лицо которой было закрыто покрывалом. В первое мгновение она испугалась и смотрела на Хадассу, не шевелясь.
— Рафа, — прошептала она.
Хадасса никогда не слышала, чтобы голос ее хозяйки был таким жалким.
Тот страх, который поначалу владел Хадассой, исчез. Она вспомнила немногие приятные моменты из жизни Юлии. Когда-то та была веселой и жизнерадостной девочкой. И теперь Хадасса с грустью смотрела на нее — тощую, бледную, изможденную болезнью.
Она подошла к Юлии ближе, и ее палка громко стучала по черепичному полу. Юлия продолжала смотреть на нее широко раскрытыми глазами, ничего не понимая.
— Пожалуйста, прости меня за то, что я вошла без доклада, моя госпожа. Но я стучалась, и никто не ответил.
— Добро пожаловать, — сказала Юлия, скорее чисто машинально, бессильно опускаясь на диван, стоявший у стены, и заворачиваясь в давно не стираное одеяло. Я здесь одна. Дидима и Троп бежали, как крысы с тонущего корабля. — Ее губы скривились в горькой усмешке. — Хотя они и так у меня практически ничего не делали. — Отвернувшись, она тихо добавила: — Мне даже лучше, что они ушли. Не надо голову ломать о том, как их продать.
— Прометей тоже ушел, моя госпожа?
— Нет. Я послала его в город, чтобы он нашел себе работу. — Она равнодушно пожала плечами. — Может быть, вернется, а может быть, и нет. Он ведь принадлежал Приму, а не мне. Прим был моим мужем… Если так его можно было назвать. — Юлия посмотрела на покрывало Хадассы и слегка нахмурилась. Она нервно подергалась, закутанная в свое одеяло. — Зачем ты пришла, госпожа Рафа? Ты ведь прикоснулась ко мне, и ничего не произошло. А врач сказал, что никакой надежды нет. — Юлия вздернула подбородок. — Может, ты пришла, чтобы посмотреть, подействует ли твое волшебство на этот раз? — За своей показной надменностью Юлия не смогла скрыть страха и безнадежности, отражавшихся теперь на ее лице постоянно.
— Нет, — тихо ответила Хадасса.
Юлии стало неловко, но ей нужно было как-то оправдывать свои поступки и свою надменность по отношению к другим.
— Наверное, ты никакая не целительница, как тебя называют.
— Вовсе нет.
На лице Юлии отразилось страдание, и она снова обхватила себя руками. Она отвернулась.
— Тогда зачем ты пришла?
Хадасса подошла ближе.
— Я пришла, чтобы спросить, не могу ли я остаться у тебя и заботиться о тебе, госпожа Юлия.
Юлия удивленно взглянула на нее.
— Остаться у меня? — С минуту она удивленно смотрела на женщину с закрытым лицом, и в это мгновение ее беззащитность и одиночество проявились с особой остротой. — Но у меня нет денег, чтобы платить тебе.
— Мне не нужны деньги.
— У меня нет денег даже на то, чтобы купить для тебя хлеба.
— У меня достаточно средств, чтобы позаботиться о нас обеих.
Юлия смотрела на нее не отрываясь, с неослабевающим удивлением.
— Ты… хочешь заботиться обо мне? — произнесла она дрожащим голосом. — Но зачем?
— Потому что это мой долг.
Юлия нахмурилась, ничего не понимая.
— Ты хочешь сказать, что врач передумал и послал тебя ко мне, чтобы позаботиться обо мне?
— Нет. Меня сюда прислал Господь.
Юлия слегка фыркнула.
— Господь? — сказала она приглушенным голосом. — А какому Богу ты поклоняешься?
Хадасса сразу почувствовала, как между ними возникла некая стена. Во взгляде Юлии она в этот миг увидела страх и настороженность. Подойдя поближе, она поставила свою палку перед собой, используя ее как опору. Она знала, что Бог привел ее сюда, чтобы сказать те самые слова, которые она когда-то уже сказала Юлии, — те слова, которые настроили Юлию против Хадассы, которые когда-то оказались для Хадассы смертным приговором.
О Господи, неужели настал час испытаний? В следующее мгновение Хадассе стало стыдно. Сколько раз в прошлом она так и не говорила ничего, пока не настал тот последний вечер с Юлией? Господи, прости меня. Каждый раз, когда я молчала, когда не использовала возможность проповедовать о Тебе, я отвергала Тебя.
— Я верю в то, что Иисус есть Христос, Сын живого Бога.
Над балконом нависла напряженная тишина. Даже ветер, казалось, затих от таких слов. И только слова веры Хадассы эхом отдались в воздухе.
Юлия задрожала и снова отвернулась, она сильно побледнела и вся напряглась.
— Скажу тебе откровенно, Рафа. Твой Бог не посылал тебя ко мне.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что я знаю это.
— Откуда ты это знаешь, госпожа Юлия?
Юлия снова повернулась и посмотрела на Хадассу широко раскрытыми и полными страдания глазами.
— Потому что, если у какого-то бога и были причины проклясть меня, так это у твоего Бога.
Услышав такой ответ, Хадасса почувствовала надежду.
— Я хочу попросить тебя только об одном, — сказала Хадасса, когда убедилась, что не заплачет.
— Так, вот и настал важный момент, — саркастически сказала Юлия. — Пожалуйста. Что ты от меня хочешь? Договориться о цене?
— Я прошу тебя не называть меня Рафа.
На лице Юлии отразилось удивление.
— И это все?
— Да.
Юлия сощурила глаза.
— А почему?
— Потому что это только прозвище, которого я к тому же недостойна. Его мне дали из добрых, но все же ошибочных побуждений.
Юлия растерянно смотрела на нее.
— И как же ты хочешь, чтобы я тебя называла?
Сердце Хадассы бешено заколотилось. Она хотела было назвать ей свое подлинное имя, но что-то ее удерживало от этого. О Господи. Я совершенно не похожа на Хадассу-Есфирь, которая спасала людей. Я совершенно недостойна ее. Отец, покажи мне, кто я для Юлии. Дай мне то имя, с которым я могла бы остаться с Юлией. И которым Юлия могла бы меня достойно назвать.