– Я не занимаюсь заводской мебелью, ма. – Хэл старался удержать улыбку. – Я реставрирую штучный товар. Это особое мастерство. Совсем не та работа, о которой вы говорите.
– Когда мы начинали свое дело, то первые два года дела шли из рук вон плохо, – быстро добавила Дейзи.
– У Хэла есть несколько заказов на подходе, – сказала Камилла, протягивая под столом руку к мужу. – Сейчас для всех наступило затишье.
– Не такое уж и затишье, – сказала ее мать.
– Я живу одним днем, ма, но я хорошо справляюсь с тем, что делаю. У меня отличный бизнес. Я пока не готов от него отказаться.
– Да, конечно, только смотри, как бы не обанкротиться. А то потянешь всех за собой. И Камиллу, и Кейти.
Лицо Хэла окаменело.
– Не имею ни малейшего намерения обанкротиться.
– Никто никогда не собирается стать банкротом, Хэл.
– Достаточно, дорогая.
Миссис Бернард повернула к мужу по-детски недовольное лицо.
Последовала долгая пауза.
– Кто хочет еще чего-нибудь? – спросила Дейзи, стараясь заполнить паузу.
Готовясь к встрече, она отыскала в одном из шкафов старую керамическую миску ручной работы и наполнила ее до краев фруктовым салатом.
– У вас есть мороженое? – поинтересовалась Кейти.
– Я не ем фруктов, – сказала миссис Бернард, вставая, чтобы убрать со стола тарелки. – Приготовлю для всех нас чай.
* * *
– Не принимайте слова мамы слишком близко к сердцу. – Камилла появилась в кухне, когда Дейзи вычищала тарелки. – На самом деле она не такая вредная. Все это наносное.
– Но очень правдоподобное, – пошутил Хэл, возникая за спиной жены.
Дейзи успела заметить, что он повсюду ходил за Камиллой. И она уже не знала, то ли он хотел защитить жену, то ли не мог без нее обойтись.
– В душе она хорошая. Правда, всегда была… резковата, что ли. Что скажешь, Хэл?
– По сравнению с твоей матерью стальное лезвие выглядит пушинкой.
Камилла повернулась лицом к Дейзи, и та устремила взгляд на ее рот.
– Вообще-то, к вам она хорошо относится. Вы ей нравитесь.
– Что? Она так сказала?
– Разумеется, нет. Но мы-то понимаем.
– По тому, как она не подстерегает вас по ночам, чтобы высосать кровь, не подкрадывается, капая слюной.
Дейзи нахмурилась:
– Как-то не верится… Вы меня удивили.
Камилла ярко улыбнулась мужу:
– Это была ее идея, чтобы мы все сюда приехали. Ей показалось, что вам одиноко.
Дейзи улыбнулась. Слабая радость, что миссис Бернард все-таки ей симпатизировала, была омрачена мыслью, что теперь она превратилась в объект жалости. Двадцать восемь лет жизни ей все завидовали, и мантия сочувствия плохо на ней сидела.
– Как мило с вашей стороны, что вы сюда приехали. Я имею в виду всех.
– Мы получили удовольствие, – сказал Хэл. – Если честно, нам не терпелось увидеть дом.
Дейзи вздрогнула от его слов, но Камилла как будто ничего не заметила.
– Она, знаете ли, никогда не принимала здесь гостей, – сказала Камилла, поглаживая по голове Ролло. – Этот дом всегда был ее маленьким убежищем.
– Не таким уж маленьким.
– Мы приезжали сюда лишь изредка. Папа вообще не любил этот дом, поэтому он никогда не был семейным.
– И вы не будете о нем жалеть?
– Не буду. Большинство незнакомых домов для меня лишь серия препятствий.
– А вы не возражали? Что она от вас прячется?
Камилла повернула лицо к Хэлу и пожала плечами:
– Полагаю, мы с этим давно смирились. С тем, что у мамы должно быть собственное пространство.
– Наверное, для каждой семьи характерна чудаковатость, – заметила Дейзи, чью семью в этом нельзя было упрекнуть.
– Да, но у кого-то ее больше, чем у других.
* * *
Несколько часов спустя Хэл и Камилла рука об руку неспешно возвращались домой, Ролло бежал на несколько шагов впереди, Кейти носилась туда и обратно, завязав какую-то игру с краями дорожных плит. Временами она налетала на родителей, втискивалась между ними и требовала, чтобы ее покачали, хотя была слишком высокой и тяжелой для этого. Вечера стали чуть светлее, владельцы собак и любители вечерних прогулок выглядели менее напряженными. Они шагали с поднятой головой и уже не боролись с ветром. Хэл кивнул, здороваясь с владельцем газетного киоска, который как раз закрывался на ночь, и они свернули за угол, на свою улицу. Кейти побежала вперед, завидев какую-то подружку в конце дороги.
– Прости за маму.
Хэл обнял жену:
– Все в порядке.
– Нет. Не в порядке. Она знает, что ты работаешь изо всех сил.
– Забудь. Она просто волнуется из-за тебя. Думаю, любая мама поступила бы так же.
– Ничего подобного. Во всяком случае, они не были бы так грубы.
– Это верно. – Хэл остановился, чтобы поправить шарф на Камилле, который начал сползать вниз. – Знаешь, возможно, она права, – сказал он, пока жена застегивала воротник пальто. – Тот антиквар, скорее всего, водит меня за нос. – Он вздохнул достаточно громко, чтобы Камилла услышала.
– Что, все так плохо?
– Мы должны быть совершенно честны друг с другом, – невесело улыбнулся он, повторив слова семейного психолога. – Ладно… Дела идут неважно. Я даже думал, не перенести ли мне работу к нам в гараж. Глупо платить за мастерские, когда… когда в них ничего нет…
– Но Дейзи сказала, что попробует найти…
– Либо так, либо вообще свернуть бизнес.
– Я не хочу, чтобы ты сдался. Твое дело для тебя важно.
– Вы для меня важны. Ты и Кейти.
«Но рядом со мной ты становишься слабым, – подумала Камилла. – Я почему-то вызываю в тебе чувство приниженности. Бизнес – единственное, что держит тебя на плаву».
– Мне кажется, тебе следует подождать еще немного, – вслух сказала она.
* * *
Дейзи планировала провести вечер за разбором образцов тканей. На душе у нее стало чуть легче. Уходя, Камилла пригласила ее в салон на процедуру. Бесплатную. Если она согласна сделать что-нибудь экстравагантное. Миссис Бернард взялась присматривать за Элли на более регулярной основе, спрятав свое явное удовольствие под длинным списком условий. Мистер Бернард посоветовал ей не позволять всяким особам помыкать собой, мигнув в сторону жены. Элли, устав от всеобщего внимания, заснула на удивление безропотно. Дейзи уселась на террасе и завернулась в плед, спасаясь от вечерней прохлады. Она смотрела на море и лениво потягивала сигарету, пока работала, забыв на короткое время о своем одиночестве. Или почти забыв. Такого благостного состояния могло хватить на несколько дней. Поэтому ей показалось вдвойне несправедливым, что судьба в образе давно молчавшего мобильного телефона вознамерилась разрушить ее временное равновесие.