Они быстро отошли.
— Спасибо, Джоани, я ценю твою заботу, — вздохнул Пол.
Она улыбнулась, стараясь подбодрить его.
— А как же дети? — задала она вопрос.
Пол пожал плечами.
— Дети? Это скорее ее дети, чем мои, Сильвия позаботилась об этом.
— Мне искренне жаль, Пол. Но ведь ты наверняка догадывался, что такое может произойти?
— Представь себе, нет. Если бы догадывался, принял бы меры.
Джоани никогда не видела его в таком состоянии. В какой-то мере она испытывала ревность к женщине, которая вызвала у него такую реакцию.
— А где же ты живешь, Пол? — спросила она.
— Пока в отеле, а там посмотрим.
Она была уязвлена тем, что он не пришел к ней. Хотя почему он должен был прийти?
— Ты мог бы переночевать у нас, ты это знаешь.
Пол вновь был готов к бою.
— Если бы она обнаружила, что я у тебя, а ты…
Он не закончил фразу, но она сделала это за него.
— Проститутка…
Он злобно расхохотался:
— Да, Джоани, да! Представляешь, как это сыграло бы Сильвии на руку! — Гнев снова прорвался наружу. — Подлая тварь! — вскричал он.
Внезапно он подумал о том, что в ходе бракоразводного процесса ему придется отчитываться обо всех статьях дохода, а легальных статей у него было не так уж и много. С одной стороны, это хорошо, о его реальных заработках Сильвия могла только догадываться, но с другой, — если ее не устроит предложенная сумма, ему не избежать серьезного разбирательства.
— Не знаю, Джоани, что и делать.
Она пожала плечами.
— Не знаю, Пол. Найди хорошего адвоката, определи свои позиции. Мне ли тебя учить!
Он кивнул.
Джоани подлила ему спиртного и нежно погладила по плечу. Он накрыл ее руку своей ладонью.
— Ах ты моя милая, разумная Джоани.
— Не жалей денег, Пол. Урегулируй этот вопрос с Сильвией и не тяни с этим.
Он готов был согласиться с ней, но и деньги на ветер бросать не хотелось.
— Дешевле будет решить вопрос по-другому, — сказал он наконец.
Джоани не знала, шутит он или говорит всерьез. Надеялась, что шутит.
Девушки, стоявшие за дверью, — они и не думали никуда уходить — едва сдерживали свои эмоции. Джоани всегда нравилась им, но теперь, когда она так говорила с Полом Мартином, они восхищались ею.
Лорна Брайт сидела с подружками своей дочери. Летиция, как это часто бывало, прогуливала школу. Все присутствующие злословили. Девочкам нравилось бывать у Лорны. Здесь они могли пить, курить и принимать наркотики. У Лорны можно было делать все, что заблагорассудится.
Дом был грязный. Запах кошачьей мочи и нестиранного белья бросался в нос чуть ли не с улицы. Занавески были опущены, а общая комната освещалась лишь мерцанием телевизора, который никогда не выключали, даже ночью.
Лорна ничего не заподозрила, когда раздался громкий стук в дверь. Она открыла, надеясь на приход новой группы гостей. Ее тяжелый живот свисал с толстого торса и выпирал из-под джинсов. На ее грязных ногах были надеты пластиковые шлепанцы, а макияж отличался такой небрежностью, что лицо казалось испуганным.
Когда она увидела перед собой Джон-Джона Бруера, улыбка тотчас сошла с ее лица.
— Спокойно, Лорна.
Джон-Джон прошел в квартиру, будто был ее хозяином. Его нахмуренные брови наглядно отражали то, что он думает о месте, в котором оказался, и Лорна впервые в жизни почувствовала смущение. Хорошо бы заполучить такого, как Джон-Джон. Он обеспечил бы ей во всех отношениях легкую жизнь.
Сидевшие на кухне девочки казались возбужденными. Бетани была в ужасе. Пятьдесят фунтов и кольцо Джоани по-прежнему довлели над ней.
— Убирайтесь!
Его голос был спокойным, но не терпящим возражений. Повторять дважды не потребовалось. Уход был шумным и хаотичным.
Лорна в страхе наблюдала за происходящим.
Когда они остались одни, он взглянул на ее дочку и улыбнулся ей.
— Иди посмотри телевизор и закрой дверь, оʼкей?
Она кивнула, не заботясь о том, что происходит вокруг. Джон-Джону бросились в глаза ее худые, как палки, руки. На теле у нее были синяки, а глаза какие-то безжизненные. Девчонка грязная, и пижама, надетая на ней, явно не стиралась уже много времени.
Когда она вышла, Лорна выдавила из себя жалкую улыбку.
— В чем дело, Джон-Джон?
Он внимательно разглядывал ее, понимая, что это выводит ее из терпения. Наконец, спустя некоторое время, которое показалось Лорне слишком долгим, он спокойно спросил:
— Это ты дала тазепам моей сестре Жанетте?
Она не ответила, но теперь, по крайней мере, знала цель его прихода.
Джон-Джон видел, как она изыскивает способ выкрутиться из сложного положения. Затем, вздохнув, он сказал:
— У тебя есть последний шанс, прежде чем я вгоню еще неродившегося ребенка ударом кулака в твою грудь. Так давала ты моей сестре тазепам или нет?
На самом деле он не собирался приводить свою угрозу в действие, но она не знала об этом и поэтому кивнула.
— А ты знала, для чего он ей понадобился? Отвечай внятно, пожалуйста.
Она опять кивнула, проявляя видимые признаки страха. Он чувствовал, как страх исходит от нее волнами. Она даже подпрыгнула, когда он сделал шаг по направлению к ней.
— От него не будет вреда, Джон-Джон. Честно! Своей дочери я даю его регулярно.
Он плюнул на пол в знак полного неуважения к этой беременной девахе, кроме того, на кухне стояла такая вонь, что он не мог ее дольше выносить. Он поднял руку, чтобы смахнуть кудри с глаз, и Лорна попятилась назад, думая, что он хочет ее ударить.
— Не бойся, на этот раз я ничего не сделаю, Лорна. Но если узнаю, что ты продолжаешь развращать детей, то вернусь. Тебе понятно?
— Д-да, — пробормотала она. На ее лице уже не осталось естественного цвета.
— Если встретишь кого-нибудь из моей семьи, беги прочь, именно беги. А если заговоришь, я сведу с тобой счеты, когда родится этот ребенок, понятно?
Не дожидаясь ответа, он ушел, считая свою задачу выполненной. Теперь Лорна дважды подумает, прежде чем сотворить очередную пакость.
Но чувство досады не покидало его. Допустим, она отстанет от чужих детей, но ее собственная дочь будет по-прежнему страдать. Лорну не лишат родительских прав, хотя надо бы.
Как все несправедливо устроено.
Его бедная мать делает все, чтобы накормить и одеть их. В сущности, у них есть все, что нужно детям: любовь, набитый едой холодильник и крыша над головой. Но из-за того, что Джоани — проститутка, к ней относятся как к недостойному человеку. Даже Лорну ставят выше ее.