Совсем иначе все сложилось с тетей Паолой, которая пережила собственного мужа на семь лет и умерла от рака молочной железы. Последние недели ее жизни были наполнены нестерпимой болью, но она держалась мужественно, ни разу не пожаловалась и, как могла, старалась утешить растерянных детей. Мама, срочно выехавшая в Виареджо и проведшая несколько дней у постели умирающей, говорила потом, что такого мужества и самообладания перед лицом смерти она не видела никогда. И вряд ли когда-нибудь увидит.
Она — святая, примерно так выглядел общий вердикт.
Несмотря на тяжкий недуг и полную обездвиженность, непохоже, чтобы Себастьян умирал.
Возможно, он давно умер именно как Себастьян — яхтсмен, дайвер, гонщик, парашютист, лихой наездник, брат своего брата, половина целого. Да и самого целого, воспетого в фотографиях, больше не существует. Но Лео как-то удалось справиться с ситуацией: Алекс не видел его мрачным, потерянным, чересчур задумчивым. В нем не было и намека на скорбную тайну, напротив, он излучал уверенность и полное довольство жизнью. А о его самодостаточности и говорить не приходится.
А ведь Алекс наслышан о том, как ведут себя близнецы. Этому была посвящена не одна телевизионная передача, где подробно объяснялось, что связь между близнецами намного крепче, чем связь между просто братьями и просто сестрами. Она затрагивает очень тонкие ментальные сферы, и иначе, как чудом, ее не объяснишь. Даже будучи разлученными в детстве (случается и такое), они женятся на похожих женщинах, совершают похожие поступки и похоже ведут себя в разных жизненных ситуациях. Стоит одному из них обжечь руку где-нибудь в Тренто, как у другого, находящегося в Больцано, тут же возникает покраснение, а то и болячка — на том же самом месте, на той же самой руке. И даже если одного из близнецов переместить, к примеру, в Порту — результат не изменится.
Этот нехитрый пример особенно потрясает Алекса.
Наверное потому, что связь между ним и Кьярой никогда не была достаточно крепкой. Несколько лет назад она перенесла на ногах тяжелый грипп и чуть не умерла от осложнений, а Алекс ничего не почувствовал. Жил своей собственной, ничем особо не омрачаемой жизнью, а о болезни сестры узнал лишь спустя полгода, в разговоре с мамой.
Мы не хотели волновать тебя, — сказала мама.
А один из близнецов (если с другим случается нечто экстраординарное) начинает смутно волноваться сам по себе, без всяких видимых на то предпосылок. И без всякого GPRS он может примерно определить местоположение второго из тандема и определить, все ли с ним в порядке или — не дай Бог — никакого порядка нет и нужно экстренное вмешательство. Даже обзаведясь семьями и наплодив детей, близнецы остаются самыми близкими людьми. Информация, которую они получают друг от друга, не всегда линейна, она может быть зашифрована в снах и видениях; во всем том, что принято называть знаками судьбы.
Наверное, близнецы, выступая единым целым, не чужды экстрасенсорике.
Алекс не особенно верит в экстрасенсов и даже позволяет себе иронически улыбаться, когда видит на экране телевизора какую-нибудь femme fatal, опутанную дешевыми оберегами и амулетами, с ящерицей на плече, со стеклянным шаром судьбы в руках. Но сейчас, попав в непростую ситуацию, он не отказался бы от ее услуг. От чьих угодно услуг, пусть только скажут, что ему делать. Где искать Лео, а следовательно, и Кьяру. И как выбраться из западни.
Если бы Себастьян оставался тем, кем он был раньше (яхтсменом-дайвером-далее-по-списку, но прежде всего — дееспособным братом Лео), можно было бы обратиться за помощью к нему. Вот черт, Алекс уже обращался за помощью! — колотился в дверь дома на пустоши, бросал камешки в стекла. Результат нулевой.
Раздавленный болезнью, Себастьян мог стать синьором Марчелло (подлой душонкой), а мог стать тетей Паолой (святой). Но не исключен и третий вариант, именно его Алекс видит сейчас перед собой:
Себастьян больше не Себастьян. Он — мумия.
Растение.
Глупо кормить себя сказками о живущем в доме, там, внутри, никого нет. А есть только это растение, выставленное на подоконник.
Алексу только показалось, или мумия пошевелилась?
Это не поворот головы, не взмах рукой — что-то гораздо более неуловимое. Должно быть, Себастьян моргнул или облизал губы кончиком языка.
— Хотите пить, Себастьян?..
Алекс — сама услужливость, не дожидаясь ответа, он бросился за ширму, в больничный закуток. И тут же обнаружил искомое: небольшой керамический поильник с водой. Примерно такой же, только другого цвета, стоял у кровати синьора Марчелло.
Вернувшись к креслу, Алекс осторожно приложил носик поильника к губам Себастьяна. Поначалу никакой реакции не возникло, губы несчастного даже не подумали разомкнуться. Что делать теперь — попытаться влить воду в глотку насильно? Что в таких случаях делала тетя Паола? А Лео? Может быть, Себастьян вообще не хочет пить. Может быть, ему просто холодно… Хотя нет. Если он не ощущает собственного тела, то вряд ли почувствует и холод.
Пока Алекс размышлял, в намертво склеенных губах мумии образовалась щель. Достаточная для того, чтобы просунуть в нее керамический отросток. Слегка нагнув поильник, Алекс пронаблюдал за перемещением воды в горло: глоток, еще один и еще. Глотки сопровождало легкое пощелкивание, шея Себастьяна напряглась, кадык дернулся, и Алексу вдруг стало до слез жалко несчастного парня.
— Так лучше? — спросил он после того, как Себастьян сделал еще пару глотков. — Что-нибудь еще?..
Ответа снова нет, но Себастьян стал хотя бы моргать. Пусть и изредка. Помнится, до авантюры с тоннелем Алекс сожалел, что при нем не оказалось комиссара Рекса, чтобы направить его к маленькой, свободно болтающейся дверце, устроенной в большой двери специально для животных — где-то на задворках дома. Если нет собаки, может, и кошка сгодится?
— Что случилось с Даджи, Себастьян?..
Ай, да Алекс, до чего он хитрый и ловкий! Даже Кьяра, давно и плотно сотрудничающая с полицейскими кругами Вероны, не смогла бы придумать лучшего вопроса, чтобы разговорить мумию. Судя по тому, как спокойно сидела Даджи на руках у близнецов, она была любима. Она была членом семьи (вписывать в фотографию имя посторонней кошки никому и в голову не придет). Так что Сэбу и Лео повезло намного больше, чем Алексу, у которого никогда не было домашних любимцев. В жизни Алекса имела место лишь случайно встреченная живность. Мертвый ястреб, мыши-полевки, полуобглоданный труп лисенка, даже парочка жуков с жесткими надкрыльями — Алекс в любую минуту может вызвать в памяти всех этих, малознакомых ему персонажей. В мельчайших патологоанатомических подробностях.
А ведь Алекс — совершенно обычный человек, с нетренированным умом и такими же нетренированными мышцами. То ли дело близнецы!..
Себастьян просто обязан вспомнить Даджи. Вспомнив, он станет мягче, ведь животные для того и существуют, чтобы смягчать душу человека, даже самую черствую. Себастьян вспомнит и поймет, что дружелюбно улыбающийся Алекс не враг. Он — друг. Прежде всего друг Лео, Алекс и пришел в «Левиафан» как друг Лео; откликнулся на призыв о помощи. А другу Лео по определению не может быть безразлична судьба брата Лео.