В помещении смолкли все реплики и звуки, повисла тишина. Тедди мгновенно побагровел:
— Не понимаю, в чем тут проблема? Если кого-то не устраивает…
Его перебил инспектор, с мягкой улыбкой подняв ладонь:
— Дорогой Тедди, давай вернемся к нашим вопросам. Вопрос на всякий случай — я понимаю, если бы кому-то из вас было что-то известно, вы бы сами обратились в полицию, и все-таки… Никто не видел чего-нибудь, относящегося к убийству, на том самом турнире? Быть может, кто-то из вас если не видел сам, то слышал разговоры в городке по поводу проскакавшего всадника-убийцы или лошади, когда она возвращалась к конюшням, что-то еще, так или иначе относящееся к случившемуся?..
В ответ все только дружно замотали головами — никто ничего не видел, не слышал. Инспектор кивнул.
— Хорошо. Тогда я хотел бы познакомиться с пажом профессора Хатвилла, от услуг которого в интересующий нас день он неожиданно отказался. Он здесь?
Рыцари расступились, и нам навстречу шагнул парень, которого с первого взгляда я назвал про себя бесцветным. Представьте себе доходягу среднего роста, самой что ни на есть средней, серенькой и ничем не примечательной внешности — жидкие волосы светло-каштанового цвета, щелки крошечных карих глаз, бесцветные губы; вся одежда — того же коричневого оттенка. Такого увидишь и тут же забудешь.
— Это я, — произнес он бесцветным голосом. — Меня зовут Джим Патсон, я — студент профессора Хатвилла. Задавайте свои вопросы.
Могу поспорить на что угодно: инспектор Бонд, как и я, с первого взгляда ощутил к парню неприязнь. Серый, неприметный — это еще полбеды! Самое неприятное, что при всем при том на его ничем не примечательном лице то и дело появлялась кривоватая усмешка, он то и дело бросал на собеседника быстрые хитрющие взгляды, тут же «скромно» опуская глазки.
— Давайте выйдем и немного прогуляемся, — предложил инспектор, пытаясь улыбнуться неприятному Джимми максимально доброжелательной улыбкой. — Побеседуем на свежем воздухе.
Говоря о свежем воздухе, инспектор, возможно, просто использовал устойчивое выражение, но когда пару минут спустя мы брели по круговой дорожке площадки у конюшни, где лошадям устраивают короткие разминки, я вдруг вздохнул полной грудью. Что ни говори, а в раздевалке доблестных рыцарей был далеко не свежий воздух.
— Расскажите подробно, как все было в интересующий нас день, — сразу же задал первый вопрос инспектор. — Во сколько вы должны были прийти тогда, чтобы помочь профессору облачиться в доспехи?
С первого же вопроса Джимми продемонстрировал свой стиль диалога: отвечал не сразу, тщательно обдумывал каждое слово, словно ожидая подвоха, а затем, не менее тщательно поразмышляв, давал предельно краткий ответ, явно не желая сболтнуть ничего лишнего.
— Обычно я прихожу за час до начала турнира, как и все, — наконец-то прозвучал его ответ. — Но вчера профессор заранее позвонил мне и сказал, чтобы я не приходил — он уже сам оделся, чтобы немного покататься на своей лошади Динни.
Инспектор внимательно смотрел на бледное лицо с опущенными глазами.
— Вы не удивились этому звонку?
Джимми вяло пожал плечами, упорно не поднимая глаз.
— Почему я должен удивляться? Накануне я пытался отпроситься у профессора, чтобы съездить по делам в Бирмингем, но тогда он мне отказал.
Повисла пауза — мы молча шли, никто не произносил ни слова.
— И вы отправились в Бирмингем? — наконец не выдержал инспектор.
Джимми бросил на него короткий взгляд, тут же вновь уставившись на свои мерно шагающие ноги.
— Нет. Так как накануне профессор мне отказал, я перестроил свои планы.
Инспектор вздохнул — краткие ответы и продолжительные паузы в речи парня кого угодно могли вывести из себя.
— И чем вы занялись — как конкретно вы перестроили свои планы?
— Это не имеет отношения к вашему следствию.
— Извините, но, имеет или нет, решать не вам. Так чем вы занимались в тот день, получив столь неожиданный отгул?
Парень дернул плечом, бросив косой взгляд на инспектора; короткое молчание, по всей видимости, наполненное размышлениями над тем, как лучше ответить, и, наконец, раздался его тусклый голосок:
— Я отправился на турнир.
— Значит, вы все-таки отправились к замку. Сразу после звонка?
— Я же сказал: я пошел на турнир. Мне ни к чему было отправляться за два часа до его начала.
— Вы пришли к началу турнира?
— Именно.
Очередная пауза.
— И вы видели, как погиб Зеленый рыцарь — то есть ваш профессор?
Джимми вновь вяло пожал плечами.
— Как и все.
К этому моменту даже на редкость терпеливый и миролюбивый инспектор почувствовал раздражение. Он резко остановился на месте, развернувшись к бледному Джимми:
— Сообщите мне ваш адрес.
Джимми мрачно пробубнил название улицы и номер дома и поинтересовался, собирается ли полиция проверять честность его показаний.
— Разумеется, мы опросим всех соседей, чтобы уточнить, где на самом деле вы находились сразу после звонка профессора.
Парень в очередной раз умолк, предавшись размышлениям, после чего неожиданно поднял взгляд на инспектора и сделал заявление, не дожидаясь вопроса:
— Я не все время был дома. Я выходил просто прогуляться по городу. У меня немного болела голова.
Инспектор кивнул, внимательно рассматривая бледное лицо Джимми с невыразительными глазами.
— Хорошо. Значит, вы прогулялись по городку. А во сколько вы были на месте турнира? Постарайтесь ответить как можно более точно.
Парень облизал губы кончиком языка.
— В начале первого. Точнее сказать не могу — я не смотрел на часы.
Инспектор, похлопав Джимми по плечу, продолжил движение.
— Джимми, скажите откровенно: что вы ощутили, когда увидели, что из груди вашего профессора торчит копье?
Пауза.
— Но это же был не профессор.
— Но тогда вы этого не могли знать.
Очередная пауза.
— А что я должен был ощутить?
— Об этом я спрашиваю вас, Джимми.
Парень криво усмехнулся и неопределенно пожал плечами:
— Ничего особенного. Он же мне не родной отец! Я просто пошел домой. Не люблю подобные трагедии — все, что связано с кровью. А труп был весь залит ею, меня сразу замутило.
— А когда вы услышали, что на самом деле убит был другой человек?
— Сегодня, в раздевалке клуба, все только это и обсуждали.