— О-о-у-у-у-ах-х!
Огни завертели Джонни волчком и позволили ему плавно скользнуть на землю.
— Кто вы?
Огненная линия запела на высокой ноте, прошила мрак и рассыпалась искрами. Они оставляли в воздухе светящиеся следы, которые постепенно сложились в знакомый силуэт, словно очерченный неоном.
— До этой ночи, — ответствовал новоприбывший, в чьей окладистой бороде потрескивало электричество, — я полагал, что я Уильям Банни-Лист. Ты лучше вон туда посмотри!
От надгробий поднялись голубые светящиеся арки. Они облепили темную громаду бульдозера и замельтешили над ним, окутав сиянием.
Заурчал мотор.
Залязгали рычаги.
Бульдозер стронулся с места. Прутья ограды со звоном разлетелись в стороны. Кирпичное основание раскрошилось.
В кружении огней бульдозер неумолимо двигался вперед.
— Эй! Стойте!
Застонал металл. Мерный рокот дизеля сменился назойливым глухим стуком.
Светляки повернулись и посмотрели на Джонни. Внимательно — он это почувствовал.
— Что вы делаете?!
Один из светляков преобразился в мерцающий абрис Олдермена.
— Но разве живые не этого хотели? — спросил он. — Кладбище нам больше не нужно. И если кто-то что-то с ним сделает, это должны быть мы. По справедливости.
— Но вы говорили, что это ваш дом! — сказал Джонни.
В воздухе обрисовалась миссис Сильвия Либерти.
— Мы не оставили здесь, — отчеканила она, — Ничего, Что Было Бы Нам Хоть Сколько-нибудь Дорого.
— Сила привычки, — сказал Уильям Банни-Лист, — вот что слишком долго стреноживало трудящихся. В этом я оказался прав.
— Гадкий большевик, которому не мешало бы побриться, увы, Совершенно Прав, — вздохнула миссис Либерти и рассмеялась. — На мой взгляд, мы слишком долго терзались из-за того, чем перестали быть, нимало не задумываясь о том, чем можем стать.
— Ротшильдами от времени, — с треском материализовался мистер Эйнштейн.
— Способными проникать в измерения, доступные далеко не каждому, — электролампочкой вспыхнул мистер Флетчер.
— Свободными от оков бренной плоти, — прибавил Олдермен.
— С Бесконечным Дополнительным Временем, — выдохнул Стэнли Нетудэй.
— Заговоренными, — молвил мистер Порокки.
— Пришлось разложить все по полочкам, — сказал мистер Флетчер. — Как же иначе. Надо забыть, кем ты был раньше. Это первый шаг. И перестать бояться призраков прошлого. Тогда получаешь возможность выяснить, кто ты теперь. Кем можешь стать.
— Поэтому мы отбываем, — сообщил Олдермен.
— Куда?
— Куда глаза глядят. Будет очень интересно узнать, с чем это кушают, — усмехнулся Соломон Эйнштейн.
— Но… но… мы же отстояли кладбище! — ахнул Джонни. — Было собрание! И Бигмак… и я выступил… и телепередача… там столько про него говорили! Никто ничего не будет здесь строить! Сюда натуралисты приходили, и вообще! Разверните бульдозер! Мы спасли кладбище.
— Но оно нам больше не нужно, — сказал Олдермен.
— А нам нужно!
Мертвецы воззрились на него.
— А нам нужно, — повторил Джонни. — Нам… нам очень нужно, чтобы оно было…
Пыхтел дизель. Бульдозер мелко подрагивал в такт. Мертвецы — если это еще были мертвецы, — казалось, задумались.
Потом Соломон Эйнштейн кивнул.
— Чтоб я так жил, мальчуган прав, — сказал он писклявым от волнения голосом. — Куда деваться, каждому таки свое! Живые должны помнить, мертвые — забывать. Сохранение энергии.
Грохот дизеля смолк.
Мистер Порокки поднял руку. Она сверкала, как фейерверк.
— Мы вернулись попрощаться. И поблагодарить тебя, — сказал он.
— Да подумаешь…
— Ты выслушал. Ты рискнул. Ты был там. Медали дают и за то, что ты был в определенное время в определенном месте. Тех, кто просто был там, люди забывают.
— Да. Я знаю.
— Но теперь… нам пора.
— Нет, погодите… — сказал Джонни, — я должен спросить…
Мистер Порокки обернулся.
— Да?
— Э…
— Да?
— А… ангелы? Ну, вы понимаете… Или… всякие там черти? Очень многие хотели бы знать.
— О нет. Сомнительно. Ничего… этакого. Это выдумки живых. Нет.
Олдермен потер бесплотные руки.
— Я думаю, все обстоит гораздо интереснее.
Мертвецы уходили. Некоторые на ходу вновь превращались в сияющий туман.
Кое-кто направился в сторону канала. Там виднелась лодка. Очертаниями она смутно напоминала гондолу. На корме, опираясь на уходящий в воду шест, стояла темная фигура.
— Вот мой транспорт, — сказал Уильям Банни-Лист.
— Какой-то он немножко… извините, нереальный, — сказал Джонни.
— Ну, я полагаю, попытка не пытка. Не понравится, переберусь куда-нибудь еще, — сказал Уильям Банни-Лист, ступая в гондолу. — Вперед, товарищ!
— ВПЕРЕД ТАК ВПЕРЕД, — согласился перевозчик.
Лодка скользнула от берега. Канал был всего несколько метров шириной, но казалось, что она уплывает в дальнюю даль…
Над водами разносились голоса.
— А знаете, если приспособить сюда подвесной мотор, она полетит как птица.
— МНЕ НРАВИТСЯ ТО, ЧТО ЕСТЬ, МИСТЕР БАННИ-ЛИСТ.
— А сколько это примерно будет стоить?
— ВЫ ИСПЫТАЕТЕ НАСТОЯЩЕЕ ПОТРЯСЕНИЕ.
— На вашем месте я не стал бы ручаться…
— Не знаю, куда он плывет, — сказал Олдермен, — но, прибыв на место, он непременно бросится менять заведенный порядок вещей. Наш Уильям немного консервативен…
С берега донеслись щелчки и гудение. Эйнштейн и Флетчер гордо восседали в чем-то вроде… отчасти оно смахивало на электронную схему, отчасти — на автомобиль, а отчасти на материальное воплощение математики. Конструкция светилась и шкворчала.
— Недурственно, а? — сказал мистер Флетчер. — Слыхали про локомотив истории?
— Так вот, это — ероплан фантазии, — похвастал Соломон Эйнштейн.
— Хотим кое-что хорошенько рассмотреть.
— Таки да. И начнем… со всего.
Мистер Флетчер радостно стукнул по боку машины.
— Да! Небо — это что-то, мистер Эйнштейн.
— Не то слово, мосье Флетчер!
Контуры разгорелись ярче, слились, сомкнулись, стали больше напоминать схему. И машина исчезла. Но за миг до того Джонни углядел, что она стремительно ускоряется.