— Да? С ним все в порядке? Скажите, что у него все хорошо!
— Ваш муж настоящий боец, — улыбнулась она. — Операция прошла успешно, но впереди тяжелый восстановительный период, и вам придется круглосуточно быть рядом.
Я кивнула.
— Да, кстати. Мне нужно ваше удостоверение личности, чтобы оформить документы на выписку.
Я потянулась за сумочкой, однако ее нигде не было. Она так и осталась в ресторане той ночью, когда я ездила к Эллиоту. Уму непостижимо!
— Извините, похоже, я оставила сумочку дома.
— Ничего страшного, — успокоила меня медсестра. — Обойдемся и так.
— Спасибо. Могу ли я его увидеть?
— Да, только не забудьте, что он еще не совсем пришел в себя после наркоза.
Я пошла за ней в послеоперационную палату и там увидела Бобби. Он лежал с закрытыми глазами.
— Привет, Бобби! — сказала я, гладя его руку.
Он открыл глаза и улыбнулся.
— Я же говорил, что выкарабкаюсь!
Бобби, в отличие от меня, никогда не нарушал обещания».
Наутро мы с Би вышли к завтраку уже после десяти часов. В воздухе чувствовалось горе.
— Доброе утро, — слабым голосом поздоровалась тетя.
Я впервые увидела ее в ночной рубашке и халате. В этом наряде она выглядела гораздо старше.
Сказав, что пойду за газетой, я вышла на крыльцо и обнаружила «Сиэтл таймс» в луже грязи под кустами роз. Хорошо хоть, что ее предварительно упаковали в коричневый пластиковый пакет.
— Похороны послезавтра, — произнесла Би, не глядя на меня.
Должно быть, она просто говорит это вслух, пытаясь убедить себя, что смерть Эвелин не страшный сон, подумала я.
— Чем я могу помочь?
Би покачала головой.
— Всем занимается семья ее мужа.
Пока тетя сидела, глядя на залив, я готовила яичницу-болтунью и вспоминала Джоэла и то утро, когда он рассказал мне о Стефани. Надо же, а я и забыла, что разбила тогда тарелку из сервиза на двенадцать персон, который нам подарили на свадьбу. Из уотерфордского фарфора, белый, с широким серебряным ободком и такой дорогой, что продавщица в универмаге «Мэйсис» немного поахала, когда мы добавили его к списку подарков.
— Забавно, — сказала я Би, помешивая яичницу в сковородке лопаточкой.
— Что, детка? — тихо спросила она.
— Я разбила тарелку.
— Сейчас?
— Нет, дома, когда Джоэл сказал, что уходит.
Би сидела неподвижно, глядя перед собой невидящим взглядом.
— И не расстроилась. А теперь вспомнила то утро, и, честно говоря, мне больше жалко тарелку, чем Джоэла.
Уголки тетиных губ слегка дрогнули.
— Прогресс!
Я тоже улыбнулась и вручила Би тарелку.
— Яичница и тосты.
Би сказала мне спасибо, но ничего не съела. Ни кусочка.
— Прости. Знаю, что вкусно, просто я…
— Ничего, я понимаю.
— Пойду к себе, прилягу.
Тяжело переставляя ноги, она побрела по коридору. Я смотрела ей вслед, чувствуя, как перехватывает горло.
Я решила одеться и убрать в доме. Нет ничего более удручающего, чем немытая посуда или захламленная гостиная. К одиннадцати все сверкало. Телефон зазвонил, когда я драила кухню. Бросив довольный взгляд на свою работу, я взяла трубку.
— Алло?
— Привет, Эмили! Это Джек.
— Привет.
До чего приятно вновь услышать его голос!
— Как вы там? Как тетя?
— Держится.
— А ты?
— Тоже.
— Буду очень рад тебя увидеть. В любое время, когда захочешь.
— Ну, Би сейчас спит. Думаю, ты можешь прийти.
Джек появился примерно через полчаса. Похоже, ему понравился дом; вернее, Джек смотрел на него с благоговейным трепетом.
— Здесь так красиво! — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Мне всегда хотелось узнать, что тут.
— Наверное, представлял себе чудовищ и привидения?
— Ага! И гремлинов.
Мы пошли в ланаи, и я закрыла дверь под предлогом, что боюсь потревожить Би, хотя на самом деле просто не хотела, чтобы она разволновалась, если вдруг выйдет из спальни и наткнется на Джека.
— Может, лучше спрячемся в чулане? — предложил он с озорной улыбкой.
— Может, и спрячемся, — ответила я в тон, когда мы сели на диван лицом к заливу.
Джек взял меня за руку, а я положила голову ему на плечо. Какое-то время мы сидели молча, смотрели, как взъерошенный дрозд с рыжей грудкой подцепил клювом веточку и взлетел на дерево неподалеку.
— Этот остров — идеальное место для писателей, — заметил Джек.
Я кивнула.
— Да, здесь полно сюжетов.
— Я вот что думаю… Ты сказала, что ищешь вдохновение для следующей книги. А тебе не хотелось написать историю об этом месте? Чтобы действие происходило на острове Бейнбридж?
Я выпрямилась и посмотрела на Джека, который сидел с задумчивым видом. Он любил остров так же сильно, как я, о чем свидетельствовали его картины. Но в его словах я услышала нечто более глубокое, исполненное тайного смысла, и теперь вглядывалась в лицо Джека, пытаясь отыскать разгадку.
— В моем сердце уже есть история, — осторожно сказала я, глядя на старую вишню, которая много лет с замечательной стойкостью принимала удары северного ветра. Я часто забиралась на нее в детстве, часами сидела среди ветвей, поедая кисло-сладкие вишни, и придумывала истории о других маленьких девочках, которые залезали на дерево задолго до меня. — Наверное, я боюсь.
Джек перевел взгляд на меня.
— Чего?
— Боюсь, что не смогу изложить ее красиво и убедительно, а она этого заслуживает. Моя первая книга была… совсем другой. Нет, я, конечно, горжусь ею…
Джек смотрел на меня, как будто точно знал, что я хочу сказать.
— Она шла не от сердца, да?
— Вот именно.
— Ты нашла, что искала? — спросил он, глядя в окно на птиц.
Я подумала о тетради в ящике комода в моей комнате и вдруг поняла, что отыскала нечто более важное: на страницах дневника и в объятиях Джека.
— Думаю, да, — прошептала я, переплетая пальцы с его пальцами.
— Не хочу, чтобы ты уезжала.
Его голос звучал сильно и уверенно.