«Он ушел ливневым стоком».
«Перекройте выходы на очистных».
«Пошлите туда людей».
Из американцев, кроме Нэда Келли, выдержку проявил только командир экипажа «боинга». Он сновал между Дайаной Терон и бортпроводницами и лично подносил бедняжке то стакан с виски, то минеральную воду.
Келли, пожалуй, громче, чем следовало, отдал распоряжение водителю:
– Езжай без меня. Я останусь с Дайаной.
Вдова ответила ему благодарным взглядом.
Сергей помог сесть Монро и Саре. Он торопился. Первые несколько сот метров лимузин проедет без сопровождения – спецслужбы не успеют подготовить эскорт, но и в горячей точке, пока не обезврежен снайпер, его не оставят. Лимузин по ходу догонят прежде всего полицейские машины с включенными спецсигналами.
Прежде чем составить компанию американкам, Марковцев бросил взгляд на крышу ангара. Там метались фигурки нескольких человек. Полицейских снайперов хватились быстрее, чем их коллег из госбезопасности. Теперь в эфире наверняка прозвучат слова о террористической или диверсионной группе.
Марк покачал головой, адресуя этот жест Келли. Он не стал предупреждать его еще и еще раз – чтобы тот не делал резких движений и вообще – глупостей, иначе Келли заподозрил бы его в блефе.
«Кадиллак Де Вилль» легко покатил к воротам. Сергей смотрел через плечо Монро, сквозь прозрачную перегородку, отделяющую пассажирский салон от зоны водителя, сквозь лобовое стекло, и видел только две створки. Главное – выехать за территорию...
Женщины не задают вопросов, кто этот человек рядом и почему он говорил с Келли по-русски. Это не самые острые вопросы. Они пережили такое, что не снилось Хиллари Клинтон в Боснии.
А что Нэд Келли? Он прикидывает варианты. Он может юркнуть под трап, уйти от выстрела. Но как уйти от выстрела в упор его секретарше и агенту ЦРУ Лори Монро? Пока он ломает над этим голову, время идет.
Здесь американцы были хозяевами. Лимузин с государственным флагом США на капоте открыл створки ворот и заставил дневальных вытянуться по струнке. Лишь на группу спецназа, расположившуюся в непосредственной близости от ворот, он впечатления не произвел. Взяв оружие на изготовку, спецназовцы смотрели только вперед.
Марковцев сбросил напряжение, лишь когда лимузин оставил справа парковку и выехал на шоссе. Он привлек внимание водителя, бесцеремонно вклинившись между Сарой и Лори Монро и постучав в перегородку.
– Остановитесь, пожалуйста. Мне нужно выйти. А сами поспешите в посольство.
Монро не удержалась от вопроса:
– Мы раньше виделись?
– Да, я видел вас крупным планом, – ответил Марк и закрыл дверцу с обратной стороны.
Впереди был поворот, и едва лимузин скрылся за ним, Сергей вернулся к тому месту, где стояла «Ауди» Мамисашвили.
Ясон с оторопью смотрел на Сергея, который возвращался со стороны города, куда минутами раньше унесся роскошный «Кадиллак» и как будто вдогонку за ним устремились несколько машин.
– У тебя есть близнец? – спросил он, указывая большим пальцем за спину, на аэродром.
– Когда-то был, – ответил Марковцев, садясь на переднее кресло пассажира и пристегиваясь ремнем.
– Серьезно?
– Серьезно.
– А что с ним стало?
– Это я и пытаюсь выяснить. И все сделал для этого. Поезжай и держись за лимузином, – распорядился Марк. – Еще с четверть часа мы будем за ним, как за каменной стеной.
– А что с Тероном? – не удержался от вопроса Мамисашвили.
– В Грузию он больше ни ногой.
* * *
Что-то щелкнуло в мозгу Нэда Келли. Отрывками пронесся в его голове разговор с Сергеем Марковцевым. Тот призывал его к профессионализму. Легко быть профессионалом, когда по меньшей мере два ствола смотрят на другого. Келли был испуган, на грани паники, но виду не подавал.
Никто ничего не прочел по его лицу – потому что никому до него не было дела. Люди что-то кричали про ливневые стоки, по которым, оставляя за собой труп, ушел преступник, про диверсантов, уничтоживших снайперские пары на КДП и ангаре.
Но какого черта Марковцев делал около самолета? Он сказал, что снайпер снимет с него наблюдение и Келли это почувствует. Он помог Марку бежать. А как же снайпер? Он что, поехал за ним на лимузине?
Келли мог поклясться, что наблюдение снято. Но как до конца убедиться в этом? И стоит ли предавать этот факт огласке? Он покачал головой: нет.
Москва
Генерал Ленц не захотел встречаться с Сергеем Марковцевым ни до, ни после операции. Он посчитал, что лимит личных контактов между ними исчерпан.
Он припомнил, что предшествовало встрече с Марковцевым зимой 2001 года. Ленц был у себя на даче. У него вошло в привычку самому убирать снег утром – он получал заряд бодрости на целый день. Но тот год, насколько помнил генерал, не радовал снегом, который было легко убирать: невесомым и пушистым. Снег на даче не отличался от снега на обочине московских дорог; липкое месиво прилипало к лопате и та становилась неподъемной. Разминка превращалась в каторгу. Ленц не мог отступиться и бросить к чертям собачьим лопату: домочадцы всполошатся – заболел; охранники скривятся: скис. Но генерал нашел выход из затруднительного положения: незаметно поднажал на лопату, и черенок сломался. В списках его привычек починка инвентаря не значилась. Тогда он подумал, что начинает шизеть. Он переживал непростые времена и готовился сдать дела своему преемнику.
От воспоминаний Ленца оторвал адъютант. Он вошел в кабинет и доложил:
– Полковник Артемов, товарищ генерал.
– Проси, – кивнул Ленц. Он ждал Артемова.
Михаил Васильевич вошел в кабинет начальника управления, опираясь на трость.
– Настоящий разведчик, – скупо улыбнулся Ленц.
Он вышел из-за рабочего стола и за руку поздоровался с полковником.
– Жив – значит, хорошо стимулировал Марка. Или тебе больше подходит «нашел подход»?
– Как сказать… – Артемов принял приглашение и занял место за столом.
– Твой ход с Козновым даже меня навел на размышления, – признался генерал, устраиваясь напротив. – Чаю?
Артемов отказался.
Ленц продолжил:
– Я слышал о деле Кознова. Когда вы с Марковцевым приехали в Гори, я освежил память. Поучительная история. В духе нашего управления, не находишь?
– Что правда, то правда.
– Марк знает конец этой истории?
– Нет.
Артемову нечего было скрывать от товарища. Но даже в этом плане он не отошел от присущего ему стиля: набросал письмо-рапорт, словно сам оставлял след в этой истории. Причем написал еще в доме Арика-копателя. Первые строчки вывел в то время, когда Сергей Марковцев и Ясон Мамисашвили подъезжали к аэродрому «Северный». Таким образом он поддерживал мысленную связь с товарищами и не оставался в стороне от дела. Он не смог удержать Марка в рамках операции – потому что она завершилась. А размеры других рамок Марковцев определил сам для себя.