– Врата Вальхаллы, – прошептал он.
Это насторожило ее, что-то новое толкнулось прямо в сердце, ужалило, и она отвернулась, резко отбросив его ладонь. Ольвин подождал немного и тихо тронул ее за плечо. Она дернула плечом и обиженно бросила ему:
– Плохо!
– Что плохого? – натянуто осведомился он.
Ей вовсе не хотелось ссориться! Но она никак не могла сообразить, как ей вести себя дальше. Даже самой себе она не смогла бы объяснить, что так огорчило ее.
Ольвин сам исправил положение: он неспешно встал и принялся разводить огонь. А Луури просто и спокойно предложил заняться птицами, кинув ей нож. Луури самым тщательным образом подготовила тушки и протянула ему. А Ольвин так открыто и добродушно улыбнулся ей, что она сразу его простила. И пока над огнем поджаривался ужин, они уже весело возились в траве, как щенки, вспомнив старую игру «волк и овечка». Ольвин сам предложил поиграть, и Луури была ему очень благодарна.
* * *
Идя по поселку, Ольвин направо и налево приветствовал знакомых. Она же никого не знала, поэтому просто молча шла за спиной Ольвина. Ей страшно хотелось схватиться за край его одежды. А он, похоже, и внимания на нее уже не обращал.
Сразу отправились в дом Гримольва. Когда входили во двор, Луури замешкалась, оглядывая улицу, а обернувшись, обнаружила, что путь ей преграждает мальчишка-подросток с палкой в руке.
– А, так ты девчонка! – насмешливо бросил он, разглядев ее как следует.
Нужно было догнать Ольвина, и она попыталась молча обойти задиру. Но тот не пропускал. Тогда она подняла правую руку и наставила открытую ладонь на мальчишку, вкладывая в руку силу и приказ: «Уходи!» И тот, сразу смешавшись и бросив палку, отступил, пробормотав сквозь зубы:
– Ведьма!
В доме Гримольва их приняли очень хорошо и, конечно, предложили здесь же и остановиться. Жена хозяина, Хьёгна, совсем молоденькая, немного хворала, не до конца оправившись после родов, и вставала еще с трудом. Рядом с ней, в красивой плетеной колыбели, завернутый в тряпки, спал младенец. В доме уже собралось порядочно гостей, и было довольно шумно. На столы выставлялось праздничное угощение.
Луури совсем было растерялась, но Хьёгна взяла ее под свою опеку, рассказав и о гостях, и о себе, и о своем доме. Здесь они с мужем жили вместе с Асгерд, вдовой его старшего брата. Услышав слово «вдова», Луури подумала, что увидит женщину тех же лет, что и Рангула, а может быть, и старше. Но Асгерд оказалась красивой крепкой молодой женщиной. Когда она вошла, многие мужчины оживились. У Асгерд был холодный оценивающий взгляд, и еще Луури заметила, как она нашла глазами Ольвина и улыбнулась ему.
Начался какой-то ритуал. Гримольв, взяв свой меч, подошел к колыбели. Гости столпились вокруг, издавая одобрительные возгласы. Молодой отец положил меч рядом с новорожденным сыном и сказал ему важным тоном несколько напутственных слов, пожелав стать добрым викингом. Потом подходили гости с подарками. Некоторые брали малыша на руки. Ольвин тоже взял его, неуклюже, как нечто очень хрупкое, немного подержал, сказал что-то ласковое и неловко, но очень бережно опустил обратно в колыбель. Луури понравилось, как он это сделал. Очень понравилось.
От постоянного тормошения младенец раскричался, но это никого особо не беспокоило. Луури смущало, что он так жалобно плачет.
– Если хочешь, можешь взять его подержать, – предложила Хьёгна.
Луури взяла шевелящийся орущий комочек и постаралась вложить в свои руки самую теплую ласку, на какую была способна. И малыш почти тут же успокоился и был водворен в свою колыбельку. Луури была довольна!
Сзади раздался голос мальчишки-задиры:
– Я же говорил, что она ведьма!
Хьёгна зашипела, как кошка, и запустила в него своим гребнем.
– Это младший брат Гримольва. Он всегда всем портит настроение, – сказала она Луури примирительно, и той захотелось как-нибудь отблагодарить Хьёгну за ее доброту и внимание. Она подумала и сказала:
– Если хочешь, я принесу тебе траву, от которой ты поправишься, я знаю.
Хьёгна с изумлением посмотрела на нее. Но тут вмешался Ольвин, сидевший на скамье неподалеку:
– Ты ее слушай, она и вправду знает!
Днем Ольвин успел переделать в Тьярнарваде массу дел (Луури повсюду ходила за ним, и ему это нравилось): сходил на пристань, что-то купил, что-то поменял, встретился с несколькими людьми. На небольшой, хорошо утоптанной площади, в окружении огромных, испещренных рунами валунов и пихт, он долго сидел с двумя пожилыми мужчинами, вежливо расспрашивая их о новостях. Луури насторожилась, услышав слово «конунг».
– Люди конунга приходили на тинг, – сказал один мужчина.
– О чем спрашивали? – поинтересовался Ольвин.
– Впрямую – ни о чем. Что-то вынюхивают. Ведут себя осторожно. Нам это не понравилось.
– Я знаю, кого они ищут, – задумчиво сказал Ольвин.
– Многие знают, – откликнулся его собеседник, – слишком многие.
И добавил:
– Передай, пусть будет осмотрительнее: всегда найдется кто-то, кто захочет услужить конунгу.
– Да, он бывает неосторожен, но предупреждать его об этом?.. – Ольвин с сомнением покачал головой. – Я постараюсь быть рядом.
– Осторожность и осмотрительность еще никому не вредили, а ты не всякий раз сможешь оказаться рядом, хоть ты и добрый воин.
К вечеру все мужчины и многие женщины отправились за стол, а Луури осталась с молодой хозяйкой. И им отдельно принесли достаточно еды с общего стола. Они были довольны обществом друг друга. Ольвин совсем ею не занимался, но сел лицом к ней, так, что она очень хорошо его видела.
Рядом с Ольвином уселся Йохи, и Гуннар устроился неподалеку. Больше она никого не знала.
Хьёгна оказалась веселой болтушкой, говорила без умолку и не всегда ждала ответа. Это было очень удобно: Луури была непривычна к разговорам. Тем более к таким откровенным, какие вела ее новая подружка. Например, о том, как она вышла замуж за Гримольва.
– Он меня прямо из отчего дома забрал, в битве завоевал! – с гордостью сообщила она и пояснила дальше: – Я из Ирландии. Видишь, – она коснулась своих волос, – я рыжая! И поэтому Гримольв меня назвал Хьёгной – «кошкой» по-вашему.
– И ты не грустишь по родичам? – поразилась Луури.
– Нет. Там скучно было! А Гримольв, – она мечтательно улыбнулась, – я в него сразу влюбилась, как только он ворвался в наш двор! Но он никого не стал убивать! – добавила она поспешно, будто оправдывая и мужа, и свое сердце.
Она рассказала еще, как они были счастливы с Гримольвом, как Асгерд ищет себе мужа и наверняка найдет, потому что у нее богатое приданое; и интересовалась у Луури, собирается ли она замуж, но та совсем не знала, что ответить, и Хьёгна стала тормошить ее и смеяться. А потом вдруг посерьезнела и сказала: