– Жена говорила. Она газанула от меня год назад. Так вам нормально?
– Ага. Мы находим общий язык. А с чего это она нажала на газ?
– Пошутила, сказав, что ждет ребенка. Я тоже пошутил: «А ты не можешь подождать его без меня?»
– Сурово. Вернемся к делу. Автор письма тебе известен?
– Нет. Почерк незнакомый, обратного адреса нет.
– Может, это газанутая подшутила над тобой?
– У нее ума не хватит на такие шутки.
– Смотри, а то я могу поправить ей мозги. Но ты меня заинтриговал, и интрига состоит в следующем: либо я ткну тебя носом в могилу твоей матери, либо мои близкие разобьют тебе голову о мою надгробную плиту.
– Так вы меня к себе не расположите.
– А мне, в общем-то, по фигу. – Инсаров показал рукой вперед. – Вон за тем светофором начинается район под названием Где-Нибудь. Тебе в начале или в конце Где-Нибудя остановить?
Андрей полез в карман.
– За платком лезешь? Слезы утереть или сморкнуться? А может, за деньгами? Что-что, а деньги я приму. Так что не прогадай.
Андрей достал конверт и протянул сыщику.
Тот остановил машину, заехав правыми колесами на бордюр, и включил аварийку.
– Штампы указывают на то, что отправлено оно было из одного московского почтового отделения в другое, местное, короче. Почерк красивый, не каллиграфический. Строчки выведены уверенной рукой, – похвалил он себя. – Ее обладатель сложившийся, уверенный в себе человек. Но чья рука, мужская, женская?
Андрей пожал плечами.
– Мог бы и не пожимать.
– Считаете меня полудурком?
– Нет, но на твоем лице проступили водяные знаки легкомысленности. Посмотри на себя, и все увидишь, – он демонстративно повернул панорамное зеркало в сторону переднего пассажира.
– Не стоит, – Андрей вернул зеркалу прежнее положение.
– Может, это чья-то шутка? – спросил Инсаров после недолгого молчания. – Может, кто-то завел тебя этим посланием, считай – с того света? Всего две строчки, и события завертелись. Кстати, здесь написано, что ты можешь рассчитывать на мою помощь, но нет ни слова о том, что я намерен пахать на тебя бесплатно.
– Не знаю, шутка это или нет, – Андрей не ответил на вопрос. – Но кто же шутит такими вещами?..
– У тебя дети есть? – спросил Виктор. – Или ты об этом тоже не знаешь?
– Нет у меня детей. Рано еще.
– Типа «я еще молодой»? А ну-ка, расскажи о себе в двух словах. Детство пропусти.
– Ну...
– Не нукай, плохая привычка.
– Служил в армии. Окончил строительный техникум, работаю по специальности проектировщик, имею неплохой заработок. От родителей – отец женился во второй раз – независим.
– Занудный ты какой-то, на пионера похож: будь готов – всегда готов! Как Нахимов-Ушаков. Что еще тебе бабка с отцом о матери нашептали?
– Мать умерла в психушке в 1984 году. В клинике сказали, что похоронили ее на кладбище, место не показали. Не знаем, говорят, можете жаловаться. Но запомните: в суд мы ни ногой. Тащите сюда судью. Вот и все. Она не просто так умерла, причина смерти крылась в ее работе. Только отец знал, что она работала в военной разведке, поэтому он так безропотно принял отмашку врачей: «Не знаем, где она лежит, можете жаловаться».
Инсаров вложил записку в конверт и передал Андрею со словами:
– Приехали. Дальше машина не идет. Мне перекусить надо.
– Где вы обычно едите?
– Там, где понравилось. И иду туда снова. Все просто. Давай прощаться.
Андрей хмыкнул и вышел из машины. Инсаров опередил его:
– Хлопнешь дверцей, я тебе по башке настучу.
«Хороший, послушный мальчик», – ухмыльнулся он. Чирков не закрыл дверцу, а натурально притворил, как калитку в любимый палисадник, только что не вздохнул мечтательно.
Инсаров окликнул его:
– Эй! У тебя мелочь есть?
Андрей с видимым удовольствием выгреб из кармана джинсов горсть мелочи с тем, чтобы подать нищему сыщику, заехавшему на бордюр-паперть. Но тот остудил его радость, принимая монеты.
– Пожалуй, этих денег хватит для того, чтобы взяться за твое дело.
Андрей склонился над дверцей и пристально вгляделся в Инсарова.
– Почему вы это делаете для меня?
Тот неопределенно пожал плечами.
– Виной тому моя сентиментальность... Ты стоишь между мной и моими воспоминаниями, – чуть слышно, чтобы Андрей не разобрал, сказал Виктор. – Считай, ты меня растрогал. Никогда еще я не искал мертвых. Это отвратительно именно в это время года.
Он завел машину и, найдя брешь в потоке машин, влился в него. Выключил аварийный сигнал.
Виктор вернулся домой раньше, чем обычно, прихватив по дороге упаковку пива. Открыв банку, он просидел с ней в кресле с четверть часа, словно держал в руке фужер с дорогим вином, давая ему подышать.
Он не ошибся, когда предположил, что в этот вечер будет думать о работе больше, чем в обычные вечера. Он не любил свою работу. Ему почти все время приходилось притворяться, играть роль сыщика-долбозвона, что, в конце концов, стало его второй натурой.
Работа частного детектива не приносила ему приличного дохода, скорее наоборот. Он не жаловался – сам выбрал профессию, и в качестве девиза, успокаивающего его совесть, выбрал следующий: «Для того чтобы выполнить работу, причины не нужны». Он знал, точно знал, что однажды возьмется за настоящую работу, которую уже назвал работой своей жизни.
Он дотянулся до телефона, стоящего на откидывающейся доске секретера, и поставил его на колени. Помедлив минуту, набрал номер напарника.
– Вадим?
– Нет, это голос Вадима.
– Давно не радовался?
– В смысле возбуждения?
– Ну да. Помнишь пацана, который приперся к нам в обед? Ну так вот, он заплатил приличную сумму. Настолько приличную, что я решил взять его под защиту.
– Защищать начнем завтра? – бодрым голосом министра обороны осведомился Вадим.
– С сегодняшнего вечера. Знаешь, я научился распознавать страх в глазах. Пацан опасается за свою жизнь.
– Я так думаю, письмо – лишь предлог получить наши услуги. Он сам его написал – всего-то пара строк.
– О’кей, я тоже так думаю. Ты отсыпайся, а завтра в ночь сменишь меня.
– Я не могу в ночь. Нормальные люди ночью спят и размножаются. Давай поменяемся сменами.
– Ты стал невыносим. Возьму в напарники робота. – Виктор улыбнулся и стал загибать пальцы. – Робот не пьет кофе, не курит, не уходит на обед, чтобы вернуться к ужину, он не спит, в конце концов.