Базилевич первым уронил голову на грудь, открывая еще одного телохранителя. Алина еще дважды нажала на курок. А Крамер, поменяв магазин, уже не таясь, буквально припечатал шквалом огня к снегу последнего телохранителя и самого Кроужека.
Вице-премьер задыхался, потому что телохранитель распластался на нем, повторяя его позу: нога в ногу, рука в руку. Алина одобрила его действия и под острым углом выстрелила ему в спину. Потом еще раз.
Крамер сбросил мертвое тело с вице-премьера и театрально представился:
– Дитер Крамер. Ваш новый телохранитель. – Он повел рукой вокруг себя: – Эти уже никуда не годятся.
Шеель дал по желтой палатке еще одну очередь и ворвался внутрь. Марек Рада лежал на полу, прижимая к груди простреленную руку. Шеель неудовлетворенно покачал головой:
– Как же так? Надо было лечь на пол. Не работает? – он указал на простреленную станцию.
Марек покачал головой.
– Отлично. А теперь представь, что ты не ранен, и отключи временную связь с базой.
Офицер потянулся здоровой рукой и щелкнул кнопкой на портативной рации.
– Молодец. – И Шеель застрелил его.
Его бригада работала азартно, вдохновенно и артистично. Как всегда.
Выйдя из палатки, командир увидел, что Кепке уже выстраивает в шеренгу испуганных альпинистов. Пройдя мимо Петра Миклошко, Шеель остановился. К ним приближались Крамер и вице-премьер Кроужек.
– Выключи радиопомехи, – велел командир Крамеру и перевел взгляд на Мирослава.
Вице-премьер долго смотрел в лицо Шееля, потом схватился за грудь:
– Ларс?!! Ларс Шеель?! Это ты?! Что ты тут делаешь?!
Капитан рассмеялся:
– Зарабатываю деньги, Мирослав. А заодно решил взглянуть на нашу гору. Ведь не ты один был на ее вершине. Я тоже стоял там. Только год спустя. Приятно встретить в горах старого знакомого, правда, Мирослав?
Вид у Кроужека был неважный. Он отчаянно замотал головой, прогоняя наваждение:
– Ларс!! Я не верю глазам! Как ты здесь оказался?!
– Оперативность, друг мой, оперативность. У меня есть очень хороший информатор в твоем отряде.
– Ты спятил! Ты не понимаешь, чем ты рискуешь.
– Я знал людей, которые шли на риск и за меньшее. Хотя этот факт не в мою пользу.
Кроужек нашел в себе силы взглянуть на Миклошко и без сил повалился на снег.
Террорист тронул голову вице-премьера ботинком и насмешливо произнес:
– Не дайте ему сдохнуть. Это наши деньги.
Кепке проследил за взглядом Кроужека и несколько секунд молча разглядывал лицо пресс-секретаря. Потом он так же долго смотрел на Алину.
Немка подошла к нему и тихо шепнула:
– Ничего, Хорст, скоро ты все поймешь.
Кепке оттолкнул ее.
– Ты что, такая умная?! – Он перевел бешеный взгляд на командира. – Вы все здесь умные, да? Один я у мамы третий!
Шеель взялся руками за лицо и затрясся от смеха. Когда приступ прошел, он одобрительно кивнул Алине.
– Ты, девочка, заслужила поощрительный приз. Бери с собой Дитера, и отведите их подальше, – он указал на группу альпинистов.
– Всех?
– Да.
Кепке грубо оттолкнул Алину, подошел к Петру Миклошко и положил ему на плечо руку:
– А этого?
Шеель снова засмеялся:
– Знаешь, Хорст, ты можешь сам распорядиться его судьбой.
– Да? – Кепке ухмыльнулся и заглянул Миклошко в глаза. – Тогда ты пойдешь вместе со всеми. Ты слышал, старик?
Миклошко не ответил. Руки его безжизненно висели вдоль туловища. За несколько минут он постарел на добрый десяток лет.
Кепке провожал взглядом альпинистов – семь человек. На Алину с Крамером, которые шли в двадцати шагах от них, он старался не смотреть. Он ждал, что командир все же окликнет этого пожилого чеха, назовет его Доктором. Но командир молчал.
«Значит, все-таки Алина».
Мирослав Кроужек уже пришел в себя и силился понять, что происходит. Он что-то пытался сказать, но только издавал мычащие звуки. Лишь когда он увидел удаляющуюся группу конвоируемых альпинистов и Петра Миклошко с ними, дар речи вернулся к нему:
– Ларс! Что ты задумал?! Куда их ведут?
Шеель пожал плечами:
– Разве нужно объяснять?
– Подожди, Ларс, так нельзя. – Кроужек мысленно вернулся в прошлое. – Мы познакомились с тобой в 1975 году. Ты альпинист, Ларс, я тоже, – он поочередно указал на Шееля, на себя, простер руку в сторону соотечественников. – И они альпинисты. Спортсмены. Ты же не хочешь пролить кровь, как это было в Мюнхене на Олимпиаде? При чем тут спортсмены? Ты взял меня в заложники, ты хочешь денег?
– Жаль, они не слышат тебя, Мирослав. Какая пылкая речь! Тебе ведь плевать на тех, кого ты с таким пылом назвал спортсменами. Тебе просто страшно оставаться со мной наедине. Спокойно тебе будет в общей куче с ними.
– Нет, нет!
– Не перебивай меня. Ты всю жизнь был дельцом, и люди, окружавшие тебя, были всего-навсего ступенями в твоей карьере. А выкуп ты заплатишь только за себя. Если ты согласен платить и за них, – Шеель повторил жест Мирослава в сторону чешских альпинистов, – то сумма резко подскочит. Ты ведь жадный человек, не правда ли? Вот я, к примеру, не жадный. Мне и моим людям будет достаточно половины того, о чем напечатал «Форбс».
– Это ложь! – выкрикнул Кроужек. – У меня нет таких денег.
– Есть, Мирослав. Я давно увлекаюсь твоей деятельностью, и кое-какие цифры у меня в голове сложились.
Вице-премьер покачал головой и сбавил тон, опустив глаза:
– Ты пускаешь меня по ветру…
– Я повторяю вопрос: ты жадный?
– О господи, Ларс, так нельзя ставить вопрос!
– Я его уже поставил.
– Тогда останови своих людей. Я деловой человек и хочу послушать твои условия. Может быть, я сумею решить все вопросы, не сходя с этого места.
– На этом месте ты ничего не решишь.
– Где же?
– Тебе предстоит небольшая прогулка в Китай.
– Куда?! – Кроужек готов был снова повалиться на снег. – Ты с ума сошел! Зачем нам Китай! Я смогу уладить все денежные вопросы в Непале. Я из Катманду переведу деньги в любой банк, какой ты захочешь.
Шеель звонко рассмеялся:
– Ах, как ты хочешь жить! Ты хочешь жить мгновенно! В это я верю. Уверен и в том, что ты переведешь деньги. Но если меня вдруг возьмут в Непале, то непальские органы передадут меня любой стране, где я числюсь в розыске. А в Китае мне ничто не грозит. Но ты, Мирослав, не беспокойся, границу с Непалом мы пересечем без приключений.