– Я думал, они мертвые.
– Может быть, так оно и есть.
– Стало быть, мы пойдем по пути, который указывают нам призраки? Не уверен, что это благоразумно.
– Они пришли, чтобы спасти нас, Пай, – сказал Миляга.
Поманив их, женщина начала медленно поворачиваться на цыпочках, словно заводная Мадонна, когда-то подаренная Миляге Клемом и издававшая во время вращения мелодию Ave Maria.
– Мы упустим их, если не поторопимся. Что с тобой, Пай? Ты ведь разговаривал раньше с духами?
– Но не с такими, – сказал Пай. – Эти Богини были не похожи на всепрощающих матерей. А их ритуалы – это тебе не сладенький сироп. Некоторые из них были очень жестокими. Они приносили в жертву людей.
– Ты думаешь, мы для этого им нужны?
– Вполне возможно.
– Ну что ж, давай прикинем, что перевесит – эта возможность или абсолютно верная смерть от холода на этом самом месте, – сказал Миляга.
– Тебе решать.
– Нет, это решение мы примем вместе. У тебя – пятьдесят процентов голосов и пятьдесят процентов ответственности.
– Что ты собираешься сделать?
– Ну вот, ты опять. Немедленно решай сам за себя.
Пай посмотрел на уходящих женщин, чьи силуэты уже почти исчезли за снежной пеленой. Потом на Милягу. Потом на доки. Потом снова на Милягу.
– Я слышал, что они выедают у мужчин яйца, – сказал он наконец.
– И только-то? Так о чем же тебе беспокоиться?
– Ладно, – проворчал мистиф. – Я голосую за то, чтобы идти за ними.
– Тогда принято единогласно.
Пай принялся поднимать доки на ноги. Животное не желало двигаться, но мистиф в критических ситуациях отличался редкой способностью к угрозам и принялся поносить доки на чем свет стоит.
– Быстрее, а то мы потеряем их! – сказал Миляга.
Животное наконец-то встало на ноги, и Пай, схватив уздечку, потянул его за собой, стараясь не отстать от Миляги, который шел первым, чтобы не потерять из виду их проводниц. Иногда женщины полностью исчезали за снежной пеленой, но он видел, как та, которая поманила их, несколько раз оглядывалась назад, и он знал, что она не даст своим найденышам потеряться снова. Спустя некоторое время показался конечный пункт их путешествия. Из мрака выступала отвесная сланцево-серая скала, вершина которой терялась в снежной мгле.
– Если они хотят, чтобы мы лезли наверх, пусть еще раз хорошенько подумают, – закричал Пай сквозь ветер.
– Нет, здесь дверь, – закричал Миляга в ответ. – Видишь ее?
Это была явно слишком лестная характеристика того, что на деле было всего лишь зазубренной трещиной, которая рассекла лицо утеса, словно черная молния. Но во всяком случае это было хоть какое-то убежище.
Миляга обернулся к Паю.
– Видишь ее, Пай?
– Я вижу, – раздалось в ответ. – Но я не вижу, куда подевались женщины.
Миляга оглядел подножие скалы и убедился в том, что мистиф прав. Либо они вошли в утес, либо улетели в облака, но какой бы путь они ни избрали, удалились они очень быстро.
– Призраки, – сказал Пай раздраженно.
– Ну и что с того? – ответил Миляга. – Они привели нас к убежищу.
Он отобрал у Пая поводья и стал улещивать доки, говоря ему:
– Видишь вон ту дыру в стене? Там внутри будет тепло. Ты помнишь, что такое тепло?
На последних ста ярдах снежный покров делался все толще и толще, до тех пор, пока снова не стал им по пояс. Но все трое – человек, животное и мистиф добрались до трещины живыми. Это было не просто убежище; там, внутри, виднелся свет. Им открылся узкий проход, чьи черные стены были закованы льдом. Где-то в глубинах пещеры, за пределами видимости, мерцал огонь. Миляга отпустил поводья доки, и умное животное направилось в глубь прохода, и удары его копыт гулко отдавались в сверкающих стенах. Когда Миляга и Пай нагнали его, проход успел слегка повернуть, и они увидели источник света и тепла, к которому направлялся доки. В том месте, где проход расширялся, был установлен широкий, но неглубокий таз из кованой меди, и в нем яростно бился огонь. Были две любопытные детали. Во-первых, пламя было не золотым, а голубым. А во-вторых, огонь горел без топлива; языки пламени просто парили в шести дюймах над дном котла. Но, господи, как там было тепло. Комки льда в бороде Миляги подтаяли и упали на пол. Хлопья снега на гладком лбу и щеках Пая превратились в капли. С уст Миляги сорвался радостный возглас, и, хотя руки его до сих пор болели, он протянул их в радостном объятии навстречу Пай-о-па.
– Мы не умрем! – сказал он. – Разве я не говорил тебе об этом? Мы не умрем!
Мистиф также обнял его и поцеловал, сначала в шею, потом в лицо.
– Ну ладно, я был не прав, – сказал он. – Вот видишь! Я признаю это!
– Тогда пошли поищем женщин, да?
– Да!
Когда замерли отзвуки их энтузиазма, они услышали звук. Тоненький звон, словно звук ледяного колокольчика.
– Они зовут нас, – сказал Миляга.
Доки отыскал свой маленький рай у огня и не собирался сдвинуться с места, невзирая на все усилия Пая.
– Оставь его пока, – сказал Миляга, не давая мистифу разразиться новой серией проклятий. – Он нам хорошо послужил. Пусть отдохнет. Мы сможем вернуться позже и забрать его.
Проход, по которому они пошли, не только поворачивал, но и раздваивался, причем неоднократно. Все дороги были освещены горящими тазами. Они выбирали нужный проход по звуку колокольчиков, который, похоже, не становился громче. Каждый новый выбор, разумеется, делал их возвращение назад, к доки, все более сомнительным.
– Это лабиринт, – сказал Пай, и в голосе его снова послышалась нотка старой тревоги. – Я полагаю, мы должны остановиться и постараться отдать себе отчет в том, что мы делаем.
– Мы ищем Богинь.
– И теряем наш транспорт. Оба мы в таком состоянии, что идти пешком дальше не сможем.
– Лично я чувствую себя не так плохо. Разве только руки. – Он поднес их к лицу, ладонями кверху. Они распухли и были покрыты синяками и синевато-багровыми ссадинами. – Полагаю, я весь так выгляжу. Ты слышишь колокольчики? Клянусь, они должны быть прямо за этим углом!
– Они были прямо за углом в течение последних сорока пяти минут. Они не становятся ближе, Миляга. Это какой-то трюк. Мы должны вернуться к животному, пока его не зарезали.
– Не думаю, что они проливают здесь чью-то кровь, – ответил Миляга. Колокольчики раздались снова. – Послушай-ка. Они действительно стали ближе. – Он двинулся к следующему повороту, скользя по льду. – Пай. Подойди сюда и взгляни.