– Гм-м-м? – промычала матушка. Внимательно изучив результат, она дважды подчеркнула его. – Но ты ведь получила удовольствие? – вдруг спросила она. – Ну, то есть от своей писанины?
Из-за двери, ведущей в буфетную, высунулось радостная голова нянюшки Ягг.
– О да! – воскликнула нянюшка. – Деньги для меня не важны.
– А считать ты никогда не умела? – с той же задумчивостью продолжала матушка, обводя итоговую цифру в кружок.
– Эсме, ты ведь меня знаешь, – весело чирикнула нянюшка. – Терпеть не могу эти задачки. Сколько будет, если от двух фартингов отнять одну миску с бобами…
– Ну и хорошо. Потому что, согласно моим расчетам, господин Козлингер должен тебе гораздо больше, чем три доллара. Это если по-честному.
– Не в деньгах счастье, Эсме. Главное – здоровье, а остальное все…
– Итак, согласно моим расчетам и если по-честному, он должен тебе от четырех до пяти тысяч долларов, – так же спокойно произнесла матушка.
В буфетной что-то грохнуло.
– В общем, хорошо, что для тебя счастье не в деньгах, – рассуждала матушка Ветровоск. – Иначе тебе было бы совсем кисло. Ну, то есть если бы для тебя деньги что-то значили.
Из-за края двери вынырнуло бледное лицо нянюшки Ягг.
– Не может быть!
– Четыре-пять тысяч – это очень приблизительно. Скорее всего даже больше.
– Да быть того не может!
– Просто берешь цифры, складываешь, вычитаешь, делишь…
Нянюшка Ягг, охваченная благоговейным ужасом, взирала на собственные пальцы.
– Но это ведь целое…
Она прервалась. «Состояние» – единственное слово, которое сейчас приходило ей на ум, но оно несколько не соответствовало ситуации. Ведьмы не оперируют понятиями рыночной экономики.
И, честно говоря, не только ведьмы – все население Овцепиков живет себе поживает и даже не подозревает о том, что где-то существует такая штука, как экономика. Пятьдесят долларов тут уже считаются целым состоянием. А сто долларов – это, это… это два состояния.
– В общем, это очень много денег, – слабым голосом закончила нянюшка. – Что бы я стала делать с такими деньжищами?
– Откуда мне знать? – пожала плечами матушка Ветровоск. – А с тремя долларами ты что сделала?
– Положила в копилку на камине, – ответила нянюшка Ягг.
Матушка одобрительно кивнула. Подобную финансовую политику она одобряла.
– Честно говоря, ума не приложу, и чего столько шуму из-за какой-то поваренной книги, – добавила она. – Обычный сборник рецептов, ничего осо…
В комнате воцарилась тишина. Слышно было лишь, как нянюшка Ягг переминается с ноги на ногу.
– Гита, это ведь самый обычный сборник рецептов? – наконец произнесла матушка голосом, исполненным подозрительности и еще более зловещим от того, что матушка сама еще не совсем поняла, что именно тут не так.
– О да! – поспешила ответить нянюшка, упорно избегая матушкиного взгляда. – Да. Обычные рецепты и все такое. Да.
Матушка буравила ее взглядом.
– Только рецепты?
– Да. Конечно. О да. Ну и… кое-какие кулинарные анекдотцы.
Матушка не сводила с нее глаз. В конце концов нянюшка сдалась.
– Э-э… Посмотри рецепт под названием Знаменитый Морковно-Устричный Пирог, – произнесла она. – Двадцать пятая страница.
Матушка зашелестела страницами. Ее губы начали беззвучно проговаривать буквы. А потом:
– Понятно. Что-нибудь еще?
– Э-э… Алтеевые Пальчики с Корицей… Семнадцатая страница.
Матушка прочла и этот рецепт.
– И?
– Э-э… Сельдереевый Восторг… Десятая страница.
Матушка ознакомилась и с этим.
– Лично меня этот твой рецепт в восторг не привел, – произнесла она. – Дальше.
– Э-э… Ну, еще Забавные Пудинги и Натортные Украшения. Они все собраны в главе шестой, там можно читать подряд. Я их даже проиллюстрировала.
Матушка обратилась к шестой главе. Пару раз ей пришлось перевернуть книгу вверх ногами.
– Ты про что сейчас читаешь? – поинтересовалась нянюшка Ягг.
Как-никак, она ведь была автором, а нет на свете такого автора, который бы не жаждал поскорее узнать реакцию читателей.
– Про Клубничную Выкрутку.
– А-а! Очень смешная штука.
Однако матушке, судя по всему, было не смешно. Она аккуратно закрыла книгу.
– Гита, – сказала она, – ответь мне на очень важный вопрос. Есть ли в этой книге хоть одна страница, хотя бы один рецепт, который так или иначе не был бы связан с… известным процессом?
Нянюшка Ягг, красная, как яблоко, надолго задумалась.
– Овсянка, – наконец произнесла она.
– Неужели?
– Да. Э-э. Хотя, пожалуй, нет, туда ведь надо добавлять мою специальную медовую смесь, а поэтому…
Матушка перекинула пару страниц.
– А что ты скажешь на это? Невинные Пампушки?
– Ну-у-у, готовить ты их начинаешь как самые невинные пампушки, – нянюшка снова начала переминаться с ноги на ногу, – но потом они превращаются в Искусительные Булочки.
Матушка опять принялась рассматривать обложку. «Радость Домовводства»…
– И ты все это собрала и послала в Анк-Морпорк?
– Как-то само собой получилось, честно.
Нельзя сказать, что матушка Ветровоск была ветераном на полях любовных сражений. Скорее, она выступала в роли стороннего зрителя, внимательно наблюдавшего за происходящим со стороны, и поэтому была в курсе всех правил. Ничего удивительного, что книжонка идет нарасхват, как пирожки с пылу с жару. Какой рецепт ни открой, везде говорится, как этого пылу-жару поддать. Странно, что страницы не жгутся.
И автором значится некая «Ланкрская Ведьма». А дольнему миру – и нечего тут скромничать – прекрасно известно, кто есть Ланкрская Ведьма. Стало быть, книгу написала матушка Ветровоск.
– Гита Ягг, – зловеще произнесла она.
– Да, Эсме?
– Гита Ягг, посмотри мне в глаза.
– Прости меня, Эсме.
– Здесь написано «Ланкрская Ведьма».
– Я не подумала, Эсме.
– Ты немедленно отправишься в город, встретишься с господином Козлингером и прекратишь это безобразие, ясно? Я не хочу, чтобы люди смотрели на меня и думали о Банановом Изумлении. Более того, я не верю в Банановое Изумление. А еще мне бы очень не хотелось, чтобы, когда я иду по улице, вслед мне неслись всякие скользкие шуточки о бананах.