В классе после салюта ремонт делали. Гунькин капитально охрип. А Майя Первомаевна немножко заболела, но когда выздоровела, в школу уже не вернулась, а открыла магазин бытовой техники.
А наш с Женькой подарок все равно круче! Потому что от души. И на память…
Приятно поутру встретить добрую умную собаку с теплыми ушами. Вот Теме сегодня повезло. Идет через двор, а навстречу — собака. Уши теплые-теплые. Тема специально потрогал. И она ему ничего не сказала. Посмотрела своими умными глазами с пониманием и пошла, мохнатая, дальше. И Тема тоже дальше пошел. Вдруг слышит, кто-то вздыхает. Сначала один раз, а потом и второй. Так печально и тихо: «Ах ты, боже мой, ах ты, ох-ох-ох…» Тема оглянулся. Вокруг никого не было. Только старое черное Дерево росло себе и росло.
— Дерево, — спросил Тема строго, — это ты тут охаешь?
— Я, детка, — ответило Дерево и опять вздохнуло.
— Что же ты вздыхаешь? — удивился Тема. — Или тебе не нравится жить в нашем чудесном городе, где столько всего интересного?
— Очень нравится, детка, — ответило Дерево. — А вздыхаю я потому, что у меня сегодня день рождения.
— Вот это да! — удивился Тема. — А я и не знал, что у деревьев бывают дни рождения.
— Сегодня мне исполняется двести тридцать два года, — грустно сказало Дерево и вздохнуло еще раз.
Тема даже отошел подальше и запрокинул голову, чтобы оглядеть Дерево со всех сторон.
— Значит, ты старше меня на двести двадцать пять лет, — сосчитал он. — Пожалуй, я буду называть вас на «вы». Вы как мой прапрапрадедушка.
— Да, — вздохнуло Дерево. — Я было совсем маленьким ростком, когда в этом городе и вообще на всем белом свете не было еще ни жвачки, ни электричества.
— Что же вы вздыхаете, если у вас день рождения?! — воскликнул Тема. — Вам, наверное, надарили кучу подарков! А какие подарки дарят деревьям?
— Никто мне ничего не подарил. Никто не знает, что у меня день рождения.
— Давайте я вам что-нибудь подарю! — предложил Тема. — Хотите толстый зеленый фломастер? Или апельсин? Или…
— Скажи, детка, а хорошо ли ты учишься? — спросило Дерево.
— Хорошо, хорошо! — похвастался Тема. — У меня только по пению четверка, потому что я громче всех пою. А остальные пятерки, все до одной.
— Значит, ты не безобразник? — догадалось Дерево.
— Нет, что вы! Я — командир всех пускателей бумажных корабликов.
— Какая неприятность, — сказало Дерево и вздохнуло совсем грустно. — Куда же подевались настоящие безобразники? Или хотя бы просто озорники? Раньше их было хоть пруд пруди. А теперь — кот наплакал. Ах, какие раньше были замечательные безобразники и озорники. Они все залезали на меня и сидели на моих ветках. Это было так здорово, так приятно. А одна девочка даже построила дом во-он там, наверху, между теми ветками. Это была самая большая безобразница. Когда ее ругали дома, она прибегала, вскарабкивалась на мои ветки и пряталась. А потом ее родители стояли внизу и упрашивали спуститься. И тогда она кидала в них шишками. А потом девочка выросла и забыла меня.
— Какими шишками? — удивился Тема. — Разве же вы елка?
— Я? — задумалось Дерево. — Нет, я не елка. Значит, она кидала в них желудями.
— Но вы совсем не похожи на дуб! — воскликнул Тема.
— Да, пожалуй, — согласилось Дерево. — Знаешь, детка, я так давно живу на свете, что даже не помню, дуб я, или тополь, или еще кто-нибудь. Но это не важно. Главное, что я очень скучаю без озорников. Вот если бы кто-нибудь сидел на моих ветках и болтал ногами — я бы так обрадовалось, так обрадовалось.
Тема подпрыгнул, чтобы ухватиться за самую низкую ветку, но так и не дотянулся.
— Ладно, не грустите, — сказал Тема. — Стойте и ждите. А я что-нибудь придумаю.
Тема побежал в школу. Пока он разговаривал с Деревом, уже давно начался урок. И Тема опоздал. А учительница Лизавета Андреевна была очень строгая. Она была до того строгая, что ее боялись не только ученики, но и всякие вещи. То доска перепугается и спрячется, то сумка исчезнет. Тема прибежал в класс, а Лизаветы Андреевны еще не было. Она сама опоздала. Ждала трамвай на остановке, и, когда трамвай приехал, она так строго на него посмотрела, что трамвай испугался, попятился и уехал задним ходом. А строгой Лизавете Андреевне пришлось идти в школу пешком.
Тема первым делом спросил у главного двоечника Чмокина:
— Чмокин! Можешь на одно дерево залезть?
Чмокин говорит:
— Я куда хочешь залезть могу, но не могу никуда лезть — я слово дал, честное благородное слово, вести себя прилично.
Маня Симпатягина сказала:
— Тема, если тебе очень надо, то я могу на дерево залезть.
Гоша Нямский как захохочет:
— Ты? На дерево? Ты же староста! Видали — староста на дереве!
Маня обиделась:
— Ну и что, что я староста! Зато я на велосипеде ездить умею, стоя и без рук.
Тогда Глаша Стекляшкина спросила:
— А зачем тебе на дерево? У тебя там что-нибудь случайно застряло?
— Да нет! — сказал Тема. — Просто у этого Дерева сегодня день рождения. Ему исполняется двести тридцать два года. А его еще никто не поздравил. И ничего ему не подарил. Поэтому надо скорее залезть и сидеть на его ветках — потому что больше всего на свете это Дерево любит, когда всякие безобразники сидят у него на ветках и болтают ногами.
— Что же ты раньше сразу не сказал? — воскликнула Стекляшкина, и все побежали залезать на Дерево.
И залезли. Все! Вдвадцатером. Сидят и ногами болтают.
— До чего же хорошо, до чего же здорово! — говорило Дерево. — Вот теперь я чувствую, что у меня сегодня настоящий праздник.
Ветки у Дерева были такие толстые, сильные и надежные, что на них можно было сидеть, как на скамейке, и видеть небо, которое оказалось совсем близко.
Но в это время мимо проходил директор школы Джон Николаевич. Он сегодня тоже опаздывал в школу. Но не потому, что от него уехал трамвай. А потому, что у него потерялся дедушка. Это случилось давно, когда Джон Николаевич был маленьким. Дедушка ушел за бубликами и куда-то с тех пор запропастился.
А сегодня утром от дедушки пришло письмо. Дедушка писал, что у него все хорошо и что он стал наконец королем на одном острове в Тихом океане. Джон Николаевич так обрадовался, что даже не поверил. Он решил, что это он спит и ему все снится во сне. Поэтому он попросил соседей, чтобы они его ущипнули. Но они ущипнули его слишком сильно, и пришлось даже вызывать доктора.
Поэтому директор школы Джон Николаевич сегодня немножко опаздывал на работу и теперь шел дворами, чтобы покороче. Вдруг видит — на большом черном Дереве много всего пестрого торчит. Пригляделся получше, сощурился повнимательнее, очки протер — да это же целый класс на ветках расселся и ногами болтает.