– Ну… по крайней мере, будущему урожаю это только на пользу.
Что-то сверкнуло в небе. При солнечном свете было трудно различить крылья феникса, они казались бледными вспышками желтизны, и виднелся лишь силуэт маленького ястреба в центре, парящего над замком.
– Как может прийти кому-то в голову убить такое существо? – спросил Овес.
– О, некоторые убивают просто ради развлечения.
– Это настоящая птица или она существует только…
– Она просто существует, – резко перебила его матушка. – Не перебарщивай с аллегориями, ими и подавиться недолго.
– Знаешь, я сейчас чувствую себя так, будто на меня снизошла благодать.
– Правда? А я каждое утро чувствую то же самое. Как увижу рассвет, так и чувствую, – хмыкнула матушка. – Доживешь до моих лет, поймешь. – Она вздохнула, а потом заговорила словно бы сама с собой. – Стало быть, она не переходила на другую сторону, что бы люди ни говорили. Хотя с этим старым вампиром нужно держать ухо востро. Но она не переходила на другую сторону. Ты же слышал его слова? Именно так он и сказал. Хотя никто его не заставлял.
– Э… да.
– Тогда она была старше меня. Бабушка Алисой была хорошей ведьмой. Палец в рот не клади. Со странностями, конечно, но у кого их нет?
– У всех, кого я знаю, странностей с избытком.
– Ага. – Матушка выпрямилась. – Ну, ладно…
– Э…
– Да?
Овес смотрел на подвесной мост и ведущую к замку дорогу.
– Там какой-то человек в заляпанной грязью ночной рубашке. Он размахивает мечом, – сообщил Овес. – Его сопровождают жители Ланкра и какие-то синие человечки…
Он еще раз посмотрел вниз.
– Надеюсь, что это грязь…
– Должно быть, это король, – догадалась матушка. – Судя по воплям, Большая Агги напоила его своим варевом. Он как раз вовремя.
– Э… но ведь все уже закончилось?
– Ну, он ведь король. А короли всегда прибывают вовремя, на то они и короли. Ты ведь не станешь убеждать его в обратном? Кроме того, он все равно ничего не понимает, поскольку отведал пойла Большой Агги. Думаю, нам лучше спуститься.
– По-моему, я должен сказать тебе спасибо, – промолвил Овес, когда они подошли к винтовой лестнице.
– За то, что я помогла тебе там, в горах?
– Мир стал… другим. – Взгляд Овса скользнул по затянутой дымкой долине, по лесам и лиловым горам. – Теперь я буквально во всем вижу что-то святое.
И тут он впервые увидел искреннюю улыбку матушки Ветровоск. Обычно уголки ее рта лишь чуточку поднимались вверх – когда что-то неприятное должно было произойти с тем, кто этого заслуживал, – но на сей раз, похоже, ей было действительно приятно услышать его слова.
– Ну, значит, начало положено? – сказала она.
* * *
Карету Сорокул поставили на оставшиеся колеса и притащили в замок. А теперь она ехала обратно в Ланкр с Джейсоном Яггом на козлах. Ямы он старался объезжать – от толчков сразу начинали ныть раны. А кроме того, в карете находилась королевская чета, и в данный момент он чувствовал себя крайне преданным подданным.
Джейсон был очень крупным, очень сильным мужчиной и старался не прибегать к насилию – зачастую в этом просто не было необходимости. Иногда его вызывали в трактир, чтобы остановить серьезную стычку, так он, как правило, поднимал драчунов за воротники и разводил в стороны, чтобы они успокоились. Если это не помогало, он пару раз сталкивал их лбами – как можно более ласково.
Агрессивность никогда не производила на него впечатления, но вчера, во время битвы за Ланкрский замок, он увидел своего короля в новом свете – ему пришлось поднять Веренса над головой да так и держать, чтобы он прекратил безжалостно рубить врагов, друзей, мебель, стены и собственные ноги. Бой оказался исключительно коротким. Наемникам самим не терпелось сдаться в плен – особенно после химической атаки Шона. Сложнее всего было держать Веренса подальше от наемников, чтобы те успели сдаться.
В общем, Джейсон был потрясен.
Тем временем король Веренс лежал в карете, устроив голову на коленях у жены, и тихонько постанывал, когда она вытирала его лоб платком…
А на почтительном расстоянии от кареты ехала повозка с ведьмами. Впрочем, в ней было больше храпа, чем ведьм.
Храп матушки Ветровоск обладал первобытной индивидуальностью. Поскольку взрастал и воспитывался он в полной свободе. Некому было пресечь его взревы пинком, толчком в поясницу или подушкой, используемой вместо дубинки. Этот храп имел возможность в течение многих лет оттачивать в одинокой спальне такие замысловатые звуки, как «кнарк», «граах» и «гнок-гнок-гнок», не отвлекаясь на всякие щипки, тычки и периодически попытки человекоубийства, которые, как правило, отбивают желание храпеть.
Сейчас матушка лежала на соломе на дне повозки и с удовольствием храпела.
– Непонятно, и как только оси выдерживают, а? – заметила сидевшая на козлах нянюшка. – Как будто она пилит телегу пополам.
– Меня немного беспокоит господин Овес, – сказала Агнесса. – Он просто сидит и тупо улыбается.
– Головой он не ударялся? – осведомилась нянюшка.
– Кажется, нет.
– Тогда оставь его в покое. Не жжет никого – и то ладно. Ага, а вот и наш старый друг…
Сосредоточенно прикусив язык, Игорь наносил последние штрихи на новую табличку. «Пачему вам не пофещайт наш фювенирная лавка?» – было написано на ней. Заслышав звук приближающейся повозки, он выпрямился и кивнул.
– Пока фтарый мафтер лежайт мертвым, его голова приходийт много новых идей, – сообщил он, почувствовав, что требуется некоторое объяснение. – Фегодня я начинайт фтроить парк развлечения, хотя понятия не имейт, что это ефть такое.
– Ну, в основном люди там качаются, веселятся. Им это очень нравится, – объяснила нянюшка.
Игорь мгновенно повеселел.
– О, тогда найн проблема. Я имейт много веревка, а петля лучше меня никто не делайт!
– Нет, все не совсем так… – начала было Агнесса, но нянюшка мгновенно перебила ее.
– Полагаю, тут все зависит от того, кто в этом парке будет развлекаться, – сказала она. – Ладно, Игорь, еще увидимся. Поступай так, как поступала бы я. Хотя, честно говоря, от меня всякого можно ожидать…
– И навести за нас могилку Охвостка, – попросила Агнесса. – Мы будем по нему скучать. Но может, мы сумеем найти тебе нового щенка?…
– Большой данке, но найн. Охвофтка никто не заменяйт.
Он махал им рукой, пока они не скрылись за поворотом.
Подняв глаза, Агнесса вдруг увидела трех сорок, сидящих на ветке над дорогой.
– Три – кто-то умрет… – вспомнила она.