– Но люди ведь тоже не дураки. И партия, которая подорвала на этом репутацию, проиграла выборы. Жириновский набрал в этот раз гораздо меньше голосов, чем прежде. В отличие от девяносто третьего года, где у него было двадцать пять процентов.
Но в общем итог печальный, тут я с вами согласен. Выиграли эти выборы те, кто шел вообще без программы, без ценностей, без убеждений…А просто на «ящике», на пиаре, на хорошей рекламе. Наше общество еще не научилось защищаться, оно не понимает, что им манипулируют.
– Таким образом, олигархические структуры могут скупить партии и движения и, пользуясь системой выборов по партийным спискам, скупить практически Думу?
– Могу сказать, что в абсолютной форме это, к счастью, у нас не существует.
Хотя отрицать влияние тех или иных структур в разные годы на те или иные организации было бы тоже глупо. Но слава богу, пока еще до абсолюта не дошло. Я очень надеюсь, что не дойдет. Гораздо важнее не механизм выборов, а зрелость общества. Миллионы людей могут изменить сами себя и жизнь вокруг. Но для этого нужно сочетание нескольких факторов. Должна быть политическая элита, несущая в себе эти ценности, чего мы, увы, сейчас не наблюдаем в России.
– Десять лет не привели к созданию достойной политической элиты…
– И наконец, мы видим массовое настроение людей, которое отражается в опросах и в результатах парламентских выборов. Это настроение направлено назад, к прежним заблуждениям, а не к отказу от них.
– Вы сейчас состоите во фракции, убеждения которой не разделяете. Таким образом, практические задачи профессионального политика оказались в глубочайшем противоречии с убеждениями публичного политика?
– Не оказались, потому что, слава богу, у меня есть возможность открыто отстаивать свои убеждения, есть возможность влиять на своих коллег, отстаивая свои убеждения. А стало быть, у меня есть возможности в любых условиях, в любых обстоятельствах отстаивать те идеалы, за которые я боролся и борюсь.
Вы знаете, что самое смешное? Сейчас «Единство» провело партийный съезд. Приняли программу. Это – во многом переписанная программа НДР. В ней даже написано, что «Единство» – консервативная партия. Переписать чужую программу легко. Но очень трудно ей соответствовать. Посмотрим. Будем надеяться.
‹11 сентября 2000 г.›
– Не так давно мне позвонил приятель и сказал: поехали поиграем в футбол. Я спросил с кем, кто будет. Оказалось, что будет там и… Юрий Ильич Скуратов. Я ужаснулся: говорю, разве можно, это же неприлично. Вся страна видела по ТВ, как "человек, похожий на генерального прокурора Скуратова", развлекается с двумя проститутками. А друг мне говорит: поехали, сам разберешься. Так я познакомился с человеком, скандал вокруг которого, пожалуй, затмил все скандалы года.
– Юрий Ильич, вы прошли долгий путь в правоохранительных органах, побывали публичным политиком, узнали жизнь со всех возможных сторон. Теперь скажите: за что вас так?
– Прежде всего, за то, что я, по их понятиям, оказался белой вороной, то есть начал действовать по закону, применять закон к лицам, которые считали, что на них закон не распространяется.
Что вы имеете в виду?
Я говорю о президенте, его окружении. Я возбудил дело, которое затрагивало интересы президента, его семьи, дочерей. Атак нельзя по правилам, которые существуют в нашей, так сказать, властной элите. Им было что терять. Доброе имя они уже потеряли, я в этом убежден, но они могли ответить перед законом. Поэтому вся мощь имеющихся в их распоряжении средств была обрушена на меня.
– Юрий Ильич, а что может в нашей стране генеральный прокурор?
– Многое может. С точки зрения закона. И в то же время мой пример показывает, что очень мало. Только я попытался затронуть высшие слои, включая президентскую семью, как стал жертвой крупномасштабной акции, провокации с использованием СМИ и с использованием механизма уголовного преследования.
– А расследование по делу «Аэрофлота» тоже вами было инициировано?
– По моей команде в январе 1999 года было возбуждено уголовное дело, и я давал команду Катышеву Михаилу Борисовичу, своему заместителю, об избрании меры пресечения в виде ареста господина Березовского, потому что знал: оставаясь на свободе, он все сделает, чтобы воспрепятствовать расследованию. Дело «Аэрофлота» стало одной из причин моей травли. Возможности господина Березовского в нашей стране вы отлично знаете.
– Господин Березовский по этому поводу сказал следующее: "У Скуратова нет ни моральных, ни профессиональных шансов быть прокурором, да и просто человеком. Он оскорбил всех, включая родственников, он расстрелял себя сам". Я когда это прочитал, то подумал: кто бы это говорил…
– Да…
– Ну прямо Серафим Саровский, праведник и великий моралист! Газета «Известия» написала: "При Скуратове не было раскрыто ни одно крупное скандальное дело, в том числе заказные убийства известных людей. Шантажируя президента и его помощников, он не приводит ни одного конкретного доказанного факта о них, как первых коррупционерах".
– Это явная ложь, на уровне статистики. Давайте посмотрим по заказным убийствам. Дело Холодова было нами расследовано, сейчас направлено в суд. Нам совсем немного не хватило для того, чтобы раскрыть убийство Листьева. В оперативном плане мы его уже раскрыли, но нам не дали реализовать эти материалы, изгнав меня из прокуратуры. Дальше…
– Генпрокурор не может вынести приговор…
– Естественно…
– Он может передать дело в суд…
– Совершенно верно, только суд решает… А во-вторых, есть заказные убийства громкие, которые мы раскрыли, и они получили судебную оценку, то есть суд подтвердил нашу правоту. Допустим, раскрыто дело по убийству Сыча, председателя Федерации хоккея России, раскрыто убийство Нечаева, раскрыто убийство генерального конструктора наших ракет «СС-300», обвинительный приговор вступил в законную силу.
– Кто же его убил и за что?
– Заместительубил, чтобы финансовые потоки на себя переключить. Ну и масса других дел, сейчас вот в суд пойдет дело по Госкомстату. Кто расследовал?
Прокуратура. В суде находится дело по «Голденада», где фигурирует Бычков – руководитель «Роскомдрагмета», и так далее. Когда я начинал работу, в 1995 году раскрыто было 55 заказных убийств. Когда заканчивал, мы раскрыли 236 заказных убийств. Заметьте, когда президентская сторона стала со мной воевать, они ведь не выдвигали мне упреки профессионального плана. Я ни в коем случае не хочу сказать, что дела благополучны. Неадекватна была работа и прокуратуры, и МВД в тот период, когда в стране начался страшный Разгул преступности.
Юрий Ильич, я когда наблюдал за всей этой войной, меня не волновало, был или не был инцидент с девушками. Во-первых, потому что я не хочу в это лезть, а вовторых, потому что даже если был не моего ума дело. Как с президентом Клинтоном: его надо преследовать не за то, что у него было или не было с Моникой Левински, а за то, что лгал под присягой. Так и здесь: надо разбирать не моральный облик прокурора, а выяснять, бандиты платили или не платили, взятка или не взятка. Но меня удивило, когда зашла речь о компромате. Вы стали угрожать каким-то компроматом. Может быть, я неправильно понимал, но мне казалось, что вы не можете оперировать понятием «компромат», а только материалами дела, если оно есть. Но если это материалы дела, находящегося в прокуратуре, то они по завершении следствия должны быть переданы в суд, их нельзя оглашать, это следственная тайна. А если вы знаете что-то, что выдернули из материалов дела и не включили в дело, тогда это должностное преступление. Объясните…