В Гватемале за сорок лет гражданской войны, которая не прекращалась с 1954 года, когда агентство фактически осуществило государственный переворот против избранного президента, погибло 200 тысяч граждан. От 90 до 96 процентов этих смертей – на совести гватемальских военных. В 1994 году офицеры ЦРУ в Гватемале все еще пытались скрыть характер своих близких отношений с местными военными и пресечь сообщения о том, что гватемальские офицеры, включенные в платежную ведомость агентства, являются убийцами, истязателями и мошенниками. В 1994 году Вулси санкционировал проведение так называемых «проверок пригодности агентов», во время которых предполагалось сравнить качество информации, передаваемой тем или иным агентом, с учетом его личностной характеристики.
«Вы не окажетесь в положении человека, вступившего в сделку с военными или правительственными чиновниками, у которых руки в крови, если в таком сотрудничестве не преследуется законная и важная цель разведки, – заявил главный инспектор Фред Хитц. – Например, этот человек знает, что где-нибудь в дебрях Южной Гватемалы существует тайник, куда складывают биологическое оружие, которое собираются продать на открытом рынке, а он – ваш единственный источник такой информации. Если кто-то носит на себе печать изувера, злостного нарушителя закона, то тот факт, что ЦРУ находится с ним в контакте, необходимо сопоставить с той информацией, которую предоставляет этот злодей. Если полученная информация становится ключом к какой-то важной тайне, то есть смысл рискнуть. Но давайте делать это с открытыми глазами и не по инерции».
Описанная проблема стала явно переливаться через край. Один гватемальский полковник, состоящий на балансе ЦРУ, был обеспечен прикрытием после убийства американского владельца од ной из местных гостиниц, а гватемальский партизан женился на американской юристке! Протест по поводу убийства владельца отеля заставил правительство Буша урезать на несколько миллионов долларов военную помощь Гватемале, хотя агентство продолжало оказывать собственную финансовую поддержку гватемальской военной разведке. «Численность сотрудников отделения ЦРУ в Гватемале была примерно вдвое больше необходимой», – сказал в интервью Томас Струук, американский посол в Гватемале с 1989 по 1992 год, но это вовсе не помогало в составлении четких и своевременных донесений о событиях в стране. Шеф отделения Фред Браггер оказался не в состоянии проинформировать посла Струука, что гватемальский полковник, главный подозреваемый в этом деле, являлся агентом ЦРУ. «Они мне не только ничего не сказали, – вспоминал посол, – они не доложили моему боссу, госсекретарю, и конгрессу. Это было просто глупо».
Недальновидность обернулась недружелюбием в 1994 году, когда местным резидентом стал Дэн Донахью. В то время как новый американский посол Мэрилин Макэйфи проповедовала права человека и правосудие, ЦРУ сохраняло прежнюю лояльность кровожадной гватемальской разведывательной службе.
Посольство раскололось на две части. «Шеф отделения ЦРУ вошел в мой кабинет и показал мне часть сведений, полученных от гватемальского источника, предполагая, что у меня роман с секретаршей по имени Кэрол Мерфи», – вспоминала Макэйфи. Гватемальские военные установили прослушивающую аппаратуру в спальне посла и записали, по их словам, «сладкое воркование» двух женщин. Потом распространили слух о том, что посол – лесбиянка. Отделение ЦРУ передало эту часть информации, позже известную как «докладная от Мерфи», в Вашингтон, где она получила широкую огласку. «ЦРУ направило это донесение Хиллу, – сказала Макэйфи. – Во всем этом сквозили преступные намерения. Через свои темные каналы ЦРУ просто опорочило посла США».
Тогда как Мэрилин Макэйфи выросла в консервативной семье, была замужем и конечно же не спала ни с какой секретаршей.
Мерфи было еще и кличкой двухлетнего черного пуделя госпожи Макэйфи! И шпионский «жучок» в ее спальне записал слова, которые посол негромко приговаривала, лаская свою собаку!
Таким образом, отделение ЦРУ продемонстрировало более сильную приверженность к своим старым друзьям в гватемальских вооруженных силах, нежели к американскому послу. «Существовали стойкие разногласия между разведкой и политикой, – сказала посол Макэйфи. – Это меня и пугает».
Дейча это тоже напугало. 29 сентября 1995 года, к концу его пятого месяца пребывания на посту директора Центральной разведки, Дейч отправился в футуристического вида амфитеатр на шестьсот мест, выстроенный около входа в штаб-квартиру ЦРУ. Он собирался сообщить тайной службе ряд дурных известий. Комиссия по внутренним расследованиям в ЦРУ ранее заслушала и изучила свидетельские показания, связанные с событиями в Гватемале. Потом сообщила Дейчу, что тот должен уволить Терри Уорда, латиноамериканского руководителя подразделения секретной службы с 1990 по 1993 год, а затем – руководителя отделения в Швейцарии. Члены комиссии также высказали мнение, что необходимо избавиться и от бывшего резидента в Гватемале Фреда Браггера, а также строго наказать его преемника Дэна Донахью, и сделать так, чтобы тот больше никогда не мог стать руководителем отделения ЦРУ.
По словам Дейча, «в том, как агентство выполнило свою работу» в Гватемале, «обнаружились огромные недостатки». Проблема состояла, как он выразился, в «нехватке искренности» между руководителем отделения и американским послом, между самим отделением и всем Латиноамериканским отделом, между отделом и штаб-квартирой и, наконец, между агентством и конгрессом.
Редко, очень редко случалось, чтобы кого-нибудь увольняли из секретной службы. Но Дейч заявил, что собирается поступить именно так, как ему рекомендовала комиссия. Это заявление было встречено в зале с прохладцей. Сотни собравшихся там офицеров пришли в ярость. Решение Дейча символизировало для них столь ненавистную политкорректность. Послышалось негромкое роптание в задних рядах, потом горький смех впереди. Наступил момент, когда директор и секретная служба умыли руки, не желая идти на компромисс друг с другом. Этот же момент окончательно решил судьбу Дейча в ЦРУ.
Разрыв был неизбежен. Дейч решил вручить портфель с проблемами секретной службы своему заместителю – Джорджу Тенету. К сорока двум годам Тенет, всегда неустанный и лояльный помощник, пять лет отработал директором штаба сенатского комитета по разведке и два года – в качестве члена Совета национальной безопасности, отвечающего за вопросы разведки. У него был жизненно важный опыт в разрешении тупиковых отношений ЦРУ с конгрессом и Белым домом. И вскоре, посещая отделения тайной службы, он сделал это несколько иначе – не так, как Дейч. Секретную службу он понимал не как назойливую проблему, а как важное дело, которому следует отдать все силы и всячески отстаивать.
«Позвольте мне вам кое-что объяснить, – обратился Тенет к руководителям подразделений секретной службы. – Есть полтора десятка вещей, в которых мы не потерпим никаких неудач и провалов, преследуя интересы национальной безопасности Соединенных Штатов. Вот чему, по нашему мнению, нам нужно посвятить себя, своих подчиненных, свои деньги, свою языковую подготовку и вообще все свои навыки. Мы хотим, чтобы вы правильно это поняли».