Вальтер Шелленберг [73] , из мемуаров которого взят этот отрывок, являлся руководителем зарубежного отдела секретной службы нацистов – организации, не имевшей ничего общего со старейшей разведывательной службой вермахта – абвером.
Описываемый в нем случай, происходивший в октябре-ноябре 1939 года в Голландии, был инсценирован, по признанию самого Шелленберга, в связи с тем, что Гитлер думал, будто бы за попыткой недавнего покушения на него стояла английская секретная служба. Гитлер полагал: если немцам удастся похитить двух британских офицеров разведки и допросить их, то будет установлена правда о подготовке покушения и вскрыты английские планы.
В предшествующий период времени Шелленберг имел контакт с английскими разведчиками, но он носил совершенно иной характер. В определенном смысле речь шла о комбинированной операции немцев с целью внедрения в английскую разведку и одновременно – ввести англичан в заблуждение. Англичане думали, что им удалось связаться с представителями антинацистского подпольного движения в Германии, на самом же деле это были Шелленберг и его люди, которые играли эту роль. По всей видимости, немцы к тому же намеревались выяснить политические намерения Англии на высшем уровне.
В течение уже нескольких лет в Ниндерландах работал немецкий тайный агент Ф-479, эмигрант, который вскоре после того, как переселился туда, предложил свои услуги немецкой разведке. Ему удалось установить контакт с английской секретной службой и начать передавать ей дезинформационный материал. Особый интерес англичан вызвали сообщения о наличии в вермахте оппозиционной группы офицеров.
Вместе с тем Ф-479 наладил хорошие отношения и со вторым бюро (секретной службой Франции). После начала войны он доложил, что английская секретная служба особо интересуется возможностью установить контакт с немецкой оппозиционной группой, которая якобы намеревалась устранить Гитлера. Эта игра зашла настолько далеко, что англичане готовы были переговорить лично с одним из руководителей оппозиции.
Просмотрев всю собранную по этому вопросу информацию, Гейдрих распорядился игру не прерывать. Я предложил свою кандидатуру – поехать в Голландию на встречу с представителями британской секретной службы в качестве капитана вермахта Шеммеля, работающего в транспортном отделе верховного главнокомандования. Фамилия Шеммель не была выдуманной, поскольку такой офицер существовал в действительности и работал в названном отделе, хотя, естественно, не имел ни малейшего представления о своем двойнике. В целях безопасности Гейдрих отослал его в длительную командировку в восточные районы.
Мне было ясно, что эта игра затрагивала интересы высокой политики и вызывала пристальное внимание Лондона. Нельзя было допустить ни одной ошибки, дабы не вызвать у англичан подозрения. Поэтому я попросил подготовить для меня мельчайшие подробности биографии этого Шеммеля. К несчастью, он имел привычку носить монокль. Так что и мне пришлось привыкать к моноклю. Меня проинформировали во всех подробностях об «оппозиции», и я выучил наизусть имена всех ее участников и взаимосвязи между ними. Затем я выехал в Дюссельдорф и поселился на служебной квартире, чтобы быть ближе к голландской границе. Агент Ф-479 был проинформирован о приезде капитана Шеммеля из Берлина и получил указание подготовить его встречу с офицерами британской секретной службы.
20 октября 1939 года от него пришло сообщение: «Встреча назначена на 21:10 в Цутфене в Голландии». Меня должен был сопровождать один из моих сотрудников, введенный в курс дела. Мы еще раз проверили свои паспорта, документы на автомашину и удостоверились, что о нашем появлении на пограничном переходе немецкая пограничная полиция и таможня оповещены.
Рано утром на следующий день мы выехали на автомашине в сторону голландской границы. Осенний день был пасмурным, а небо затянуто облаками. Переход границы прошел без осложнений. Голландские таможенники были очень внимательными, но и там все обошлось благополучно. На месте встречи нас ожидал вместительный «бьюик». Мы подъехали к нему вплотную, вышли из автомашины и представились в обычном порядке. Затем я расположился рядом с английским капитаном Бестом, который сидел за рулем «бьюика» и тоже носил монокль. Мой сопровождающий поехал за нами на нашей автомашине. Капитан Бест безукоризненно говорил по-немецки и, казалось, хорошо знал Германию. Очень быстро у нас установилось хорошее взаимопонимание, в особенности когда мы заговорили о музыке. Он рассуждал столь увлекательно, что я даже на какое-то время забыл о цели своей поездки. Когда же мы приехали в Арнхейм и к нам присоединились майор Стивене и лейтенант Коппер, мы перешли к делу.
– В высших офицерских кругах Германии создалась сильная оппозиция гитлеровскому режиму, – такими словами начал я беседу. – Я послан в качестве ее представителя. Имя руководителя оппозиции, речь идет о генерале, я в настоящий момент назвать не могу. Цель оппозиции – устранение Гитлера силой и образование нового немецкого правительства. И нам хотелось бы выяснить, какую позицию займет британское правительство по отношению к контролируемому вермахтом немецкому имперскому руководству и какие предварительные условия оно готово предъявить в случае возможного заключения договора о мире.
Британские офицеры заверили меня, что лондонское правительство чрезвычайно заинтересовано в любых устремлениях по устранению Гитлера и придает большое значение тому, чтобы воспрепятствовать дальнейшему расширению войны и как можно скорее заключить мирный договор. Британская секретная служба готова оказать любую поддержку офицерской оппозиции, но не уполномочена заключать уже сейчас какие-либо политические договоренности. Они, впрочем, надеются, что на следующей встрече смогут более конкретно сказать о заверениях британского правительства. С министерством иностранных дел уже установлена необходимая связь, которое со своей стороны проинформирует кабинет министров.
Таким образом, доверительная основа была установлена. Мы договорились о новой встрече, которая должна была состояться 30 октября в помещении британской секретной службы в Гааге. Большое значение придавалось тому, чтобы на этой встрече появился руководитель оппозиции или же один из генералов. После этого мы распрощались.
Той же ночью я выехал в Берлин, чтобы доложить начальству о встрече. На основании моего сообщения было принято решение игру продолжить. В следующие дни я провел часть своего свободного времени в доме друга отца – профессора де Крини, директора психиатрического отделения берлинской университетской клиники. Меня уже давно принимали в этом доме как родного сына. «А почему бы мне не рассказать ему о нашей голландской затее, – подумалось мне, – и не испросить его совета?» Де Крини был австрийцем по происхождению и ведущим врачом вермахта. У меня даже мелькнула мысль, что де Крини мог бы вместе со мной поехать в Гаагу и сыграть роль «правой руки лидера оппозиции». У него был импозантный вид, хорошая политическая подготовка и прекрасное образование. А его австрийский акцент наверняка вызовет определенное доверие. Выслушав меня, он тут же дал свое согласие.