Сейчас Марина стояла у окна, глядела на луну и размышляла, верить или нет россказням Урсулы. Никто из сидевших за столом их не поддержал, но и не опроверг. Пожалуй, лучше сразу засыпать, крепко запершись и задернув шторы. А ну как вон из того леса сейчас выбежит…
Черные заросли, окаймлявшие поляну, дрогнули, и какой-то темный клуб выкатился на посеребренную луной траву, закружился волчком и вдруг сделался коротеньким мохнатым существом, напоминавшим медвежонка, только этот «медвежонок» весьма бойко бегал на задних лапах, прихлопывая передними.
Марина перестала дышать от ужаса. «Накликала!» Вдруг существо обернулось к замку и, верно, заметило в светлом окне Маринин силуэт, потому что приветливо замахало верхними лапками и пустилось через поляну к замку, как бы желая незамедлительно очутиться рядом с ней. Внезапный порыв ветра просвистел и стих. Марина испустила вопль: ей послышались шаги над головой, словно кто-то пробежал по куполу. Не помня себя от страха, она рванула дверь, выскочила в темный коридор и побежала, пока всем телом не ударилась во что-то, заградившее ей путь.
Голос пропал, Марина хрипло взвизгнула. Чьи-то руки схватили ее за плечи, ощутимо тряхнули… Но еще большее потрясение произвел раздраженный голос:
– Что с вами? Вы с ума сошли? Да успокойтесь же, я не призрак.
О господи, Десмонд!
Страх вмиг оставил Марину, однако вместе со страхом ушли все силы, и она, едва живая, припала к плечу Маккола, чувствуя несказанный покой оттого, что стоит, прижавшись к нему, а он обнимает ее.
– Что? – тихонько спросил он. – Что с вами?
Раздражение ушло из его голоса, и Марине казалось, что ему можно сказать все на свете.
– Там, на полянке… – Она всхлипнула. – Я видела какое-то существо!
– Призрак? – По голосу она поняла, что Десмонд улыбается. – Неужто вы поверили бредням бедняжки Урсулы?
Не отрываясь от него, Марина покачала головой:
– Нет, не дама, не деревянная нога и не юноша, а кто-то мохнатый…
– Белый? – уточнил Десмонд. – С рыжими пятнами и зелеными глазами? Так…
– Не белый, а черный или коричневый! – перебила Марина. – И он приплясывал на задних лапках, махал передними и катался по поляне, как шар.
– Ого! – усмехнулся Десмонд, чуть коснувшись губами ее волос. – Вам повезло. Говорят, увидеть на новом месте брауни, домашнего духа, – к счастью.
– Брауни? – переспросила Марина. – По-английски это… домовой?
Десмонд не отвечал, а она больше не спрашивала. О, как блаженно ей было… Век бы так стоять! Марина сонно улыбнулась, и ее дрогнувшие губы ощутили что-то теплое, легко дрогнувшее. Она, не думая, вновь потянулась к нему губами. Раздался прерывистый вздох, и объятия сжались крепче. Марина переступила и вдруг отпрянула, обнаружив, что Десмонд по пояс обнажен. Значит, она уткнулась в его голое плечо! А сама-то – в одной ночной рубахе! Приоткрытые губы Десмонда сейчас казались не аскетичными, а чувственными.
– Марион, я… – выдохнул Десмонд.
– Мя-я-у? – отозвалось вопросительное эхо, и Марина отскочила от Десмонда.
Кот! И сейчас застучит деревянная нога!
Десмонд вздрогнул, словно его пронзило молнией, и испустил невнятное ругательство, глядя на большущего бело-рыжего кота. Тот сидел рядом и разглядывал дрожащую пару стеклянно-зелеными глазами. Марина слабо пискнула, обморочно холодея.
– Не бойтесь, – хрипло проговорил Десмонд, – это Макбет. Брысь!
Кот потянулся, причем шерсть его заблестела в лунном луче, словно усыпанная бриллиантами, и медленно, с достоинством побрел по коридору, с каждым шагом все меньше напоминая кота, а все больше – туманное облако.
Марина прижала к лицу ладони. Руки оказались ледяными, а щеки горели. Она с ужасом взглянула на Десмонда, тот смотрел на нее, как бы собираясь что-то спросить. Но от ее отчаянного взгляда передернулся, усмехнулся.
– Похоже, это не совсем то, о чем мы договаривались, верно, кузина? Спокойной ночи! – повернулся и ушел за угол. Хлопнула дверь.
Марина сжала руки. Что она готова была наделать! И он тоже был готов…
Опрометью ринулась к себе, закрыла дверь и бессильно оперлась на нее. Можно умирать со стыда, но если бы не кот… еще одно мгновение… Она хотела его! Господи, да что с ней? Тело изнывало от томления, о, если бы…
Марина вздрогнула. Как ни громко стучала кровь в висках, она различила за дверью легкие, крадущиеся шаги. Десмонд! Он идет к ней!
Она бы рванула дверь и кинулась навстречу, чтобы тут же, на пороге, отдаться ему, но руки так тряслись, что она помешкала. А шаги тем временем начали удаляться. Марина заставила себя осторожно приотворить дверь – и едва не закричала, увидев белую фигуру, словно бы плывущую над полом. Теперь уж точно призрак!
Но лунный луч высвечивал сквозь ткань рубахи отнюдь не призрачные очертания налитого тела, блестел в распущенных черных волосах. Словно ощутив взгляд, женщина оглянулась, и свеча, которую она несла, озарила смуглый профиль и алые губы. Агнесс!
Вот она повернула за угол, а вслед за тем раздалось вкрадчивое царапанье.
Марина не стала ждать, пока откроется дверь Десмонда, и торопливо заперла свою.
Она стояла посреди комнаты, трясясь от ярости. Вот оно что!
Понятно, почему не спал Десмонд – он ждал свою любовницу! А Марина-то подумала…
Как вовремя появился Макбет! Десмонду, видимо, безразлично, с кем проводить ночь. И почему Марина вообразила, что жаждет именно его? Просто он разбудил в ней женщину, растревожил естество, которое теперь алчет удовлетворения. Не обязательно с Десмондом! Ей нужен мужчина – сильный, неутомимый любовник.
Ноги совсем застыли, и Марина, вернувшись в постель, долго еще дрожала, тщетно пытаясь согреться, тщетно пытаясь уснуть.
Утром горничная, принесшая завтрак, едва до нее достучалась (Марина заперла дверь) и, похоже, была недовольна, что пришлось ждать.
– Миледи боялась, что к ней пожалует призрак? – фамильярно осведомилась девица, но Марина глянула столь хмуро, что она благоразумно смолкла.