– Да ну её! Буду я ещё ради неё заниматься такой ерундой. Очень надо следить… Не нужна мне никакая программа. Сама приползет ко мне, если нужен…, – уловил слух Горация недовольную реплику Лохище2147.
– Да ладно тебе, – чуть не смеясь, отвечал ему Василий-Васильевич. – А вообще лучше, правда, не майся и купи себе вирутальный персонаж.
– Это что ещё за ерунда? – недовольно фыркнул Лохище2147.
– Ну ты даешь, ты вообще хоть чем-нибудь интересуешься, кроме игр и своей девчонки, – снова удивился Василий-Васильевич. – Создатели недавно придумали новую фишку. Покупаешь себе вирутальный персонаж идеальной для тебя женщины, она становится твоей женой и никаких забот…
– По-моему это ерунда, – не соглашался с ним Лохище2147. – Я понимаю, вирутальщицы лучше обычных женщин в сексе, но в общении, в разговоре, они же глупые… Да ну, вирутальная жена – это не круто…
Гораций не стал слушать их рассуждения дальше.
– Ребята, давайте договоримся, что если погибнем, то в реальности снова соберемся все вместе! – заорал БаЛаБоЛ.
– Как же… Как же мы можем договориться, если не знаем, что там нас вообще ждёт, – неуверенно возразил Туф&Туф&Туй.
– А мы придумаем какой-нибудь знак – кодовое слово или клич! – не унимался подвыпивший БаЛаБоЛ.
– Можно обменяться IP-шниками, чтобы по ним потом найти друг друга, – предложил Василий-Васильевич.
– Точно! – радостно хлопая друга по плечу, крикнул БаЛаБоЛ. – Будем и в реальности вместе громить мотов!
– Все моты, просто идиоты, – восклицал Путч***. – Они не понимают, что их просто используют.
– Ага, ага, ага, они просто тупые, – соглашался с ним Молоtок.
– Кому-то из Властителей выгодно оставить всё по-старому, и они записывает в армию мотов всех глупцов, которые ничего не умеют и не видят дальше своего носа, – возмущался Путч***. – Ну как можно не понимать, что система изживает себя. У нас становится всё меньше прав, за нас всё решают другие, с нас выкачивают деньги за каждую мелочь… Ну ничего, скоро Великий бой и мы ещё всем покажем…
– Ага, ага, ага, надерем задницу мотам! – закричал Молоtок.
– Надерем задницу мотам! – вторил ему БаЛаБоЛ.
– Моты придурки!
– Моты идиоты!
– Порвем мотов!
– Смерть мотам!
Друзья восторженно вопили и поднимали стаканы. Пили пиво с тридцати процентным содержанием алкоголя.
Всё, что произошло дальше, Гораций вспоминал потом с трудом. Он помнил только, как неожиданно получил мощный удар в челюсть, а потом столь же сильные удары обрушились на всю их компанию. Ватага мотов налетела нежданно. Видимо среди сброда этого захолустного места всё-таки оказались бойцы, и они были мотами. Пьяные возгласы друзей-алливийцев разозлили их, и они сразу кинулись в бой. Гораций вспоминал, как молотил кого-то, стесывая руки до крови. Молотили и его. Рядом, восклицая «Бей поганых мотов! Смерть мотам!», бился БаЛаБоЛ. Разморенному алкоголем Горацию любое движение давалось с трудом, но разгоряченный тем же алкоголем азарт только увеличивался с каждым ударом. Гораций яростно бился, но скоро его нескольким жизням пришел конец. Чтобы не быть позорно выкинутым в самый разгар настоящего боя, он купил себе ещё несколько жизней, потом ещё купил… Последнее, что он помнил, это крики «Смерть выродкам алливийцам!»… После этого Гораций отрубился…
Гораций проснулся после полудня. Он был у себя дома, рядом с ним мирно дремала Миринда. День был в самом разгаре, всё вокруг уже давно окрасилось в свои привычные светлые дневные цвета и независимо ни от чего жило своей активной, бурной жизнью. Пространство сегодня было похоже на большой улей, в котором повсюду царило необычайное оживление. Вести о подготовке к Великому бою лились рекой, новостные сайты пестрели немыслимым количеством манящих заголовков, форумы ломились от бесчисленного множества новых тем. Великое Противостояние приближалось к решающему моменту – Великому бою. Война продолжалась…
События вчерашнего вечера не лучшим образом отразились на здоровье Горация. Подобно прочим жителям Пространства, бурно отметившим вчера наступление долгожданного события, Гораций чувствовал недомогание. Это состояние было хорошо ему знакомо, это было похмелье. Нарушение работы организма доставляло Горацию массу неудобств, однако не причиняло никакой физической боли. Как и все обитатели Пространства, он не знал, что такое боль. Боль, голод и прочие физически-несовершенные чувства, остались в далеком двадцать первом веке и были неведомы теперешним виртуально свободным от своего реального тела обитателям Пространства, но, несмотря на это, в данный момент Гораций ощущал себя совершенно разбитым. Его сознание было затуманено, мысли путались, эмоции не поддавались контролю, а во всём теле чувствовалась непреодолимая тяжесть. Гораций злился. «Зачем?…. Зачем я пошел вчера за БаЛаБоЛом?» – задавал он себе снова и снова один и тот же вопрос. Проверка собственного кошелька показала, что продолжение вечера после выхода из «Беспредельщиков» стоило Горацию девятьсот сорок едо. За эти деньги можно было бы шикарно провести в «Беспредельщиках» еще шесть часов бесконтрольного времени, причем без всякого снижения своих рейтинговых баллов, на некоторые из которых теперь жалко было смотреть. Кроме денег, Гораций практически лишился силы, внимательности, координации движений и активности. Как назывались те качества, которыми он теперь обладал, Гораций не знал. В 22 веке не существовало рейтингов слабости, рассеянности, развязности и расслабленности. Жители Пространства не хотели признавать подобных слов, здесь каждый предпочитал считать себя успешным, поэтому трусость была всего лишь понизившейся храбростью, слабость – упавшей силой, а страха не было вовсе. Бояться в Пространстве было нечего, всё можно было легко поправить. Однако сейчас Гораций было расстроен. Он был недоволен собой. Считая себя человеком твердой воли и авторитетным командиром, он не мог себе простить то, что вопреки здравому смыслу, нарушил принятое им накануне решение сходить только в безопасные для здоровья и кошелька «Беспредельщики». И как только его угораздило поддаться на уговоры БаЛаБоЛа?… Только подумать, девятьсот сорок едо и сильно пошатнувшееся перед Великим боем здоровье! Вчерашнее сомнительное развлечение с друзьями явно того не стоило. Здоровье – ниже нормы, внимательность – ниже нормы, координация движений – ниже нормы, быстрота реакции – ниже нормы… Пространство неумолимо оценило состояние Горация, как неудовлетворительное. Всё утраченное нужно было восстанавливать, вернее покупать. Гораций открыл кошелек…
После соответствующих оплат, Гораций стал чувствовать себя лучше. Тяжесть в теле прошла, сознание прояснилось. Гораций не знал, что произошло за это время с его реальным телом, которое находилось за пределами Пространства и которое он никогда не видел, но ему действительно полегчало. Правда каждое такое платное восстановление здоровья, по слухам, имело один недостаток – оно сокращало срок жизни, но в Пространстве этот факт никого не беспокоил. Сроки жизни обитателей современного Мироздания были и так настолько велики, что многие жители Пространства предпочитали самостоятельно прерывать свою жизнь тогда, когда им просто надоедало жить. Уход из жизни по собственному желанию был достаточно распространенной в Пространстве процедурой и не требовал больших хлопот. Как только какой-нибудь житель Пространства понимал, что в этом мире делать ему больше нечего и его дальнейшее пребывание в Пространстве лишено всякого смысла, он составлял заявку на собственную смерть. Делалось это просто, даже слишком просто. Для этого достаточно было зайти в меню настроек собственной жизни и, нажатием на заботливо предусмотренный Создателями пункт под названием «Смерть», вызывать уже автоматически заполненную форму. Впрочем, одно поле в этой форме каждому гражданину Пространства предоставлялось право заполнить самостоятельно. Это поле называлось «Сохранение памяти». В нём можно было выбрать всего два варианта, первый, установленный по умолчанию, – это покинуть этот мир как бы на время, то есть при следующем рождении сохранить все воспоминания о предыдущих событиях жизни, вторым же вариантом был уход из жизни без сохранения памяти, то есть навсегда. Выбор первого варианта означал, что вернувшись через какое-то время к жизни человек начинал её со стандартного чистого листа, но имел уже при этом опыт предшествующей жизни. Все воспоминания о прошлом сохранялись. Обнулялись рейтинги, стирались все контакты, сгорали все деньги на счетах и безвозвратно исчезало нажитое имущество, но накопленные умения, знания и опыт оставались в памяти человека. Внешняя жизнь начиналась с нуля, внутренняя же была уже наполнена прошлым. Это было большим плюсом, минусом же был тот факт, что срок новой жизни был уже короче. Короче ровно настолько, насколько успел пожить человек в прошлом. Общая продолжительность жизни любого гражданина Пространства была некой константой, и рождайся ты хоть десять раз заново, общий срок всех твоих жизней с сохранением памяти в сумме будет определятся всё равно одним и тем же числом. Другое дело, если желающий покинуть этот мир выбирал иной пункт – «Без сохранения памяти». В этом случае жизнь не укорачивалась, она начиналась заново. Этот вариант манил и одновременно пугал своей неизведанностью, неизвестностью того, что будет дальше, после обнуления памяти. Горацию часто казалось, что он живет уже не первую жизнь, но из своего прошлого он абсолютно ничего не помнил. Все его воспоминания начинались с традиционного чистого белого листа, создаваемого Пространством для каждого своего жителя при рождении. Второй вариант популярностью не пользовался, а вот тех, кто покончил жизнь с сохранением памяти, Гораций знал немало. Даже Маркус/555_555/ из его отряда несмотря на свой четырехлетний возраст жил уже третью жизнь и, судя по разуму, на самом деле ему было уже лет пятнадцать-шестнадцать. Смерть для таких людей была не более, чем очередной игрой, очищающей от всего надоевшего и ненужного. Заявка о смерти после нажатия кнопки «Отправить», подобно поисковым запросам или заявкам на приобретение имущества, казалось, уходила в никуда. Однако уже через несколько секунд на неё приходил одобрительный ответ. Пространство не удерживало своих граждан, особенно со статусом «средний», которых было большинство. Ни своими навыками, ни умениями, ни накопленным опытом, особой ценности для окружающих они не представляли. Люди, живущие в своё удовольствие, должны были также легко в своё удовольствие умирать. Пространство не препятствовало их раннему уходу, однако накладывало одно серьезное ограничение, из-за которого зачастую даже покончить с собой оказывалось делом весьма сложным. Перед смертью нужно было расплатиться по всем счетам. Дело в том, что главным принципом Пространства был принцип равного старта для всех его жителей, это означало, что при рождении все рейтинговые баллы человека обнулялись. Даже минусовые показатели становились равными нулю. Не будь жестких правил, люди бы с удовольствием жили бы в кредит, и, имея отрицательные балансы на счетах, не расплачиваясь бы с ними, умирали, рождаясь после этого «чистенькими» вновь. Однако именно таким субъектам Пространство напрочь блокировало возможность прерывать собственную жизнь. Хотелось им этого или нет, но должникам приходилось жить до тех пор, пока они полностью не погашали свои кредиты или пока естественная, своевременная смерть не освобождала их от этой обременительной необходимости.