Они сказали мне, что до моего появления именно она была последней из прибывших сюда и они ходили к ее кровати каждую ночь, чтобы послушать ее истории. Но теперь она осталась в одиночестве, поскольку уже не была новенькой.
— Иди сюда, — позвала я девушку. — Я бы хотела послушать твою историю.
Она накрылась одеялом с головой и не высовывалась до самого утра.
— Твой предмет рождения — это спичечный коробок, — сказала девушка, сидевшая рядом со мной. Ее голос звучал гордо, словно она открыла мне тайну, хотя я сама сказала ей об этом, а остальные обсуждали это всего полчаса назад.
— Что за шум из-за спичечного коробка? — сказала я.
— Они очень важны, предметы рождения.
— Важны. Я была сама не своя, пока не получила мой.
— И что же это, — спросила я, — раз он настолько важен?
— Мой — это колокольчик.
— Столько шума из-за колокольчика! — сказала я.
— Ну, а мой, — сказала другая, — это черпак.
— А мой — совок для мусора.
— Мой — щетка для одежды.
— Мой — утюг.
— Мой — игла.
— Мой — гипсовые ножницы.
— Все они там, в комнате миссис Пиггот. А ключи у миссис Смит. Нам позволяют видеть их раз в неделю.
— Чудесный день!
— Наверху они носят свои Предметы с собой, они всегда при них. Но не внизу. Внизу за ними присматривает миссис Пиггот.
— Но этим утром мадам Розамуть потеряла свой Предмет. Они обыскали весь дом, но не нашли его.
— Это дверная ручка.
— Чудесная медная дверная ручка.
— Тогда почему бы им просто не дать ей новую? — спросила я.
— О, это будет совсем другая ручка.
— Это уже будет не ее дверная ручка.
— Это была чудесная вещь, я сама ее видела. Однажды, когда была нехватка, меня отправили наверх и позволили быть ее горничной.
— Горничной? — спросила я.
— Горничная — это Айрмонгер снизу, которой позволено одевать тех, кто над нами, обслуживать их тела. Это очень привилегированное положение. В этой спальне нет горничных, потому что у каждой горничной есть своя комната.
— С ночным горшком.
— Да. А нам приходится пользоваться общими.
— Теперь же нам особенно строго запрещено приближаться к верхним Айрмонгерам. Теперь, когда дверная ручка мадам Розамути отправилась путешествовать.
— Они искали ее повсюду. Мистер Старридж из-за всего этого очень нервничает, все вокруг подавлены. Мы бы все очень хотели найти эту ручку, но никто не знает, куда она подевалась. Они тщательно обыскали наши комнаты, копались в матрацах, выворачивали карманы, перевернули все вверх дном — Господь свидетель, мы их полностью поддерживали, но ее нигде не нашли. Она такая маленькая, а дом такой большой.
— А вы знаете, какой предмет рождения у миссис Пиггот? — спросила я.
— У миссис Пиггот — корсет, у мистера Старриджа — корабельный фонарь, а у мистера Бриггса — рожок для обуви.
— У мистера Грума — щипцы для сахара, а у миссис Грум — форма для желе. У миссис Смит — ключ, один из ключей в ее связке. Я вот думаю, что же случится, если узнать, какой это ключ. Думаю, тогда получится открыть саму миссис Смит!
— Подумай, что может из нее выскочить.
— Мне бы это совсем не понравилось.
— А! Осторожно, Айрмонгер, тебя заедят до смерти!
В ужасной панике все стали колотить по своим ночным рубашкам. Я посмотрела на собственные голые ноги и увидела, что по ним карабкаются полчища насекомых. Я почувствовала их еще раньше, но в темноте подумала, что это легкие касания чьих-то пальцев, потому что девушки и раньше касались и гладили меня. Но сейчас я слышала писк и жужжание и чувствовала, как по мне ползает какая-то мелочь.
— Что это?! — заорала я. — Уберите их!
— Ее кусают.
— Сильно кусают.
— Это все из-за новой крови. Они любят ее.
— Нам лучше вернуться в свои постели. Натяни на себя сетку, Айрмонгер, или ты станешь такой красной и опухшей, что сможешь только стонать и рыдать.
— И чесаться, чесаться, чесаться.
Пока мы бежали к своим кроватям, я заметила, как наши тени пляшут в свете свечи. Но затем я поняла, что это были не тени, а неисчислимое множество спешно убегавших насекомых.
— Спасибо, что рассказала нам свою историю, Лосси Айрмонгер.
— Люси Пеннант.
— Спасибо.
— Спасибо.
— Я перескажу вам ее в любой момент, когда вы этого захотите, — сказала я.
— Перескажешь?
— Перескажешь?
— Да, конечно.
— Мы были бы очень рады.
— Я никогда ее не забуду, — сказала я.
— Вот это сила духа! — воскликнул кто-то.
— Вначале все так говорят, но потом забывают.
— Может, она не забудет.
Несмотря на расчесанные, слегка кровоточившие ноги и одеревеневшую руку, я каким-то образом сумела заснуть.
На следующее утро рука все еще болела. Одна из Айрмонгеров взглянула на пятнышко в месте укола миссис Пиггот и сказала, что со мной все в порядке и что уже практически ничего не видно. По правде говоря, рука не волновала меня так сильно, как укусы на ногах. После завтрака, когда нас выстроили для осмотра, я услышала рев локомотива, который мчался в Лондон, где осталось все то, что я знала. Мне разъяснили мои обязанности. Я должна была чистить строго определенные камины наверху. Как я узнала, это было привилегированное положение — гораздо лучшее, чем работа на Свалке. Для начала мне велели почистить камины внизу, чтобы набить руку, прежде чем с наступлением ночи, когда семья отойдет ко сну, отправиться на верхние этажи. Они наблюдали за мной и все время делали замечания. Меня снабдили проволочной щеткой, ведерками, совками и свинцовым бруском, предназначенным для чистки каминных решеток. Также я должна была носить с собой кипы старых лондонских газет, чтобы сворачивать их и наполнять ими камины, после чего класть сверху несколько прутьев, а на прутья — несколько кусков угля. Они были очень щепетильными в этом вопросе. Все недогоревшие угольки следовало класть обратно в камин, чтобы использовать следующей ночью; крупные угли — собирать в металлическое ведерко, а пепел — ссыпать в самое большое из ведер, чтобы потом отнести его в специальную комнату, где собирали пепел со всего дома. Это было большое, покрытое сажей помещение, и все, кто в нем работал, были грязными и перепачканными копотью. Они громко кашляли, их глаза все время слезились, а под носом у них были черные полосы. Но эти люди были очень жизнерадостными и благодарными за то, что им позволено работать в доме. Лучше быть внутри, чем на Свалке, говорили они.