— Когда Анна-Карин узнала, что нарушает законы Совета?
— Когда Адриана рассказала нам про Совет, и про то, что мы — ведьмы.
— Продолжала ли Анна-Карин после этого заниматься магией вопреки приказанию Совета?
— Нет.
— По моим данным, Анна-Карин сохраняла свою популярность в школе в течение всего осеннего семестра. То есть уже после того, как Адриана Лопес информировала ее, что, по законам Совета, манипулировать своим окружением нельзя.
Мину так хочется пить, что язык присох к небу. Она с тоской смотрит на графин с водой.
— Так получилось. Анна-Карин потом уже не использовала свои способности. Но действие ее силы продолжало сохраняться.
— Интересно. И как долго оно сохранялось?
— Думаю, до каникул.
— А потом ее «популярность» закончилась? Сама собой?
— Да.
— По-моему, логичнее предположить, что это произошло, когда она перестала использовать в школе магию?
— Да, конечно, — согласилась Мину. — Но было не так.
Щеки Мину горели. Сзади слышалось шуршание ручки.
— У меня есть вопрос, — обратилась она к Александру. — Как будет проходить судебный процесс? Нам ничего не сообщили.
— Вам сообщат, когда придет срок, — ответил Александр.
Мину боится задавать следующий вопрос. Но они должны знать это, чтобы иметь возможность подготовиться.
— Разве Анне-Карин не положен адвокат? Мы ведь в судебных делах ничего не понимаем…
— В свое время вы получите всю необходимую информацию, — повторил Александр, его глаза потемнели.
Он налил себе стакан воды и опустошил его в несколько глотков. Затем снова посмотрел на Мину:
— Вы нашли убийцу? Знаете, кто действовал с благословения демонов?
— Нет.
— Насколько я понимаю, — сказал Александр, — нападения на вас прекратились так же внезапно, как начались, да?
— Да. Возможно, демоны отступились.
Александр скептически улыбнулся:
— Расскажи о своих магических силах.
Грудь Мину сдавило. Ей не хватало воздуха.
— Не знаю, есть ли у меня магические силы. Я их, по крайней мере, пока не заметила.
— Неужели?
— Да.
Александр холодно посмотрел на нее:
— Тогда вернемся к разговору об Анне-Карин. Расскажи, как она использовала магию. Рассказывай все, что знаешь, с самого начала.
Мину пробыла в усадьбе три часа, а казалось — целые сутки. В голове был сумбур. Мину не сомневалась: она наговорила лишнего, проболталась, все испортила, всем навредила.
Виктор, как и обещал, отдал ей мобильный после допроса. Мину сразу вспомнила эсэмэску Ванессы насчет железных опилок и пришла в ужас. Обычно Избранницы тут же удаляли полученные друг от друга сообщения, но в тот раз Мину не успела стереть письмо, и Виктор наверняка не преминул его прочитать.
Мину чертыхнулась про себя. К тому дню, когда Ванессу вызовут на допрос, нужно срочно придумать, зачем ей и Мину понадобились железные опилки.
Она перешла усыпанный гравием двор и двинулась по дороге в сторону шлюзов, уверенная в том, что Виктор наблюдает за ней в окно. Он предложил отвезти ее домой на машине, но после трех часов общения с представителями Совета Мину мечтала только об одном — расстаться с ними как можно быстрее. И желательно никогда больше не видеться. Отказ Мину, похоже, разочаровал Виктора, наверно, он рассчитывал на обратном пути продолжить свои психологические эксперименты.
Мину шла вдоль реки. Вода сверкала и переливалась в свете вечернего солнца. Мину, как загипнотизированная, не могла наглядеться на ее постоянно меняющийся узор.
По мере приближения к шлюзам шум воды усилился, Мину подняла голову и увидела Густава.
Она замедлила шаг. Остановилась.
Густав сидел на скамейке и читал. Он не видел Мину, и она еще могла пройти незамеченной.
Но внезапно ей стало ужасно обидно. По чудесному стечению обстоятельств они с Густавом стали друзьями, и вдруг рассорились по какой-то нелепой причине.
Мину очень скучала без Густава. Она отчетливо поняла это сейчас, увидев, как он один сидит там, где они летом гуляли вместе. Сейчас был самый подходящий момент попросить прощения.
— Густав! — крикнула Мину, подходя ближе.
Он поднял голову.
— Привет! — сказал он, закрывая учебник по биологии.
Мину остановилась. Она хотела было сесть на скамью, но место рядом с Густавом было испещрено пятнами засохшего птичьего помета.
— Ты что здесь делаешь? — спросил Густав.
— Гуляю.
— А-а.
Густав поддел ногой камешек. Мину проследила за ним взглядом. Камешек пролетел по воздуху и с тихим плеском плюхнулся в воду в нескольких метрах от ворот шлюза.
— Я вроде видел тебя и Виктора, — сказал Густав. — В его машине. Или мне показалось?
— Нет, не показалось.
— Ты общаешься с этим идиотом?
— Мы учимся в одном классе. Я что, не могу общаться, с кем хочу?
Мину понесло. Почему она без конца должна оправдываться? И лгать.
— Общайся на здоровье, — сказал Густав. — Просто он мне не слишком нравится. Хотя я его, конечно, не очень хорошо знаю.
— Вот именно, что ты его плохо знаешь.
Ситуация становилась абсурдной — Мину защищала Виктора от Густава.
— Да мне, в общем, все равно. Если ты считаешь, что он хороший человек, наверно… так и есть.
Мину посмотрела на Густава. Он явно пытался избежать новой ссоры. Сейчас главное — все не испортить.
— Густав… Прости. Я была не права.
— Я не сержусь, — говорит Густав, и Мину видит, что он действительно не сердится.
— Я не хочу ссориться, — говорит Мину.
— Я тоже.
Густав замолкает, размышляя о чем-то. Мину ждет, что он скажет.
— Но я не могу постоянно анализировать, — говорит он. — Выворачивать вещи наизнанку до тех пор, пока они в конце концов не потеряют всякий смысл.
Мину кивает. Она знает, что Густав имеет в виду. Выворачивать вещи наизнанку она мастер.
— Я хочу отдохнуть. Я устал от этих дурацких мыслей. От кошмаров и всего прочего. И надеюсь на помощь «Позитивного Энгельсфорса».
Он осторожно поднимает глаза на Мину.
— Тебе они тоже могут помочь. По крайней мере, Рикард так думает.
— Рикард? Но он меня совсем не знает.
— Я в общих чертах обрисовал ему наш с тобой разговор, — Густав отвел глаза. — И Рикард сказал, что трудно обрести покой, если рядом находятся негативно настроенные люди.