Прибытие их светлостей временно лишило Эдварда Бьюкенена дара речи. Он едва мог поверить своим глазам. Его лицо напрочь лишилось последних проблесков живого ума, и он стал удивительно похож на быка.
— Прежде чем мы продолжим этот в высшей степени бессмысленный разговор, спешу заметить, Бьюкенен, что даже после свадьбы поместье, принадлежащее мисс Дэрент, остается в ее руках.
Холодные и четкие слова Хейзелмера подействовали на Бьюкенена, как ведро ледяной воды, выплеснутое прямо в лицо. Несколько мгновений он был не в состоянии вымолвить ни слова. Наконец, Бьюкенен промямлил:
— Я… я… чертовски ошибался. Лорд Дэрент ввел меня в заблуждение! И сэр Хьюго!
Сесилия, Фэншоу и Доротея выслушали это удивительное признание молча.
— Вот именно, — произнес маркиз. — А теперь, как мне кажется, вам требуется отдых, чтобы восстановиться после… затраченных усилий, скажем так. Длительный отдых, я бы сказал. В вашем поместье в Дорсете, возможно? Я не имею ни малейшего желания видеть вас ни в Лондоне, ни где бы то ни было еще. Если это случится или если до меня снова дойдут слухи, что вы кого-то похитили или совершили иной неподобающий поступок, я немедленно отошлю ваши письма властям с подробным описанием случившегося.
Жесткие слова Хейзелмера разрушили великие планы Эдварда Бьюкенена. Понимая, что быстро исчезнуть ему не удастся, он безумными глазами посмотрел сначала на Сесилию с Фэншоу, затем на Хейзелмера и Доротею, все еще держащихся за руки.
— Но скандал… — начал было он и тут же замолк, стоило ему встретиться глазами с маркизом.
— Боюсь, Бьюкенен, вы снова заблуждаетесь, — произнес тот холодным тоном, от которого у Бьюкенена кровь застыла в жилах, а в памяти всплыли услышанные ранее истории о маркизе. — Сестры Дэрент в сопровождении своей горничной и кучера едут навестить родовые поместья лорда Фэншоу и мое. Нас с Фэншоу задержали обстоятельства, поэтому мы выехали из столицы позже и встретились с леди уже на месте. — Маркиз ненадолго замолчал, внимательно всматриваясь в лицо мистера Бьюкенена. — Хотите сказать, что в этом есть что-то неподобающее?
Эдвард Бьюкенен побледнел. Напрочь лишившись самообладания, он поспешил заверить маркиза, едва двигая языком:
— Нет-нет! Разумеется, нет! Никогда ничего подобного не имел в виду. — Бьюкенен попытался пальцем ослабить шейный платок, будто внезапно сочтя, что тот завязан слишком туго. Он понимал, что нужно немедленно отступать, забыв о чувстве собственного достоинства. — Становится поздно. Мне пора ехать. Ваш покорный слуга, мисс Дэрент, мисс Сесилия, милорды. — Едва заметно поклонившись, Бьюкенен поспешил к двери, но тут осознал, что Фэншоу до сих пор стоит, прислонившись к ней спиной.
Хейзелмер кивнул, и Фэншоу распахнул дверь, позволив напутанному Эдварду Бьюкенену скрыться.
Послышались торопливые шаги, затем хлопнула входная дверь, и снова воцарилась тишина.
В гостиной все пришло в движение. Сесилия, не стесняясь, бросилась в объятия Фэншоу. Доротея пожалела о собственной неспособности последовать ее примеру. Она вообще едва могла сохранять маску хладнокровия на лице.
— Боже мой! Ну что за простофиля! — воскликнул Фэншоу. — Зачем ты позволил ему так легко ускользнуть?
— Он не стоит усилий, — рассеянно ответил Хейзелмер, пристально всматриваясь в лицо Доротеи. — Кроме того, его же ввели в заблуждение.
Доротея старалась не обращать внимания на слова маркиза, но у нее не получалось. Она попыталась направить разговор в более спокойное русло:
— Заблуждение! Я неделями пыталась от него избавиться. Если бы я только знала! — Тут ей стало интересно, а было ли и Хейзелмеру обо всем известно. У нее вдруг закружилась голова.
Перехватив ее отсутствующий взгляд, Хейзелмер тут же попытался сменить тему. Увидев разложенные на столе всевозможные предметы, он поинтересовался:
— Вы упражнялись в метании и использовали этого мерзкого мистера Бьюкенена в качестве мишени?
Проследив направление его взгляда, Доротея ответила:
— Не я, Сесилия. Но она швырнула в него всего одну вазу.
Хейзелмер заметил валяющиеся на полу осколки.
— И часто она так поступает? — поинтересовался он.
— Только когда по-настоящему разозлится.
Обдумывая ответ Доротеи, Хейзелмер взял ее плащ и накинул ей на плечи.
— А в цель она обычно попадает?
— О да, — ответила Доротея, возясь с застежками плаща. — Она практикуется в этом искусстве с детства и хорошо натренировала руку.
Бросив взгляд на Фэншоу, всецело поглощенного Сесилией, Хейзелмер усмехнулся:
— Напомните мне, любовь моя, как-нибудь сказать об этом Тони. Я должен предупредить его об опасности.
Доротея нервно улыбнулась, а Хейзелмер подал ей перчатки. Надев их, она подняла голову. Смотрящие на нее ореховые глаза смеялись.
— Думаю, нам нужно как можно скорее покинуть этот постоялый двор. Уж очень тут многолюдно.
Доротея улыбнулась в ответ, стараясь не обращать внимания на чувство предвкушения, вызванного его словами и тоном. Она была готова делать все, что скажет маркиз, лишь бы он при этом продолжал улыбаться своей странной, но восхитительной улыбкой. Как и обычно, Хейзелмер завладел контролем над ситуацией, но едва ли Доротея хотела оспорить способ, посредством которого он избавился от Эдварда Бьюкенена. В нынешних обстоятельствах она чувствовала, что будет благоразумнее отложить все обсуждения до возвращения в Лондон. Не стоило забывать и о запланированном на утро важном разговоре, во время которого они, несомненно, обсудят планы на будущее. Доротея вынуждена была напомнить себе, что Хейзелмер до сих пор не признался ей в своих чувствах.
Хейзелмер с Доротеей и Фэншоу с Сесилией вышли в пивную. Увидев своих девочек живыми и здоровыми, Бетси вздохнула от облегчения и, позвав Лэнга, поспешно подошла поближе, ожидая дальнейших распоряжений.
Маркиз бросил взгляд на часы. Было почти четыре часа утра. В двуколке они доедут до Хейзелмера за час, в экипаже — за два. Рассвет наступит около шести утра. Усмехнувшись, он повернулся к Фэншоу:
— Предоставляю вам право ехать в экипаже. Под присмотром Бетси, разумеется.
Доротея, стоящая с Сесилией и причитающей Бетси, подняла голову. Хейзелмер одарил ее открытой улыбкой.
— Вот спасибо, — без энтузиазма ответил Фэншоу, ужасаясь перспективе двухчасовой поездки в обществе своей возлюбленной и ее горничной. — Мы сразу отправимся в Эглемон. Хейзелмер-Уотер Сесилия посмотрит в другой раз. Предпочтительнее всего вообще не на рассвете. Как подумаю, что ввязался во все это и даже не буду соответственным образом вознагражден… — Он пытался говорить угрюмо, но не смог противиться открытой улыбке Хейзелмера.
— Не бери в голову, — ответил тот, понимая, что Доротея внимательно прислушивается к их разговору. — Мне в любом случае придется объяснять гораздо больше, чем тебе.