— Вам ни разу не приходило в голову мне обо всем рассказать? — спросила Доротея.
— Приходило. Но я не видел, как это могло бы нам помочь. — Заметив, что она нахмурилась, маркиз вздохнул. — Никто же не знал, когда и где может быть предпринята следующая попытка.
Воцарилось молчание. Выждав минуту, Хейзелмер рискнул посмотреть на Доротею. Как оказалось, она также смотрит на него вопросительным взглядом.
— Вы невероятно своенравны, знаете ли.
Сладко улыбнувшись, он ответил:
— Знаю. Но я всегда действую из лучших побуждений.
Двуколка одолела небольшой подъем. Незадолго до развилки Хейзелмер направил лошадей на поросший травой участок, представляющий собой смотровую площадку.
— А это, — провозгласил он, — и есть Хейзелмер-Уотер.
Над горизонтом в отдалении показались первые лучи восходящего солнца, в свете которых распростертый у ног Доротеи пейзаж показался невероятно красивым. Выпрыгнув из двуколки, Хейзелмер надежно привязал поводья к кусту, затем помог выйти Доротее. Вместе они спустились по вырезанной в склоне холма лестнице, ведущей к расстилающемуся внизу плато. Под старым дубом стояла каменная скамейка, с которой было удобно любоваться видом на долину. Хейзелмер-Уотер было большим искусственным озером, берега которого обрамляли плакучие ивы. В центре озера имелся островок, на котором также росли ивы. Между их зелеными ветвями виднелся летний домик с выкрашенными белой краской стенами. По поверхности воды неспешно плавали лебеди.
По мере того как солнце поднималось выше, окружающий пейзаж расцвечивался все новыми красками: от холодных оттенков сепии к теплым розоватым всполохам первых лучей рассвета и, наконец, к золотистому сиянию света, затопляющего все вокруг. Когда солнце полностью показалось из-за холмов в дальней части плато, трава и листва ив заиграли яркими зелеными красками, а вода в озере — насыщенно-синими.
Сидя на скамье, Доротея в немом изумлении наблюдала за меняющейся на глазах картиной. Хейзелмер, бесчисленное множество раз наслаждавшийся этим видом, все же не перестал получать от него удовольствие. Но сегодня его взгляд был устремлен только на сидящую рядом с ним женщину. Вернувшись в Лондон, чтобы одним махом покончить с прошлым и устроить будущее, он обнаружил, что его свободолюбивая Доротея, вместо того чтобы тихо и мирно ожидать его дома, уехала тайком посреди ночи сражаться с Эдвардом Бьюкененом. Вообще-то в этом не было ничего удивительного. Хотя маркиз не сомневался, что ей удастся справиться с задачей, ее желание разбираться со всем самостоятельно породило в нем стремление довести их отношения до логического конца. Но сейчас Доротея, несмотря на ее внешнее спокойствие, занимала оборонительную позицию. Даже для такой независимой девушки, как она, было бы странно держать Хейзелмера на расстоянии после всего, что с ними произошло. Он посмотрел на нее. На ее выразительном лице отражалась радость любования красивым видом. Хейзелмер вздохнул про себя. Ему нужно выяснить, что ее тревожит. Узы, связывающие его с Доротеей, крепчали с каждым днем. В прошлом у него не было столько проблем ни с одной другой женщиной. Теперь же, хотя маркизу и казалось, будто он сумел разорвать путы и вырваться на свободу, он тут же каким-то невероятным образом снова угодил в ловушку.
Солнце поднялось уже высоко, когда Доротея наконец повернулась к Хейзелмеру, глядя на него сияющими глазами:
— Это было самое восхитительное зрелище, которое я когда-либо видела! Боюсь, лорду Фэншоу все же придется привезти сюда Сесилию на рассвете.
Хейзелмеру не было дела до Фэншоу и Сесилии.
— Только если вы сами его об этом попросите. Как мне кажется, после двухчасовой поездки в экипаже с Сесилией и этой вашей Бетси он сейчас пребывает не в самом благостном расположении духа.
Доротея потупилась. Хейзелмер взял ее за руку, побуждая придвинуться ближе к нему, но она воспротивилась, понимая, что, если он ее сейчас поцелует, у нее не хватит духа вытянуть из него признание. Хейзелмер тут же замер. На мгновение их поглотила тишина. На губах Хейзелмера появилась кривая усмешка, но Доротея, так и сидящая с опущенными глазами, ее не заметила. Маркизу был известен только один способ ускорить развитие событий, и он им воспользовался.
— Доротея? — произнес он непривычно серьезным голосам. — Дорогая, не окажете ли вы мне честь, согласившись стать моей женой?
В первое мгновение этот вопрос ошеломил Доротею, хотя она и ожидала его. Затем, все еще глядя на их переплетенные руки, она попыталась подобрать слова, чтобы выбраться из затруднительного положения, в которое он ее поставил. Если она просто ответит согласием, то никогда не узнает правду.
— Милорд, я понимаю… это действительно большая честь для меня. Однако, я… я не уверена, что… имеются… причины… или основания… для заключения между нами брачного соглашения. — Доротея осталась довольна произнесенной ею туманной фразой.
Хотя ее слова и не слишком сильно удивили Хейзелмера, все же были подобны удару под дых. Интересно, как она пришла к такому удивительному умозаключению? Он в любом случае собирался кое-что ей объяснить и, видя, что девушка сомневается в его мотивах, сразу перешел к делу:
— Почему, по-вашему, я хочу на вас жениться?
В его голосе не было ни капли притворства, и Доротея искренне ответила:
— Вам же нужно жениться. Полагаю, вам требуется покладистая жена, которая рожала бы вам наследников и занималась домашним хозяйством. — Помолчав немного, она добавила: — Женщина, которая не заставила бы вас отказаться от привычного стиля жизни.
Впервые Хейзелмер пропустил косвенный намек.
— В моем нынешнем стиле жизни нет ничего такого, чему вы стали бы мешать. — Его слова ничуть не убедили ее, оказав прямо противоположное действие.
Доротея ахнула. В первое мгновение ей почти удалось убедить себя, что она и не хочет ничего знать. Затем она покачала головой:
— В таком случае, полагаю, мы… не подойдем друг другу.
Хейзелмер пребывал в полнейшем недоумении. Он представления не имел, о чем говорит Доротея, но услышал, как дрожит ее голос. Сообразив, что, продолжив в том же духе, они лишь усугубят ситуацию, маркиз решил поставить на кон все. В конце концов, запутанные поводья проще всего перерезать. Главное, суметь удержать после этого коней. Завладев обеими руками Доротеи, он заставил ее посмотреть себе в лицо.
— Если вы уверены в собственной правоте, то, разумеется, я не стану пытаться вас переубедить. Но если вы намерены убедить в этом и меня тоже, то вам придется, глядя мне в глаза, сказать, что вы меня не любите.
Ее сердце камнем упало вниз, в голове взметнулся водоворот мыслей. Как ей это сделать? Последовало долгое молчание, во время которого Доротея ощущала на себе его жаркий взгляд. Если она поднимет глаза, то проиграет.
— Доротея?
Она лишь покачала головой.
— Почему? Дорогая, вы должны предоставить мне хоть, какое-то объяснение.