– Дай мне только минуту, идет? Ты увидишь, почему тебе никак нельзя такое упустить.
– Люк, я на эту удочку не клюю.
– Всего одну минуту. Шестьдесят секунд. Когда я закончу, ты волен отказаться.
– Ладно, – вздохнул я. – Говори.
– Хорошо. У меня есть сведения, жизненно важные для безопасности Эмбера, и я уверен, что никто не имеет о них ни малейшего представления. После того, как ты мне поможешь, я сообщу их тебе.
– С какой это стати тебе захотелось сообщать что-либо подобное? Это может оказаться голом в свои ворота.
– Это правда, что мне не хочется. Но это все, что я могу предложить. Помоги мне убраться отсюда в одно место, где время течет настолько быстрее, что я исцелюсь за день-другой по меркам местного времени в Замке.
– Или здешнего, если уж на то пошло.
– Верно. И тогда, о-о-о!
Он вытянулся на кровати, схватился здоровой рукой за грудь и застонал.
– Люк!
Он поднял голову, подмигнул мне, бросил взгляд на дверь и опять принялся стонать.
Вскоре раздался стук в дверь.
– Войдите, – разрешил я.
Вошла Винта и окинула взглядом нас обоих. Когда она смотрела на Люка, у нее на лице, кажется, появилось выражение искренней озабоченности. Затем она приблизилась к постели и положила руку на плечи. Постояв так примерно с пол-минуты, она объявила:
– Он будет жить.
– В данную минуту, – отозвался Люк. – Я не знаю, благословение это, или проклятие.
Затем он внезапно обвил ее здоровой рукой за талию, привлек к себе и поцеловал.
– Привет, Гейл, – поздоровался он. – Давненько мы не виделись.
Она высвободилась с меньшей поспешностью, чем могла бы.
– Тебе, кажется, уже лучше, – заметила она. – И я вижу, что Мерль заодно помог тебе какими-то чарами, – на миг она слабо улыбнулась, а затем добавила: Да, давненько, охломон ты этакий. Ты все еще любишь омлет, поджаренный с обоих сторон?
– Конечно же, – признался он. – Но не из полудюжины яиц. Сегодня может быть всего два. Я не форме.
– Ладно, – согласилась она. – Пошли, Мерль. Ты мне понадобишься в роли управляющего.
Люк бросил на меня веселый взгляд, несомненно уверенный, что она хотела поговорить со мной о нем. И если уж на то пошло, я не был уверен, что хочу оставить его одного, даже при условии, что все его Карты лежали у меня в кармане. Я был по-прежнему не уверен в уровне его способностей, и намного меньше знал о его намерениях. Поэтому я задержался.
– Может быть, кому-нибудь лучше остаться с раненым? – спросил я.
– С ним все будет в порядке, – заверила она меня. – Зато мне может понадобиться твоя помощь, если я не смогу нагнать страху на слуг.
С другой стороны, может, она хотела сообщить мне нечто интересное?
Я нашел рубашку и натянул ее. Затем провел рукой по волосам.
– Ладно, – сказал я. – До скорого, Люк.
– Эй, – отозвался он, – посмотри, не найдется ли тут для меня трости, или сруби мне посох или хоть что-нибудь в этом роде.
– А тебе не кажется, что ты несколько торопишь события? – спросила Винта.
– Никогда нельзя сказать наверняка, – ответил Люк.
Поэтому я сходил за мечом и забрал его с собой. Когда я последовал за Винтой по коридору и вниз по лестнице, мне пришло в голову, что если двое из нас соберутся вместе, нам наверняка найдется что сказать о третьем.
Как только мы удалились за пределы слышимости, Винта заметила:
– Он здорово рисковал, обращаясь к тебе.
– Да, рисковал.
– Значит, дела его идут плохо, если последней инстанцией он избрал тебя.
– Наверное.
– Кой черт «наверное»! Он, должно быть, уже говорил с тобой.
– Может быть.
– Нет уж. Что-нибудь одно – либо просил, либо нет.
– Винта, ты явно сказала мне все, что собиралась сказать, – осадил я ее. – Мы квиты. Я не задолжал тебе никаких объяснений. Если я почувствую желание довериться Люку, то доверюсь. По крайней мере, я еще не решил.
– Значит, он все-таки агитировал тебя на свою сторону. Возможно, я сумею помочь тебе выбрать правильную линию поведения, если ты дашь мне знать, что именно он говорил.
– Нет, спасибо. Ты ничуть не лучше его.
– Я забочусь о твоем же благополучии. Не нужно торопиться отвергать союзников.
– Я не отвергаю, – возразил я. – Но, если подумать, то я знаю о Люке намного больше, чем ты. По-моему, тебе известно, в каких вопросах ему нельзя доверять, а в каких можно без опаски.
– Надеюсь, ты не ставишь на кон свою жизнь, рассчитывая на это?
Я улыбнулся.
– По этому вопросу я склонен проявлять консерватизм.
Мы вошли на кухню, где она заговорила с незнакомой мне еще женщиной, распоряжавшейся там. Сделав ей заказы на завтрак, она вывела меня через боковую дверь во внутренний двор. А оттуда показала на лесок на востоке.
– Вон там должно отыскаться подходящее деревце, – сказала она, – на посох Люку.
– Вероятно, – отозвался я, когда мы направились в том направлении. – Так значит, ты действительно была Гейл Лампрен? – внезапно спросил я.
– Да.
– Я совершенно не понимаю этой смены тел.
– Я не собираюсь тебе все рассказывать.
– И не желаешь мне объяснить, почему?
– Нет.
– Не можешь или не хочешь?
– Не могу.
– Но если я уже кое-что знаю, ты согласишься немного добавить?
– Может быть. Попробуй.
– Когда ты была Дэном Мартинесом, ты стреляла по одному из нас. По кому именно?
– По Люку, – ответила она.
– Почему?
– Я убедилась, что он представляет угрозу для тебя…
– И ты просто хотела защитить меня? – закончил я.
– Именно.
– А как ты убедилась?
– А, ерунда. Вон там, похоже, хорошее дерево.
– Слишком толстое, – усмехнулся я. – Ладно, пусть будет так.
Я направился в рощу. Там было из чего выбирать.
Проходя по залитым утренним светом полянам, среди прилипающих к сапогам листьев и росы, я стал замечать какой-то необычный след, чьи-то следы, ведущие дальше и вправо, где…
– Что это? – задал я риторический вопрос, так как не думал, что Винта знает об этом больше моего, и направился к темнеющей массе у затененных корней старого дерева.
Я добрался до дерева раньше ее. Там лежала одна из собак Бейля, большой коричневый пес. Ему разодрали горло. Кровь уже потемнела и свернулась. По трупу ползало несколько насекомых. Дальше и чуть вправо я заметил останки собаки поменьше. Ей выпустили кишки.