– У тебя ведь много фанатов?
– Угу, одна вообще тут свихнулась на мне, переехала в дом напротив. Рыжая. С большими сиськами. Жить без меня не может.
Я невольно смеюсь.
– Слушай, может, он ждет тебя, потому что знает, что тебя нет дома?
– И откуда ему об этом знать? Если только он не следит за мной. Так, пойду разберусь.
Я слышу, как ты зол, и понимаю, что добром это не кончится.
– Подожди, Мэтт, смотри, он выходит из машины.
Мы видим, он что-то держит в руках, что-то черное. Камеру. Поднимает ее и начинает быстро снимать твой дом.
– Ах ты…
Замедленная реакция. Фотограф успел сделать несколько снимков, прежде чем ты сообразил, что происходит. Он проверяет, хорошо ли получилось, потом идет вдоль дома, чтобы снять с другого ракурса.
– Не делай глупостей, Мэтт, – предупреждаю я. – Ты только еще больше проблем получишь, – кричу я тебе вслед, но совет не достигает цели, потому что ты уже пулей вылетел на улицу.
Скорее даже наоборот: ты делаешь ровно то, от чего я пыталась тебя отговорить, то есть собираешься избить фотографа. Он оборачивается, видит тебя, видит ярость на твоем лице и улыбается, предвкушая отличный снимок. Зря. Ты выхватываешь у него камеру, с размаху грохаешь ее об землю, а самого папарацци заталкиваешь в машину. Впрочем, я толком и не вижу, что происходит, потому что закрыла лицо руками. Что-то мне подсказывает – лишние свидетели ни к чему.
И вот час спустя я все еще в пижаме, у тебя перед домом теперь уже трое фотографов, и камеры их нацелены на мое жилище. А ты мечешься по комнате, мешая мне смотреть сериал, и громко орешь в телефон на своего агента. Новость о том, что ты уволен, просочилась в прессу еще до того, как тебя успели поставить в известность, тебе «присудили» полгода принудительного отпуска, чтобы ты не мог немедленно подписать контракт с конкурирующей станцией – именно это ты злобно обсуждаешь со своим собеседником.
Я отлично знаю, каково тебе сейчас, но в то же время мне очевидно: тобою движет желание отомстить бывшим работодателям, а не искренняя тяга к труду. И мне приходит в голову, что, пожалуй, полгода раздумий о том, чем заняться дальше, будут тебе очень кстати. Это интересное соображение, раньше оно не приходило мне в голову. Тебе кажется, что ты вроде как в тюрьме, а я вот вижу, что это твой шанс. Возможно, я на верном пути.
Выйти в сад я не могу из-за фотографов, хотя фонтан призывает меня завершить начатое, а похмельная голова просит проветрить ее на свежем воздухе. Я надеялась, что они уберутся на полуденный перекус, но вместо этого один смотался куда-то и вскоре вернулся с огромным бумажным пакетом, так что теперь все четверо дружно работают челюстями, примостившись рядом со своей машиной. Я было попыталась все же выйти, пока они отвлеклись на еду, но стоило открыть дверь, как они побросали свои бутерброды с ветчиной, овощные салаты и кофе и схватились за камеры. Защелкали как сумасшедшие, невзирая на мои протесты, что я частное лицо, одинокая женщина и вообще полноправный гражданин. И только поняв, что у фотиков заполнятся карты памяти, а я все так же буду ковыряться в земле, они наконец угомонились. Но все равно работать под их пристальными взглядами было слишком неуютно, тем более что я толком и не знала, что делаю, поэтому довольно быстро вернулась обратно в дом.
– Ну прости, – говоришь ты, когда я злобно хлопаю дверью и поворачиваю к тебе красное от злости лицо.
Однако вскоре небеса разверзаются и начинается ливень, поэтому фотографам приходится укрыться в фургоне, куда они спешно затаскивают свои огромные камеры. Я кричу им в окно:
– Ха-ха! Надеюсь, все ваше оборудование накрылось медным тазом!
Ты ненадолго выпадаешь из собственной ярости и с удовольствием на меня смотришь.
Приходит доктор Джеймсон, изображает, что недоволен возникшей неразберихой, однако ясно, что эта суета и общее возбуждение ему нравятся. Он хочет обсудить «проблему папарацци на нашей улице» и что с ней делать. Я иду наверх и ложусь на кровать.
Неожиданно звонит Каролина и спрашивает, можно ли ей заехать. Это очень странно. Во-первых, Каролина работает в банке, занимается недвижимостью и посреди дня обычно занята по горло. Во-вторых, даже если у нее выдается свободное время, она проводит его с новым любовником, который моложе ее на семь лет. Он появился после того, как Каролина узнала о многочисленных интрижках своего мужа. Я бы предпочла, чтоб она оставалась там, где есть, ради ее же блага.
Она приезжает исполненная такого воодушевления, что, кажется, сейчас взорвется. Единственное место, где мы можем спокойно поговорить, это моя спальня, потому что внизу мечешься ты, обсуждаешь со своим адвокатом утренний инцидент – фотограф, чью камеру ты грохнул об землю, грозится подать заявление за намеренную порчу имущества. Но этот номер не пройдет, потому что он уже успел заработать на снимках, которые сделал этой самой камерой. Они выложены в Интернете, на сайтах, где муссируют сплетни и слухи из жизни знаменитостей. Он все же поймал тебя в тот момент, когда ты тянешься к камере с видом законченного убийцы, да еще и снял под таким углом, что ты похож на Кинг-Конга: два могучих подбородка, грудь выпячена, сейчас всех сметешь на своем пути.
Мы с доктором подходим к лэптопу, чтобы получше разглядеть снимки.
– Бога в душу мать, – стонешь ты. – Хорошо, что детей сейчас нет дома.
– Моя альпийская горка неплохо получилась, – увеличивая кусок на заднем плане, с удовлетворением отмечаю я. – Жалко только, что фонтан еще не доделан.
И быстренько сматываюсь наверх, пока Кинг-Конг меня не пришиб. Доктор возвращается к телевизору смотреть «Дома на продажу».
– А квартира-то до ремонта выглядела лучше, – прицокивает он.
– У тебя сегодня какой-то дурдом, – хмыкает Каролина, забирая чашку кофе, который я ей принесла.
– Добро пожаловать в мой новый мир, – криво улыбаюсь я.
– Так на чем я остановилась?
– На том, как вы вместе сосали леденец.
– А, точно! – Ее глаза мечтательно затуманиваются, и она в подробностях описывает мне сексуальные игры, которые у них уже давно вышли за пределы спальни. – Но вообще-то, – Каролина наконец останавливается и переводит дух, – я пришла к тебе потому, что у меня появилась потрясающая бизнес-идея… и я хочу, чтобы мы с тобой над ней поработали! – Она чуть не визжит от восторга. – У меня есть только мега-идея, но я понятия не имею, куда ее приткнуть. А ты это сотни раз делала. Возьмешься? Пожалуйста!
– Ну и ну. – Я ужасно рада, но при этом осторожничаю. Работать с друзьями штука сложная, и я еще не слышала саму идею. Поэтому заранее готовлю план отступления. – Ладно, рассказывай, что ты придумала.
Каролина подготовилась лучше, чем я ожидала. Она достает папку с надписью GUNA NUA, что по-ирландски означает «новое платье». Идея в том, что ты размещаешь фото какой-то своей вещи на сайте – Каролина уже купила доменное имя – и выбираешь, на что хотела бы ее поменять. Твоя вещь переходит к другому владельцу, а у тебя взамен появляется что-то новенькое. Деньги в этом обмене никак не участвуют, единственное обязательство – шмотки должны быть после химчистки и в хорошем состоянии.