— Вон! — требовала она, чтобы убрались вон, то ли Руслан, то ли мы оба.
— Мам, он уйдет отсюда только когда захочет.
— Это еще почему?
— Я без него жить не могу, — серьезно сказала я. — Если он уйдет только потому, что увидел и испугался тебя, я проплачу всю оставшуюся жизнь.
— Где твоя гордость? — взвилась мать, но Руслан прижал меня к себе и зашептал:
— Я тебя люблю. Господи, какой же я был дурак. — Мы стояли посреди еще мокрого коридора, шептались, целовались и как-то даже забыли про маман. Я только через какое-то время отметила краем глаза, что она стоит на кухне, смотрит на нас и пьет бальзам Биттнера. Для релаксации.
Через три часа мы сидели у него дома, в его восхитительном кожаном бежевом кресле, голые, замотанные в теплый мягкий испанский плед и мурлыкали.
— Как ты думаешь, твоя мать не выгонит тебя из дома? — спросил он, вкладывая мне в губы клубнику. Огромную и скучную, привезенную из теплых стран, но оживленную его руками.
— Интересно было бы посмотреть, как это она выгонит меня из дома, за который я плачу!
— Ты удивительная.
— А ты сумасшедший
— Это почему? — его глаза искрились, голубые озера смеха и радости. Как же они мне нравились, я готова была смотреть в них бесконечно.
— Ну кто вламывается в дом таким образом?
— А, по-моему, я очень прилично звонил в дверь.
— Ага.
— Не ага! Это ты вот вышла, похожая на чертика.
— Я всегда такая, когда генерально убираюсь.
— Ты гениально убираешься. Только вот чище от этого не становится. Я, во всяком случае, не заметил.
— Ты плохо смотрел. У меня в шкафу стало гораздо чище. Там вообще теперь ничего нет, — расхохоталась я.
— Скажи, почему ты мне не позвонила? — вдруг на полном серьезе спросил он.
— Я? А что, я должна была позвонить?
— Ну…Я надеялся, что этот тяжкий груз ты возьмешь на себя….Шучу.
— Ты уехал в тот день с видом: «ненавижу эту женщину, из-за которой я чувствую себя….», уж не знаю, кем ты там себя чувствовал. И что, я должна была звонить?
— Нет. Конечно, нет. — Согласился Руслан. Руслан! Как приятно произносить его имя. Руслан!
— Руслан!
— Что?
— А почему ты не позвонил?
— Не понял? Я же тут. Или нет?
— Не это. Почему ты приехал и обзванивал, как я поняла, все квартиры подряд. Не понимаю!
— А… На самом деле, квартира была только пятая. Не все открывали, а на третьем и пятом точно знали, что никто не сдает квартиры. И подсказали искать на шестом. Не очень-то и сложно.
— Но почему? Ау?
— Хочешь клубничку?
— Только если в эротическом смысле. — Брякнула я. Раздался хохот. Руслан сел и достал с журнального столика бокалы с вином.
— Олечка, будь всегда такой. Таких я больше не видел.
— А ты во всех зоопарках мира побывал?
— Ладно, расскажу. В тот клятый вечер я страшно расстроился. Со мной такое впервые.
— Глядя на тебя сегодня, я вообще думаю, что ты тогда просто что-то не то съел.
— Не перебивай, — обиделся он. — Я же страдал. Это надо уважать!
— Какой пафос! Но продолжайте, умоляю.
— Ну я, естественно, решил, что нам с тобой лучше больше не видеться. Что хорошего может получиться после такого?
— Действительно! — усмехнулась я, положила голову ему на колени и принялась зазывно смотреть снизу вверх.
— Не дразнись. Да! Я так считал. И не звонил, хотя разглядывал запись «Оля Тосол» в моем телефоне по пять раз на дню.
— Романтично ты меня обозначил!
— Не придирайся, — он шутливо пригрозил, что отшлепает.
— Давай! — загорелась я.
— Отстань, ненасытная. И я так смотрел и думал, что ты меня уже, наверное, забыла. Посмеялась с подружками над банкиром-импотентом и выкинула из головы.
— Да, именно так я и поступила, — подтвердила я, вспоминая мои телефонные страдания.
— И тогда я напивался и страдал.
— Очень разумно.
— И однажды допился до того, что потерял мобильный.
— Кошмар.
— Именно! Твой телефон был только там.
— Ну конечно! А в деле?
— А в деле ты, дорогуша, оставила телефон Покровки. И адрес тоже. Вот такую свинью мне подложила.
— Не понятно.
— Ну как же? Я мог бы спокойно и дальше тебе не звонить, пока знал, что в любой момент смогу тебя найти. А тут вдруг оказалось, что найти тебя невозможно.
— А платеж за меня вносила в этот раз мама! — вспомнила я.
— Точно. В банке я тебя не дождался. Я, правда, решил, что просто пропустил тебя. Неважно, — он обнял меня и принялся баюкать и нежно раскачивать, глядя в глаза. Я забалдела.
— Вот тогда я с трудом вспомнил, около какого дома я тебя тогда высаживал, после нашей антиформулы один. Ты не представляешь, чего мне стоило решиться на такое безумие — ходить и объяснять, что где-то тут снимает квартиру молодая женщина с двумя детьми, страшно красивая, которую я люблю, — как же у меня все дрожит от его слов. Прямо хочется рыдать от счастья. Ну вот, уже и правда, слезы на глазах.
— Что ты плачешь? Маленькая моя? Тебе плохо?
— У-у, — затрясла я головой отрицательно.
— Ну тогда иди сюда.
— Опять?
— А что делать? Ты связалась с мужчиной, который просто звереет, когда видит такое теплое мягкое и красивое женское тело, да еще и любимое, к тому же, — это был аргумент.
— А как ты думаешь, что происходит со мной, когда я вижу такое сильное и красивое тело такого любимого мужчины?
— Что?
— Да ровно тоже самое! — прорычала я и бросилась на него. И такую жизнь мне теперь предлагалось вести постоянно. Завтраки на ковре в его гостиной, ужины в ресторанах при свечах. Подарки детям и любовь, любовь, любовь. От навалившегося счастья у меня кружилась голова. И потакая своей инертной женской натуре, я наслаждалась, не задумываясь о завтрашнем дне. Пока однажды меня по телефону, ничуть не стесняясь обложил матом Алекс.
— Почему ты готова все развалить? — спросил он и я оторопела. Жизнь с Русланом сулила мне абсолютную безопасность. Искушение мгновенно сесть ему на шею манило со страшной силой, но… Почему-то, по каким-то неведомым причинам, я вдруг резко отрезвела после звонка Алекса и поняла. Мне надо было работать. Руслан — конечно, штука хорошая, но кто знает, как судьба повернет. Надо сначала вылезти из долговой ямы. А уж потом превращаться в домашнее растение Руслана. Так что утром я вскочила и побежала на Белорусскую.