– А у меня есть выбор?
– Есть, – с готовностью отозвался Марковцев. – Ты отказываешься, и в один прекрасный день расчет не возвращается из рейда. Вас убьют – или «нечаянно» свои, или боевики Давлатова. Индус потеряет проводников, но обретет спокойствие. Поскольку понимает что рано или поздно ваша с ним связь всплывет подобно утопленнику. Один раз вас уже купили, почему бы еще кому-то не дать за вас хорошую цену? Именно это и происходит сегодня. Кроме меня, никто тебе не заплатит больше, Саня. Никто.
– Я так и не понял, кто ты, – настаивал на своем лейтенант.
– Пока ты не сказал «да», для тебя я музыковед 2-го Ватиканского собора.
Один-Ноль хмыкнул и спросил:
– Я должен буду что-то подписать?
– Кровью, – отрезал Сергей. – Это сделка с дьяволом – в прямом смысле этого слова. То же самое скажешь и своим бойцам. Им всем можно доверять?
– Я поговорю с каждым, – кивнул одноглазый, давая исчерпывающий ответ. – Нам что, ставится задача взять Индуса? – Неподвижное лицо Скумбатова оживилось.
– Это преждевременный вопрос, Саня. Задача номер один: ждать и быть готовым к трудному и длительному рейду. Все инструкции получите на борту самолета. Образно: как только мы пристегнемся вытяжными тросиками к лееру, с этого момента все мы – смертники.
– Мы каждый день под богом ходим.
– Хороший ответ, – похвалил Сергей. – Казначеев тебя не хватится?
– Его сейчас нет в роте, будет только к вечеру.
– Если ты не замерз, мы поговорим еще минут десять. Человеку, с которым ты встретишься, передашь размеры обуви и одежды своих бойцов. Заодно отметь против каждой фамилии или номера – это на твой выбор – индивидуальные особенности бойца. Какая специальность – сапер, радист, снайпер, какой вид оружия он предпочитает, включая холодное. Все это мы укомплектуем персонально и согласно твоим записям.
– У нас только один с отклонением от нормы. Кличка у него – Ас. Окончил летное училище в Борисоглебске. – Чуть помолчав, Скумбатов спросил: – Нам отдадут приказ?
– Ты говоришь о своем подчинении разведывательному управлению?
Одноглазый кивнул.
– Тебя это не должно тревожить. За тебя побеспокоятся очень высокие чины, – обнадежил Марковцев.
Вставая, Один-Ноль отстегнул от пояса нож разведчика и протянул его Марку.
– Брататься будем? – улыбнулся Сергей.
– На память.
– Не хорони себя заранее, парень. – Марковцев передал Скумбатову полиэтиленовый пакете конфетами, печеньем, сигаретами, на самом дне лежали четыре бутылки водки. – Теперь слушай. Когда твой расчет уходит в рейд?
– Послезавтра.
– Слушай, – повторил Сергей. – Я так понял, что в поселок вы ходите часто. Завтра в двенадцать дня...
– Лучше в три, – сказал Один-Ноль.
– Хорошо. В три часа ровно пройдись мимо здания полномочного представителя президента. За тобой увяжется человек в форме капитана инженерных войск. Таким образом ты и доведешь его до места, где вы сможете поговорить. Не забудь, о чем я тебя просил.
Марк пожал руку командиру разведчиков и впервые увидел, как подмигивают одноглазые. Во взгляде Скумбатова проскользнуло явное облегчение. И еще одиннадцать человек сегодня смогут вздохнуть относительно свободно, освобождаясь от непомерного груза измены. Точнее, от ножа в спину – ножа именно в их спину, а не наоборот.
Расчет лейтенанта Скумбатова располагался в отдельной брезентовой палатке с полом, напоминающим стлани в катере. В центре – печка-буржуйка. Шесть коек справа, шесть – слева. Тринадцатая, стоящая у дальней стенки, пустовала. На ней не было даже матраса: все постельные принадлежности Виктора Заплетина сдали, оставив лишь байковое одеяло, которым заправили кровать покойного командира. Личные вещи старшего лейтенанта забрал Казначеев, чтобы через особистов передать жене.
Одетый в бушлат и толстые шерстяные носки Скутер лежал на кровати с закрытыми глазами и ничего не видел и не слышал. Через наушники Скутер внимал «Скутеру»: «How Much Is The Fish?» («Почем рыбка?»).
Пантера подложил под голову две подушки и читал вторую половинку разделенной пополам книги. Первую половину романа заканчивал Рубильник и изредка беспокойно посматривал на товарища – сколько тому осталось.
– Ты на какой странице сейчас читаешь?
– На четыреста двенадцатой, – отозвался Пантюхин.
– А всего сколько?
Злодей заворочался на своем месте и с трудом оторвал голову от подушки.
– Я сейчас порву вашу книгу! Вы или читайте, или... – Чернов грозно замолчал. – Вон Скутер – лежит и молчит.
– У него сейчас кассета кончится, и он встанет.
– Подкидыш, ты пишешь письмо, вот и пиши.
– Я рисую медвежонка, – вздохнув и улыбнувшись, внес коррективы Найденов, склонившийся над листом бумаги. Рядом лежал уже подписанный конверт. – Дочке своей пошлю. Она медведей любит. А сын любит хищников – пантер, тигров, акул.
– Рисуй молча, а? Дай поспать человеку. – Злодей накрылся подушкой, надеясь заглушить болтовню приятелей.
Каркасная дверь палатки распахнулась, пропуская командира и облако пара, скользнувшее за ним.
– О! – Подкидыш отложил авторучку и потер руки. – Один-Ноль колобуху получил.
Колобухами бойцы называли посылки, колобок, мол, прикатился.
Когда Скумбатов проходил мимо Колесникова, Удав тронул пакет снизу.
– Водка?.. Да не одна! Товарищи офицеры, вдарим по натянутым нервам?
Все как один собрались возле койки одноглазого командира.
– Кто приезжал? – спросил Македонский.
Один-Ноль пожал плечами:
– Один очень странный человек. Запевала-то, оказывается, застрелился.
Скумбатов передал товарищам разговор с Марковцевым и оглядел притихших бойцов.
– Мужики, – тихо сказал лейтенант, – судя по всему, нас бросают в какое-то пекло. Если мы выберемся оттуда, нас простят. Или грехи наши забудутся, как сказал мне новый знакомый.
– А ротный? – спросил Найденов.
– Не наша проблема. Этот Сергей, как я понял, представляет какую-то правительственную структуру, и там знают о наших похождениях. Одним словом, нам предлагают сделку. Что и как будем решать, а, мужики? Я – «за». Мне все это дерьмо осточертело. Не сегодня завтра я заколю ротного – как свинью.
Скумбатова от этого поступка удерживали только мысли о семье. Что будет с женой и ребенком, когда они останутся одни? Нет, они не пропадут, но дочка вырастет совсем другой – не такой, какой бы ее хотел видеть в будущем лейтенант Александр Скумбатов. А это ранило, ох как ранило в самое сердце. Подобные мысли удерживали от опрометчивых поступков и других разведчиков.