— Вот как! — воскликнул Ральф. — Какой легкий способ заработать деньги!
— С другой стороны… — на пухлом лице Дэвида Сильвера появилось суровое выражение, — если акции подорожают, то игрок понесет значительные потери. Он будет вынужден купить акции по завышенной цене, чтобы выполнить свои обязательства перед покупателем, а получит за них лишь заранее условленную сумму.
— Разумеется!
— Теперь вы понимаете, почему я стараюсь отговорить клиентов от участия в подобных операциях? "
— Ваш дядя заверил меня, что вы весьма благоразумный человек.
Дэвид Сильвер принял самодовольный вид.
— Мистер Баллантайн, я хотел бы предупредить вас, что рынок растет. До меня дошли слухи, что в этом квартале некоторые компании Витватерсранда покажут значительный рост прибыли. На мой взгляд, сейчас нужно покупать акции золотодобывающих компаний, а не продавать их.
— Мистер Сильвер, я ужасный пессимист.
— Ну что же… — Брокер вздохнул с видом высшего существа, привычного к упрямству простых смертных. — Мистер Баллантайн, что именно вы хотели бы сделать?
— Я хочу продать акции двух компаний по цене ниже рыночной, — ответил Ральф. — Это «Консолидейтед голдфилдс» и Британская южноафриканская компания.
Дэвид Сильвер стал чернее тучи.
— Вы выбрали самые сильные компании в списке — обе принадлежат мистеру Родсу. Какую сумму вы хотели бы вложить? Минимальный объем продаж составляет сотню акций…
— Двести тысяч, — безмятежно заявил Ральф.
— Двести тысяч фунтов! — ахнул Дэвид Сильвер.
— Акций, — поправил Ральф.
— Мистер Баллантайн! — Брокер побледнел. — Акции БЮАК продаются по двенадцать фунтов, «Консолидейтед» — по восемь. Если вы хотите продать двести тысяч акций, то… сумма сделки составит два миллиона фунтов.
— Нет-нет! — замотал головой Ральф. — Вы меня не поняли.
— Слава Богу! — Пухлые щеки Дэвида Сильвера слегка порозовели.
— Я имел в виду не двести тысяч акций на обе компании, а по двести тысяч на каждую. То есть всего четыре миллиона фунтов.
Дэвид Сильвер так проворно вскочил на ноги, что стул отлетел и с треском врезался в стену. На мгновение Ральфу показалось, что брокер вот-вот сбежит из офиса.
— Но… — протестующе взвыл Дэвид. — Но…
Стекла пенсне запотели, нижняя губа выпятилась, как у капризного ребенка, однако ничего членораздельного он сказать не мог.
— Сядьте, — мягко приказал Ральф.
Дэвид с убитым видом повиновался.
— Я должен попросить вас оставить задаток, — сделал он последнюю попытку.
— Сколько вам нужно?
— Сорок тысяч фунтов.
Ральф открыл чековую книжку и позаимствовал письменные принадлежности Дэвида Сильвера. Некоторое время в душной комнате слышался лишь скрип пера, потом Ральф разогнул спину и помахал чеком в воздухе, чтобы высохли чернила.
— Еще одно условие, — сказал Ральф. — Никто никогда не должен узнать, что я провел эти сделки.
— Голову даю на отсечение!
— Меня больше устроят части ниже пояса, — предупредил Ральф, вручая брокеру чек.
Несмотря на улыбку, зеленые глаза горели холодным огнем, и Дэвид Сильвер задрожал, почувствовав острую боль в частях, которым угрожало отсечение.
На каменистом холме над безлесной равниной, заросшей серебристой травой, стоял типичный бурский дом с широкой верандой. Крыша из оцинкованного железа местами проржавела, беленные известью стены пошли пятнами и облупились. За домом, на фоне бледного безоблачного неба, возвышался ветряк: крылья быстро крутились под сухим пыльным ветром, и с каждым скрипучим поворотом вала в круглую бетонную емкость возле двери на кухню выливалась чашка мутной зеленой воды.
Во дворе не было ни намека на клумбы или лужайку. Десяток тощих пеструшек скребли выжженную солнцем землю или с несчастным видом гнездились на заброшенном фургоне и прочем хламе, который украшал двор каждого бурского жилища. В той стороне, откуда дули господствующие ветры, рос высокий австралийский эвкалипт. С его серебристого ствола, будто кожа линяющей змеи, свисали клочья старой коры. В скудной тени дерева были привязаны восемь крепких пони.
Ральф спешился возле веранды, и на него с рычанием набросилась стая дворняжек. Несколько пинков и свист шамбока заставили собак с визгом и воем броситься врассыпную.
Из дома вышел мужчина в рубахе и мешковатых коричневых штанах на подтяжках. Короткие штанины открывали голые щиколотки и сыромятные башмаки на босу ногу.
— Ukom ‘nbietjielaat, meneer, — с упреком сказал мужчина на африкаанс.
— Jammer, — извинился Ральф за опоздание.
Склонившись, чтобы не задеть низкую притолоку, Ральф вошел в распахнутую для него дверь. В комнате без окон пахло застарелым дымом и остывшим пеплом из открытого очага. Пол покрывали тростниковые циновки и звериные шкуры. Посреди комнаты стоял тяжелый, грубо сколоченный стол из темного дерева. Голые стены украшал только гобелен с вышитыми на нем десятью заповедями. Единственная на весь дом книга лежала на столе — громадная немецкая Библия в кожаном переплете с медными застежками.
По обе стороны стола на стульях из кожаных ремней сидели восемь мужчин, среди которых не было ни одного младше пятидесяти: в своих лидерах буры ценили жизненный опыт и мудрость. Большинство носили бороды, все были одеты в домотканую поношенную одежду, выглядели серьезно и неулыбчиво.
Появление Ральфа привлекло всеобщее внимание. Мужчина, впустивший гостя, вошел вслед за ним и показал на свободный стул. Ральф сел, и бородатые лица отвернулись от него к человеку, сидевшему во главе стола.
Самый крупный из всех присутствующих, он был невероятно уродлив, как уродливы бульдоги или гориллы. Подбородок зарос редкими седыми волосами, зато усы были сбриты. Как бурые пятна покрывают страницы старой книги, так лицо покрывали бородавки и родинки, и кожа свисала складками, потемнев от многих лет, проведенных под яростным солнцем Африки. Одно веко обвисло, придавая лицу лукаво-подозрительное выражение. Карамельного цвета глаза казались налитыми кровью и воспаленными — они тоже пострадали от беспощадного солнца и вездесущей пыли на охоте и полях сражений. Соплеменники называли этого человека «дядюшка Пауль» и чтили ненамного меньше, чем своего ветхозаветного Бога.
Пауль Крюгер принялся читать раскрытую перед ним Библию. Читал он медленно, водя по строчкам указательным пальцем. Большой палец на правой руке старик потерял тридцать лет назад, когда разорвался ствол ружья.
— «…но народ, живущий на земле той, силен, и города укрепленные, весьма большие, и сынов Енаковых мы видели там… Но Халев успокаивал народ пред Моисеем, говоря: пойдем и завладеем ею, потому что мы сможем одолеть ее», — глубоким басом говорил Крюгер.