Ральф внимательно разглядывал гигантского бура: на широченных согнутых плечах, словно взъерошенная птичка на вершине горы, сидела уродливая маленькая голова.
Этого странного человека окружали легенды. Когда Паулю Крюгеру исполнилось девять лет, его отец и дяди погрузили пожитки в фургоны, собрали стада и пошли на север, подальше от британских властей, которые повесили народных героев буров в Слахтерс-Нек. Крюгеры покинули насиженные места, потому что их чернокожих рабов несправедливо освободили, потому что судьи не понимали их языка, потому что с их земель взимали грабительские налоги, а чужеземные солдаты захватывали их драгоценные стада.
Был год тысяча восемьсот тридцать пятый, и в этом трудном путешествии Пауль Крюгер стал мужчиной в том возрасте, когда большинство мальчишек еще пускают воздушных змеев и играют в альчики. Каждый день ему давали одну пулю и заряд пороха и отправляли на охоту. Если Паулю не удавалось добыть антилопу для семьи, отец его бил — хочешь не хочешь, пришлось научиться метко стрелять.
В обязанности Пауля входил также поиск источников воды и пастбищ. Мальчик стал прекрасным наездником, изучил вельд как свои пять пальцев и, подобно муджиба матабеле, знал по имени каждое животное в стадах курдючных овец и разномастных коров, составлявших богатство его семьи. На расстоянии мили он с легкостью различал больное животное в стаде.
Когда Мзиликази, король матабеле, послал свои боевые отряды на маленький караван, мальчик вместе с мужчинами встал на защиту лагеря. фургоны поставили в круг, соединив колеса цепями и закрыв проходы колючими ветками.
Тридцать три бойца в караване буров противостояли неисчислимому множеству врагов. Отряд за отрядом нападали на лагерь, выкрикивая звенящее «Й-и-е!». Атака длилась шесть часов без передышки. Когда боеприпасы подошли к концу, женщины плавили свинец и лили пули прямо во время битвы. В конце концов матабеле отступили: вокруг фургонов остались лежать груды тел. Так малыш Пауль стал мужчиной: потому что убил человека — много людей.
А вот своего первого льва он убил только через четыре года: зверь прыгнул на спину лошади и получил пулю в сердце. Еще подростком Пауль научился испытывать лошадей на пересеченной местности. Если конь спотыкался или падал, мальчик как кошка спрыгивал на землю, неодобрительно встряхивал головой и уходил. Охотясь на буйвола, он садился в седло задом наперед, чтобы удобнее было целиться в зверя, который всегда бросался преследовать всадника. Столь необычная поза ничуть не мешала Паулю управлять лошадью, и он мог на полном скаку повернуться лицом вперед.
У юного Пауля проявился дар ясновидения. Перед охотой юноша вставал рядом с лошадью, входил в транс и начинал описывать окружающую местность: «В часе езды к северу есть маленькая болотистая котловина. Туда пришло на водопой стадо квагг, и пять жирных антилоп канна спускаются к воде. На холме над болотцем, под деревом верблюжьей колючки, отдыхает прайд львов: старый самец и две львицы. В долине за холмом пасутся три жирафа». Охотники находили животных или оставленные ими следы, и все полностью соответствовало описанию Пауля.
Когда ему исполнилось шестнадцать, то, как и полагается мужчине, он получил право взять в собственность две фермы — такой участок земли, вокруг которого всадник может объехать за день. Каждая ферма занимала примерно шестнадцать тысяч акров. Впоследствии Крюгер приобретал все новые участки, значительно расширив свои земельные угодья. Иногда он менял шестнадцать тысяч акров превосходных пастбищ на плуг или мешок сахара.
В двадцать лет он стал корнетом (нечто среднее между мировым судьей и шерифом). Нужно было быть выдающейся личностью, чтобы в столь юные годы получить выборную должность в обществе, где почитают возраст и опыт. Примерно в то же время Пауль, соревнуясь со всадником на отменной лошади, пробежал целую милю — и выиграл. В сражении с войском чернокожего вождя Секукуни генерал буров получил пулю в голову и рухнул с вершины холма вниз по обрывистому склону. Пауль Крюгер спустился следом, подхватил тело и, несмотря на двести сорок фунтов генеральского веса, бегом вскарабкался вверх под огнем мушкетов воинов Секукуни.
Отправившись за невестой, Пауль обнаружил, что путь преградила широкая река Вааль: бешеный поток тащил туши коров и диких зверей. Не слушая предупреждающих криков перевозчиков и даже не снимая сапог, он загнал лошадь в коричневую воду и переплыл реку — такого человека, как Пауль Крюгер, потопом не остановишь.
Он сражался с Мошешем и Мзиликази, а также со всеми воинственными племенами к югу от Лимпопо, сжег миссию Дэвида Ливингстона, заподозрив доктора в том, что он снабжает оружием дикарей. Крюгер воевал даже с соплеменниками — мятежными бурами Оранжевого свободного государства. В результате его выбрали командующим армией, а затем и президентом Южно-Африканской Республики.
Это был неукротимый храбрец, невероятный силач, набожный, упрямый и сварливый старик, владевший огромными стадами и земельными угодьями.
Пауль Крюгер поднял взгляд на внимательных слушателей и закрыл Библию, закончив бесхитростным наставлением:
— Бойтесь Господа и не доверяйте англичанам! — Не сводя налитых кровью глаз с Ральфа, он вдруг рявкнул: — Кофе!
Цветная служанка торопливо вошла с жестяным подносом, уставленным дымящимися кружками. Сидевшие за столом мужчины пустили по кругу кисеты с махоркой и набили трубки, настороженно разглядывая Ральфа. В воздухе заклубился дым.
— Вы хотели меня видеть, минхеер? — спросил Крюгер.
— С глазу на глаз, — ответил Ральф.
— Этим людям я доверяю.
— Как скажете.
Они говорили на африкаанс. Ральф знал, что Крюгер принципиально отказывался использовать английский, хотя мог вполне сносно на нем объясняться. Африкаанс Ральф выучил на алмазных приисках. Это был простейший из всех европейских языков, приспособленный для повседневных нужд общества охотников и фермеров, которые для обсуждения политики или религии переходили на верхненемецкий.
— Меня зовут Баллантайн.
— Я знаю, кто вы. Ваш отец охотился на слонов. Говорят, сильный был человек и честный, а вы… — В голосе старика зазвучали нотки ненависти. — Вы из людей этого безбожника Родса. — Ральф замотал головой, но Крюгер не обратил внимания на протест. — Не думайте, что я не слышал его богохульств. Когда Родса спросили, верит ли он в Бога, он ответил… — Крюгер впервые заговорил по-английски, хотя и с сильным акцентом: — «На мой взгляд, вероятность существования Бога равна пятидесяти процентам». — Старик медленно покачал головой. — Однажды он за это поплатится, потому что Господь сказал: «Не употребляй имени Моего всуе».
— Возможно, день расплаты уже близок, — тихо ответил Ральф. — И может быть, Господь избрал вас своим орудием возмездия.
— Вы тоже смеете богохульствовать? — рассердился Крюгер.
— Нет. Я пришел, чтобы передать богохульника в ваши руки. — Ральф достал конверт и бросил его через стол. Скользнув по темному дереву, конверт оказался перед президентом. — Вот список вооружения, тайно доставленного в Йоханнесбург, и склады, где его хранят. Имена мятежников, собирающихся взяться за оружие. Численность отряда, сосредоточенного на вашей границе в Питсани; маршрут, по которому он двинется в Йоханнесбург для встречи с мятежниками, и дата выступления.