Чейз почувствовал прилив адреналина.
— Что-то быстро.
— Это будет единственный быстрый процесс сегодня.
Он закрыл глаза, не веря ушам. Его мечты и фантазии становились правдой. Чейз последовал за ней.
Спальня представляла собой царство теней с огромной кроватью. Одеяло, ковер и занавески были бледно-синего цвета. Вновь скучный дизайн, но Милли, стоящая посреди комнаты, делала эту комнату самой эротичной из всех, которые он видел.
— Ну?
— Раздевайся.
Ее голос лишь слегка дрогнул, и он понял, что Милли не такая уж уверенная соблазнительница, какой хочет казаться. Это немного позабавило его.
— Уже, — протянул он и начал развязывать галстук.
Милли следила за тем, как он расстегивает рубашку и кидает ее вместе с пиджаком на пол.
— Итак?
— Штаны тоже, красавчик.
Чейз расстегнул и сбросил брюки. Затем носки и трусы. Теперь он стал перед ней абсолютно голый и возбужденный, в то время как она все еще была в платье и даже на каблуках. Милли смерила его взглядом.
— Я скучала по тебе, Чейз, — сказала она искренне.
Он ничего не ответил. Она решила напомнить ему об их чувствах. Это было очень опасно. Но и волнительно.
— Ложись.
Улыбнувшись, Чейз вытянулся на кровати, закинув руки за голову — абсолютно расслабленный с виду. На самом же деле его тело едва не дрожало от напряжения.
Одним быстрым движением она расстегнула молнию на платье, и оно упало вниз.
— Я вижу, ты прикупила новое сексуальное белье с момента нашей последней встречи.
Милли улыбнулась. На ней был черный шелковый бюстгальтер и такие же стринги. На ногах красовались кружевные подвязки и тонкие чулки. Она сделала шаг к нему и, поставив одну ногу на кровать, начала медленно и томно снимать с себя чулок, затем второй.
— Это что-то вроде стриптиза? Мне нравится.
— Я рада, — промурлыкала она и склонилась над ним.
Чейз был настолько заворожен открывшимся видом на ее грудь, стянутую кружевным бюстгальтером, что не обратил внимания на то, что она делала со своими чулками, а когда понял, было уже поздно.
— Ты привязала меня?
— Угу.
Чейз слегка дернул руки, чтобы проверить прочность узлов. Да, Милли постаралась на славу.
— Что теперь, суровая женщина?
— Увидишь, — ответила Милли и достала из-за спины длинную шелковую ткань. — А точнее, не увидишь.
Она завязывала ему глаза! Чейз замер, подчиняясь правилам этой маленькой игры.
— Ты даже не спросила, согласен ли я. Не очень-то вежливо, знаешь ли.
— Я и не собиралась спрашивать, — ответила Милли. — Отступать поздно, Чейз.
В первый раз за все это время он почувствовал тревогу.
— Что ты собираешься со мной делать? — спокойно спросил он.
— Заставлю тебя сказать правду.
Чейз замер.
— Правду? — отозвался он эхом, ему уже больше не нравилась вся эта затея.
— Да. Потому что мне понадобилось так много времени, чтобы понять. Ты врал, когда говорил, что не хочешь, чтобы я снова проходила через все муки потери заново и бла-бла-бла…
Он улыбнулся:
— Ты делаешь из меня какого-то бессердечного казанову, который пользуется избитыми отговорками.
— Это была не отговорка. — Голос Милли приближался. — Это была ложь.
Чейз не смог сформулировать ответ, потому что почувствовал, как обнаженная Милли зажала его бедра коленками.
— Ты мучаешь меня, Милли.
— В этом-то весь смысл.
Она изогнулась, и он почувствовал ее влажное прикосновение.
— Почему же я врал?
— Может быть, — вдумчиво начала Милли, — ты даже не понимал, что врешь. Ты убедил себя, что не хочешь навредить мне.
Она наклонилась вперед и коснулась грудью его торса. Затем покрыла поцелуями его плечо.
— Я действительно не хотел ранить тебя, — задыхаясь, выговорил Чейз. — Я и сейчас не хочу.
— Нет. — Ее шепот щекотал его кожу. — Ты не хотел сделать больно себе, ты и сейчас не хочешь.
Чейз всерьез задумался о том, чтобы порвать чулки и освободиться, положив конец ее выходкам.
— Милли…
— Я сначала не понимала, — продолжала она, медленно начав двигаться, инстинктивно выгибаясь, — насколько тебе тоже необходимо потерять контроль, как и мне.
— Я думаю, еще несколько секунд и потеряю контроль прямо сейчас.
— Я не об этом, — удивленно возразила она и замедлилась, лишь слегка покачивая бедрами. — Я хочу продлить этот момент, так что придется потерпеть.
Чейз выругался, а Милли рассмеялась:
— Ну-ну…
— Ты представляешь, что делаешь со мной?
— Вообще-то да, — ответила она и напрягла ягодицы.
— Чего ты хочешь, Милли?
— Я же сказала — правды.
— Я рассказал тебе правду.
— Нет, Чейз. Правда заключается в том, что ты не боишься оставить меня одну, а боишься сам остаться один. Ты боишься, что я не выдержу трудностей и брошу тебя страдать в одиночестве, разобью твое сердце.
Милли начала вновь ускоряться, задавая новый ритм, и произнесла последнюю фразу на одном дыхании:
— Ты боишься, что я сделаю тебе больно так же, как твоя мама, когда умерла, пока ты был еще совсем ребенком. Как твой отец, покинувший тебя и лишивший наследства.
Эмоции захлестнули Чейза. Он находился на самом пике наслаждения. Но вместе с оргазмом его сердце разбилось, раскололось на маленькие кусочки.
Она была права.
— Милли! — выдохнул он, разрывая тишину ее именем.
Она опустилась на его грудь, освободила его руки и развязала глаза. Чейз сморгнул внезапно выступившие скупые слезы и взял в ладони ее лицо. Взгляд Милли был полон любви, силы и нежности.
— Прости, что не поняла всего этого раньше, — произнесла она и подарила ему долгий поцелуй. — Я не оставлю тебя, Чейз. Я не брошу тебя, даже если ты болеешь, боишься или умираешь.
И она поцеловала его снова и вдруг возобновила свой медленный ритм движения. Чейз задрожал от удовольствия и обнял Милли, прижимая ее к себе.
Он никогда ее не отпустит.
Спустя какое-то время Милли лежала в объятиях Чейза, который уставился в потолок.
— Знаешь, — сказал он, поглаживая ее по руке, — это не та сделка, на которую я согласился.
— Это — лучше, — промурлыкала Милли в ответ.