— Я всегда думал, что ты из тех, кто предпочитает активный отдых. Погружения с аквалангом, катание на парашюте, привязанном за трос к катеру…
— Нет.
— Милли. — Джек положил руку на ее стол, отвлекая ее от изучения монитора. Она взглянула на него. Ее начальник смотрел на нее по-отечески, с состраданием. Причем Джек никогда не выглядел подобным образом — у него просто не было времени на подобные чувства. Как и у нее.
По крайней мере, ей хотелось о себе так думать.
— Что, Джек?
— Ты в порядке? Я имею в виду, действительно ли в порядке? Я знаю, что произошло… ну, ты поняла… авария.
— Спасибо за заботу, Джек, — тихо ответила она, — но я в порядке. Я всегда храню в своем сердце эту боль, но сейчас мне лучше, чем раньше. Становится легче с каждым днем.
По крайней мере, это было правдой. С тех пор, как она призналась Чейзу и выплакала всю боль, ей стало действительно легче. Лучше.
Но у нее не было Чейза.
Лежа в постели, она часто не могла уснуть, вспоминая его прикосновения, то, как он всегда мог рассмешить ее. Это все казалось таким настоящим, что сжималось сердце.
— Ладно, я рад. Надеюсь, что ты прекратишь просиживать на работе по шестнадцать часов, хорошо?
Милли просто улыбнулась в ответ и открыла следующую страницу файла. В ее планы не входила смена графика. Ведь если прекратить забивать голову делами, мозг сразу начнет думать о Чейзе. Не было смысла еще больше себя мучать.
Спустя неделю во время ее предполагаемого перерыва на обед, который Милли в очередной раз проводила за компьютером, ей позвонила сестра и сообщила, что зайдет на ужин.
— Я вроде как занята, Зо.
— Точно. Я думала, ты вернешься из отпуска расслабленной, Милли, а ты стала еще хуже.
— Вот уж спасибо!
— Я серьезно. Я зайду в семь.
Милли пришлось согласиться. Ее сестра была единственным человеком, с которым она чувствовала себя более-менее нормально после аварии.
Звонок в дверь раздался ровно в семь. Милли успела забежать домой за три минуты до этого. Поэтому она все еще была в своем брючном костюме и на шпильках. Зои удивленно оглядела ее.
— Вау! Бьюсь об заклад, мужчины находят твой прикид очень сексуальным.
— Я не потому так одеваюсь.
Сестра поставила пакет с едой на безупречно чистый стол с гладкой гранитной поверхностью.
— Я знаю, но мужчины на самом деле — слабый пол. Готова поспорить, все твои коллеги постоянно фантазируют о том, как ты расстегиваешь свою шелковую блузку и шепчешь им на ухо цены акций…
Милли неохотно рассмеялась:
— Зои, ты невыносима!
— Стараюсь. Итак, — Зои достала из пакета чипсы и высыпала их в миску, — рассказывай, что произошло на Гавайях?
— Я была на Карибах.
— Точно. — Она выудила из пакета плавленый сыр. — Так что же случилось, Милли? Говори, потому что я знаю: что-то произошло, и я все равно добьюсь от тебя рассказа.
— Не получится, — уверенно возразила Милли.
— Дело в мужчине? У тебя был курортный роман?
Милли следила за тем, как Зои выдавливает сыр из бутылки прямо в миску с чипсами. Она тут же вспомнила, как Чейз удивился такой неизысканной закуске. Всего лишь одно воспоминание тут же вызвало у нее улыбку.
— Вообще-то ты права.
— Что? — Опешившая Зои резко развернулась в сторону Милли, и струя плавленого сыра пролетела через полкухни прямо на белоснежную блузку сестры.
— Ты оплачиваешь мне химчистку.
— Договорились, а теперь рассказывай все.
— Да, особо нечего рассказывать. — Милли безуспешно пыталась оттереть ярко-оранжевое пятно. — То есть ты действительно охмурила какого-то парня? — В голосе Зои слышалось столько скептицизма, что Милли невольно улыбнулась.
— Да.
— Он красавчик?
— Определенно.
— Я так завидую тебе!
— И правильно.
— Это была интрижка? Курортный роман?
— Можно и так сказать.
Милли попыталась ответить безразличным тоном, но безуспешно. Предательские слезы появились в уголках глаз, и она отвернулась к раковине под предлогом того, чтобы попытаться оттереть пятно на блузке. Но сестру было не одурачить.
— О нет, — протянула она, положив руку ей на плечо. — Что случилось?
— Все сложно.
— Зная твое прошлое, это можно было предположить.
Милли вздохнула:
— Знаешь, я так устала от того, что все в моей жизни сложно и грустно.
— Я понимаю, — прошептала Зои.
Милли сглотнула и развернулась:
— У него есть одна проблема.
— О нет, только не парень с проблемами… Поверь мне, от таких нужно бежать.
Милли печально улыбнулась. Зои постоянно «везло» на ничтожеств, которые бросали ее под различными глупыми предлогами, типа «бывшая девушка, мама, учительница младших классов в свое время сделала мне очень больно, и теперь я боюсь обязательств».
— Не в этом смысле.
— А в каком?
— Он… — Милли запнулась, ей не хотелось рассказывать о состоянии Чейза — это был не ее секрет. — Это не важно. Смысл в том, что он не стал продолжать наши отношения, потому что не хотел сделать больно мне.
— Какая избитая отговорка.
— Нет, на самом деле, — тихо возразила Милли.
Зои поставила миску с чипсами и сыром в духовку.
— Серьезно? Потому что, когда парни говорят подобное, это обычно значит, они не хотят, чтобы им сделали больно.
— Нет, просто…
Зои вдруг остановила ее, положив руки ей на талию.
— Я права или я права?
— Может быть, Зо, — медленно согласилась Милли. — Я просто никогда не думала об этом.
Сестра заглянула в духовку, чтобы проверить начос.
— Для финансового гения, сестренка, ты порой бываешь очень глупой в некоторых обычных вопросах.
Милли не могла не согласиться.
Милли разгладила складки на черном обтягивающем платье и расправила плечи. Представление начинается.
Ей потребовалось около двух месяцев, чтобы выследить Чейза. Адрес его офиса она нашла практически сразу в Интернете и могла заявиться туда когда угодно. Но Милли не собиралась совершать таких серьезных ошибок. Нужно было придумать, как сделать все правильно.
Теперь она стояла на пороге вестибюля одного из модных музеев Манхэттена, экспозиция которого была посвящена современного шведскому искусству.